Часть I В ПОИСКАХ ПРОШЛОГО
Глава 1 ОЖИВЛЯЯ ПРОШЛОЕ: МЕЧТЫ И КОШМАРЫ
Верни день вчерашний...
Шекспир Ричард II 3 21

Таинство жизни безжалостным образом ограничено событиями рождения и смерти. О безмерном времени до и после пределов жизни наш опыт молчит. Прошлое и будущее в равной мере для нас недоступны. Однако, пусть и за пределами физической досягаемости, они составляют неотъемлемую часть нашего воображения. Воспоминания и ожидания пронизывают собой каждый миг настоящего.
Однако прошлое и будущее привлекают — или отталкивают — совершенно по-разному. Большинство образов будущего туманны и лишены определенности. Мы не способны предусмотреть даже последствия собственных действий, не говоря уже о том, чтобы пытаться предсказывать более отдаленное будущее. Как отмечает Райнер Бэнэм (Reyner Banham), в прежние, более уверенные в себе времена, визионеры представляли себе будущее почти как «другую страну, которую можно посетить точно так же, как Италию, или даже попытаться воссоздать ее в реплике» «Футуризм подозрительно напоминал стилизацию под определенный период, как, например, неоготика в век машин».2 Но сегодня такое будущее — всего лишь ностальгическое воспоминание. То, что лежит перед нами сейчас — прекрасное, ужасающее или же просто самое обычное — это зрелище, которое меняется вместе с каждым зрителем и каждым следующим моментом. Мы не посвящены в тайны грядущего. Всем известно, что желания фатально не сбываются, в особенности такие, как чаяние посмертной славы, приведшее бииромовского Еноха Сомса, отвергнутого своим веком поэта, к сделке с дьяволом в надежде узнать, что думают о нем потомки. Перенесясь на век вперед, Соме нашел в литературной истории только одну ссылку на свое имя: «вумушленный перрзанаж (an immajnari kar-raktcr) в романе Макса Биирбома».3 Мы можем повлиять на ход буду-
_____________________________________
1 Шекспир У. Полн. собр. соч. В 14-ти т. Т. 1. М , 1997. С. 310.
2 Come in 2001. New Society 8 Jan 1976. P. 63
3 Beerbohm. Seven men and Two Others (1919). Oxford Univ. Press, 1966. P. 36 Биирбом Макс (Beerbohm) (1872—1956), английский эссеист, критик и карикатурист. — Примеч. пер.
33

щих событий, но не можем их контролировать. Перевернутые во времени Иеху у Борхеса, которые обладали предвидением, но были лишены чувства прошлого, оттеняют принципиальный характер различия между памятью и прорицанием.1
В отличие от смутных очертаний будущих времен, неподвижное прошлое уже описано бесчисленными хроникерами. Его следы в ландшафте и памяти несут в себе множество деталей о том, что мы и наши предки свершали и чувствовали. Тщательно изученное прошлое кажется более знакомым, чем географически отдаленные территории, в некоторых отношениях даже более знакомым, чем ближайшее настоящее. Происходящему «здесь-и-сейчас» не хватает плотности и завершенности того, что уже было отфильтровано и упорядочено.2
Более того, мы совершенно уверены, что прошлое действительно было, его следы и воспоминания неоспоримым образом отражают события и поступки. Воздушное же и иллюзорное будущее может вовсе не наступить, человек или природа могут уничтожить род людской, и время, каким мы его знаем, может завершиться. Напротив, прошлое осязаемо и плотно, люди воспринимают его как нечто неподвижное, неизменное, надежно зафиксированное.3 «Насколько приятнее возвращаться в прошлое, — восклицает современный воображаемый путешественник в 1820 г., — прошлое безопасно!»4 В целом оно не сулит сюрпризов, его мера исполнена. В прошлом мы у себя дома, потому что это и есть наш дом. Прошлое — это то, откуда мы все родом. И лишь очень немногие при случае не хотели бы туда вернуться. Возвращение в прошлое может быть не всегда приятным, но редко когда оно может грозить столь же неприятными сюрпризами, как те, что поджидали несчастного Еноха Сомса.
Однако мы можем вернуться в прошлое ничуть не в большей степени, нежели совершить прыжок в будущее. Запечатленный в воображаемых реконструкциях, вчерашний день в реальности отделен от нас навсегда. Мы всего лишь облагородили воспоминания и фрагментарные свидетельства прежнего бытия и можем только мечтать о том, чтобы избегнуть уз настоящего. Однако в последнее время подобные ностальгические мечты стали повсеместным явлением, если не эпидемией.
_____________________________________
1 Barges Doctor Brodie's Report. См.: Борхес Л X. Сообщение Броуди // Коллекция. М, 1992.
2 Casey Edward S. Imaging and remembering // Review of Metaphysics 31 (1977). P. 187—209.
3 «Прошлое — это неопровержимая и вездесущая сила, тогда как «будущее» — не что иное как слегка упорядоченная фантазия» (Wyatt In quest of change. P. 389).
4 Aldiss Frankenstein Unbound. L., 1973. P. 26.
34

Ностальгия

Когда я был мальчишкой, здесь повсюду еще были поля
Моюдои кокни в подземке на Черинг Кросс Лондон, 19821

Сегодня ностальгия — излюбленный повод оглянуться назад. Она заполняет популярную прессу, служит приманкой в рекламе, украшает социологические исследования Никакое другое слово не выражает этот современный недуг лучше. Американский книжный клуб «Ностальгия» «перенесет в любую точку прошлого — только выбирай» Вся Англия под влиянием Марка Жирора (М. Girouard) попала под викторианский культ рыцарства, с легкой руки Уильяма Берджеса (W. Burges) она увлеклась неоготической архитектурой, а благодаря фильму «Экскалибур», как считает критик, «скоро вместо премьер-министра будут назначать куратора».2
Если прошлое — чужая страна, то ностальгия сделала путешествие туда «самым здоровым видом туризма». Однако, как и все туристы, путешественники в прошлое подвергают серьезной опасности предмет своего интереса. «Грядет эко-ностальгический кризис, — предупреждает нас Шеридан Морли (Sh. Morley), -— ресурсы необходимо охранять, а интерес к прошлому... подвергнуть строгой рационализации».3 Ностальгию с выгодой для себя стимулируют агенты по продаже недвижимости, они «подогревают интерес тем, что пытаются раскопать каждый кусочек истории», связанный либо с королем, либо с поп-звездой. Ни один отзвук прошлого не может быть эксцентричным настолько, чтобы его нельзя было использовать, будь это даже памятник поддельному пильтдаунскому человеку4 в поместье Бэркхэм (Barkham), Сассекс. Коль скоро «людям нравится ностальгия, и они твердо убеждены», что старое — «значит обязательно хорошее», застройщики пытаются извлечь выгоду из близости к историческим местам, «старинные дома придают дополнительное доверие и статус новым строениям».5 Намучившись в свое время с наследием XIX в., британские железные дороги внезапно обнаружили, что паровые машины и сепийные старинные виды эры железных дорог могут быть не только источником гордости, но и приносить прибыль.
_________________________________
1 Цит по Michael Dween The English village re-bom//Observer t9sept 1982 P 3
2 J Mordaunt Crook Honour and its enemies//TSL 25 Sept 1981 P 1102
3 There's no business like old business//Punch 29 Nov 1972 P 777.
4 Пичьтдау некий человек — в 1912 г натуралист-любитель Чарльз Доусон объявил о находке близ Пильтдауна, Англия, окаменевших фрагментов скелета древнего человека, оказавшихся впоследствии фальсификацией Как выяснилось, найденные останки включали в себя фрагменты черепа современного человека и челюсть обезьяны — Примем пер
5 Caroline McGhie Noel Coward played the piano here // Sunday Times 17 July 1983 P 39, Robert Troop. Making the most of moat and beam // Sunday Times 27 March 1983 P. 27
35

Другие народы также испытывают тягу к старинным вещам, особенно к вещам из Англии: старая дубовая балка из Восточной Англии (или ее копии из стекловолокна) утешают ностальгию в Хельсинки и Осаке, а «Сельский дневник леди времен короля Эдуарда» (Country Diary of Edwardian Lady) и телевизионная постановка «Возращение в Брайдсхед» (Bndeshead Revisited)1 — взорвали мировые рынки. Воспоминаниями о прошлых временах любят заниматься во всех странах, причем для этого годится практически любая эпоха. Например, у русских самая сильная ностальгия наблюдается по дореволюционным тройкам, мехам и фамильным самоварам, но сегодня ностальгию вызывают даже самые мрачные сталинские дни — ностальгию по воображаемому идеализму и героике самопожертвования 2
Прежде ограниченная в пространстве и времени, сегодня ностальгия вбирает в себя все пошлое целиком. Торговцы-антиквары уже отказались от соблюдавшегося прежде столетнего барьера, коллекционеры относятся к ар-деко 30-х гг XX в с величайшим почтением, а критики приходят в восторг от «канонических музыкальных автоматов 50-х гг.». «Памятливые люди» воскрешают Мэри Квант (Mary Quant), возвращают к жизни Билла Хэйли (Bill Haley), для них Чак Берри всегда молод,3 а Элвис Пресли вечно жив. Мы все больше и больше фокусируемся на «прошлом, столь близко от нас отстоящем, что его, собственно, мог бы назвать прошлым только 11-летний мальчик», отмечает Рассел Бейкер «Студенческие антивоенные демонстрации конца шестидесятых... уже покрылись налетом сентиментальности .. как хотя и весьма буйные, но великие события чертовски давних времен» Говорят, что город Калгари объявил архитектурный поиск старинных зданий 60-х гг.4 Устаревание сразу же придает вещи статус предмета минувших времен — не успела пожарная машина выйти из употребления, как стала символом уходящего прошлого. В 1980 г, отмечает Бивис Хиллиер (Bevis Hillier), «история превращалась в ностальгию почти с такой же скоростью, с какой и совершалась». И действительно, Хилли-
1 «Возращение в Брайдсхед» — роман известного английского писателя Ивлина Во-Здесь имеется в виду сериал, снятый по роману на английском телевидении в 1981 г с участием Джона Гилгуда — Примеч пер
2 Caroline Moorhead The nostalgia that didn't get away // The Times 15 Mar 1980, Bi-nyon, life in Russia P 140—142, Shipler Russia P 265, 300, Hednck Smith Russians P 249—257, Phihppa Lewis Peasant nostalgia in contemporary Russian literature
3 Квант Мэри (р 1934) — английский модельер-дизайнер, создатель мини-юбки и других чрезвычайно популярных в 60-е годы моделей молодежной моды
Хэйли Билл (1925—1981) —- американский эстрадный певец и композитор, считается одним из «отцов» рок-н-рола по названию одного из его шлягеров 1955 г Rock Around the Clock
Берри Чак (р 1926) — американский эстрадный певец, гитарист и композитор, оказал существенное влияние на развитие жанров соул и рок-н-рол в 50—70-х годах — Примеч пер
4 Baker Shock of things past // International Herald Tribune (далее IHT) 2 May 1975. P 14, Banham Last boom-town Поклонники Элвиса Пресли заполонили курсы современной истории в Огэнфордском университете, когда там дошли до 1960-х (The great nostalgia kick U S News and World Report. 22 Mar. 1983. P. 60).
36

ер говорит о работе над своей предыдущей книгой на эту тему как о ностальгическом воспоминании.1
Ностальгия растет вширь и в пространстве, и во времени. Датский «индекс ностальгии» включает в себя реликвии любого мыслимого типа.2 Генрих VIII, Елизавета I, Dad's Army, The Onedin Line, Upstairs Downstairs, The Forsyte Saga, The Pallisers, The World at War* — все эти произведения представляют широкий спектр прошлого Англии. «Самые сердечные грани нашего прошлого» — от средневековых пыточных тисков до лондонского пожара,4 удовлетворяют ностальгические потребности по «доброй старой Англии» и лондонским казематам. В «Добрых старых днях», американском «журнале добрых воспоминаний», говорят только о портиках, ведрах для воды из кедра, попутной почте, дровяных сараях, плавучих театрах, адмирале Дьюи,5 книге «Кэйси на подаче»,6 Бонни и Клайде.7 Читатели этого журнала коллекционируют книги Зейна Грея,8 каталоги «Sears Roebuck»,9 хрестоматии МакГаффи10 и старые партитуры.
Даже у наиболее тривиального прошлого тоже есть свои поклонники. «Верните назад кнопку Б!11 Верните нормальные киоски», — тоску-
___________________________________
1 Hillier В. Style of the Century: 1900—1980, L., 1983. P. 216, 206—215; см. его же: Austerity Binge: The Decorative Arts of the Forties and Fifties. L., 1975. P. 187—189, 195.
2 Newcomb R. M. Nostalgia index of historical landscapes in Denmark // International Geography 1972. Toronto, 1972. P. 441—3; см. его же: Planning the Past: Historical Landscape Resources and Recreation. 1979. P. 64, 214—215.
3 Перечислены популярные английские телесериалы (по выражению автора, «события почти национального масштаба») по мотивам известных литературных произведений, связанных с теми или иными историческими сюжетами. Upstairs Downstairs, роман польского писателя Михала Чоромански (1904—1972), The Pallisers, серия произведений английского писателя Энтони Троллопа 3815—1882), так называемые «парламентские новеллы», героями которых являются государственные и политические деятели разного уровня. —- Примеч. пер.
4 По-видимому, имеется в виду Большой пожар 1666 г., уничтоживший большую часть города. — Примеч. пер.
5 Дьюи Джордж (1837—1917), американский морской офицер, герой испано-американской войны, американский флот под его командованием разгромил испанцев в сражении при Маниле. — Примеч. пер.
6 Речь идет о Кэйси Стенгеле (Casey Stengel) (1890—1975), американском бейсболисте и спортивном менеджере, одном из самых ярких игроков и удачливых менеджеров высшей лиги. Он написал в 1962 г. автобиографию «Кейси на подаче» {Casey at the Bat). — Примеч. пер.
7 Бонни и Клайд, настоящие имена Бонни Паркер (1910——1934) и Клайд Барроу (1909— 1934), знаменитые преступники времен Великой депрессии в Америке. — Примеч. пер.
8 Грей Зейн (Grey Zane) (1875—1939), американский писатель, известный скрупулезной точностью воспроизведения жизни американского Запада. — Примеч. пер.
9 Компания Sears, Roebuck & Company — одна из крупнейших сетей розничной торговли. — Примеч. пер.
10 МакГаффи Уильям Холмс (McGuffey) (1800—1873), американский просветитель. Более известен как составитель и редактор ряда хрестоматий для начальной школы The Eclectic Readers (1836—1857). В этих хрестоматиях содержались простые моральные поучения, стихи и выдержки из произведений американской и английской литературы. Хрестоматии выдержали большое количество переизданий и пользовались большим успехом. — Примеч. пер
11 Имеется в виду кнопка телефона.
38

ет Поль Дженнингз (Paul Jennings). «Верните троллейбусы... Верните машины с пусковыми рукоятками».1 Музей Смитсонианского института как священную реликвию хранит вставные зубы Вашингтона, украшения с катафалка Линкольна, жевательный табак, побывавший с Пири на Северном полюсе, красно-бело-синюю бороду Гари Сэндбурга (Gary Sandburg),2 которой тот щеголял на двухсотлетие Америки, черные зубные протезы, которые везли в Полинезию в XIX в. для того, чтобы удовлетворить тамошним вкусам, шведскую коллекцию реликвий Шерлока Холмса, включая бутылку «подлинного лондонского тумана, удостоверенного неизвестным прохожим».3
Наша интимная привязанность к прошлому позволяет даже успешно им торговать. Реклама фотографий в сепийных тонах конца XIX в. Фрита4 предлагает покупателям «вашу деревню, ваш город, ваши корни... ваш собственный кусочек ностальгии». «Имперский танкард»5 напоминает британцам об «империи, которую они, возможно, сами и не знали, но о которой не должны забывать». И ностальгия касается тех времен, которые выходят за пределы нашего кругозора, ничуть не в меньшей степени, чем тех, о которых мы знаем на собственном опыте. Те, кто отстаивал длинные очереди на фильмы с Богартом,6 кто слушал музыку Гленна Миллера и устраивал лихие вечеринки в 60-х гг., теперь уже достаточно стары, чтобы начать предаваться воспоминаниям.
Что означает весь этот пестрый рой воспоминаний? Похоже, что многих более привлекает поклонение прошлому, чем попытка отыскать подлинное прошлое. Их больше привлекает не работа по воссозданию давно ушедших времен, а стремление коллекционировать их реликвии и восхвалять их достоинства. Тем не менее, перспектива «отправиться на сорок лет назад, в блаженную пору, когда круглый год безоблачное лето и детишки объедаются мороженым,... хорошо бы прогуляться, как мы, бывало, гуляли по воскресеньям? Ты — под шелковым зонтиком, и чтоб длинные юбки шуршали, а потом посидеть в аптеке на стульях с железными ножками», — звучит более чем привлекательно для любого пожилого мужчины.7 «Многие из пожилых людей вспомнят те времена, когда пиво было дешевле,... а у людей было больше уважения. Многие из нас вспоминают отдельные кусочки своей жизни с какой-то особой теплотой, причем даже те моменты, в которых
1 Sunday Telegraph. 4 Feb. 1979. P. 16.
2 Гари Сэндбург — актер, представлявший «Дядю Сэма» на праздновании 200-летия Америки. — Примеч. пер.
3 Тот Zilo. Rummaging through America's attic // IHT. 11 Apr. 1980; Mavis Guinard. The case of the immortal detective // IHT, 17 Sept. 1982. P. 9.
4 Имеется в виду известный мастер документальной фотографии Френсис Фрит (F. Frith), совершивший в 1860 г. творческое путешествие по Египту. — Примеч. пер.
5 Танкард — высокая пивная кружка, часто с крышкой. — Примеч. пер.
6 Богарт Хамфри (Bogart (DeForest) (1899—1957), актер американского кино, известен своими ролями гангстеров и «крутых парней». — Примеч. пер.
1 Bradbery Ray. Scent of saisaparilla' // The Day It Rained Forever. 1963. P. 193, 195. См.: Бредбери Рэп. Запах сарсапарели // В дни вечной весны. М., 1998.
39

самих по себе ничего особенно хорошего и нет».1 И не важно, что тс дни на самом деле не были особенно счастливыми: «Жизнь была прекрасна в начале XX в.», — уверял репортера пожилой ирландец, выросший в деревенской нищете. Хотя, например, рекламная кампания пива «Каридж» (Отвага) — «Вещи помнят, какими они были прежде» — вызывает сомнительные ассоциации со знаменитыми 30-ми гг. Даже самые ужасающие воспоминания могут вызывать ностальгию. Военное поколение лондонцев вспоминает бомбежки как «чистое, безукоризненное счастье». Некоторым кажется, что «многие люди испытывают подобную ностальгию и с нежностью вспоминают те ужасные времена собственного детства».2
Конечно, не всегда следует относиться к подобной ностальгии всерьез. Туристы в лондонском экскурсионном автобусе образца 1925 г. под названием «Машина времени» могут представить себе, что танцуют чарльстон или покупают дом за 1000 фунтов в Пиннере, они могут помечтать о «тех днях, когда каждый день было лето». Привлекательность автобуса 1940 г., времени, когда Британия в одиночку сражалась против Гитлера, в том, «можно предаваться мечтам сколько угодно, не вспоминая о жестоких реалиях того почти забытого мира».3 В путешествии по Раджастану в стиле махаражди каждая салонная история предстанет перед вами в виде костюмированного действия и станет «невероятным ностальгическим событием, которое придаст жизни вкус старого вина». Не нужно даже отправляться за границу, чтобы ощутить экзотику: те, кто путешествует на поезде Венеция—Симплтон, проходящем через уютный Кент,4 получают «сертификат Восточного экспресса на память о ностальгическом путешествии в прекрасное прошлое». Ностальгические путешествия непродолжительны, лишены последовательности и имеют четко очерченные пределы. Американский вестерн отражает «стремление убежать от современности, но так, чтобы не покидать ее насовсем; мы хотим воскресить те захватывающие дни, но лишь потому, что абсолютно уверены: эти дни недосягаемы».5
Многим из нас известно, что прошлое на самом деле вовсе не было таким. Прошлое кажется ярким не потому, что вещи действительно были тогда лучше, а потому, что мы сами были тогда молоды и жили насыщенной жизнью. Мир взрослых несет в себе частичку детства. Мы уже не способны так чувствовать, а потому оплакиваем утраченную непосредственность, которая делала прошлое столь бесподобным. Такая ностальгия тоже может поддерживать самооценку, напоминая нам, что
1 Michael Wood. Nostalgia or never. P. 343.
2 Mary Kenny. When the going was bad // Sunday Telegraph. 19 Aug. 1979; Richard Mil-ner. Courage cockneys trap taste for nostalgia // Sunday Times. 25 Apr. 1982. P. 49.
3 Vintage Bus Service brochure. Take a ride in a time machine. C. 1980.
4 Венеция — жилой район в Калифорнии, расположен в округе Лос-Анджелес, рядом с г. Санта-Моника. Строился как напоминание об итальянской Венеции. В городе сооружено 32 км каналов, имеется гондолы и палаццо в венецианском стиле.
Кент (Kent), город на северо-востоке шт. Огайо.— Примеч. пер.
5 Roger Rosenblatt. Look back in sentiment // N.Y. Times. 28 July 1973. P. 23.
40

каким бы скромным ни был наш жребий в настоящем, когда-то нам было весело, и мы были стоящими парнями В таком детстве — детстве из памяти — нет родительских скандалов, а на пикниках не приходилось выстаивать длинные очереди в грязные сортиры «Ностальгия — такая память, где нет места боли» Вся боль — сегодня Мы проливаем слезы по местам, которых, как мы понимаем, уже больше нет, по крайней мере нет такими, какими мы их знали, какими, нам казалось, они были, или какими, мы надеемся, они должны быть
Ностальгия чаще касается мыслей о прошлом, чем прошлого самого по себе, «грезы — это все равно что думать, будто нам нравились книги нашей юности, тогда как на самом деле нам нравится, перечитывая их, вспоминать самих себя в молодости» ' Людей тянет к историческим местам потому, что они стремятся дополнить семейные или коллективные воспоминания личным опытом Ностальгирующему человеку доставляют удовольствие вовсе не реликты сами по себе, но его представление о них, не столько прошлое само по себе, сколько ожидаемое вдохновение, не столько память о том, что действительно было, сколько память о том, что представлялось возможным Восхваляя ЗО-е гг, когда еще была вера в реформы, в возможность политического сотрудничества, а чувство юмора помогало нам переносить экономические неурядицы, один социолог говорил о ностальгии по Великой депрессии как о том времени, когда казалось, что жизнь имеет смысл 2
Ностальгия уже была задолго до нашего времени Вергилий обессмертил героическую и пасторальную древность, а Петрарка искал в античности убежища от собственного «жалкого» и «никудышного» времени 3 Горькие сетования по аркадийскому прошлому наполняют поэзию XVI и XVII веков и полотна Клода и Пуссена. В конце XIX в ностальгировали уже не только по античности, но и по недавнему прошлому и предшествующим годам жизни об утраченном детстве скорбели наряду с утраченными детскими воспоминаниями Воспоминания Вордсворта о Грасмере4 заставили миллионы людей с ностальгическим чувством говорить о детстве, времени мира и целостности бытия, времени, теперь уже безвозвратно потерянном Хаусман писал об этом так
Земля утраченных удовольствий, вижу я сверкающую равнину, радостные дороги, где я бродил, но куда теперь уже не могу вернуться5
1 Cross Poetic Justice P 140
2 Robert Nisbet The 1930s America's major nostalgia (1972) Цит по Fred Davis Yearning for Yesterday P 10
3 Письмо Ливию 22 февраля 1349 г (9) Цит по Petrarch's Letters to Classical Authors P 101—102, Peter Burke Renaissance Sense of the Past P 22
* В Грасмере (Grasmere) находился дом, где возвращения в Англию поселился
вместе с сестрой Вордсворт в 1799 г — Примеч пер
s Shropshire Lad (1896) XL, Clausen Tmtem Abbey to Little Gidding P 417 Хаусман Альфред Эдвард (Housman) (1859—1936), английский поэт и ученый —
Примеч пер
41

Фроуд жаждал «на одну только неделю вернуться к вере своего детства, вернуться вновь к покою и миру, а затем умереть с надеждой в сердце».1
Великие перемены пропитали ностальгией все вокруг. Революционные взрывы разделили прошлое и настоящее. После гильотины и Наполеона весь предыдущий мир казался невообразимо далеким — а оттого еще более дорогим. Индустриализация и резко возросшая миграция заставляли людей переселяться в места, которые были совершенно не похожи на те, где прошло их детство. Романтики пытались спастись от разрушающего действия перемен в воспоминаемых или воображаемых образах былых времен. От «древних авторов», «единых в своем архаическом рвении» в аркадийском Шорхэме Сэмуэля Палмера (Palmer)2 — к «средневековым» рыцарям, бьющимся на турнире в Эглинтоне, к противникам века железных дорог, сожалеющим о временах дилижансов и почтовых карет, — так прогрессивные викторианцы превратили прошлое в объект ностальгического поклонения,5 а народы других стран эту моду подхватили. Жители городов тосковали по идеализированному сельскому прошлому. Газеты заполнили статьи типа «Воспоминаний старожила» или «Беглого взгляда из прошлого», почти исчезнувшие старые гостиницы стали предпочитать новым общественным зданиям. В Лондоне, в Кентиш-таун даже на «кучки деревянных лачуг, древние „обиталища рабочей нищеты", когда их стали сносить, — как отмечает Джиллиан Тиндэлл, — смотрели сентиментальным взором, не иначе».4
А к концу века, похоже, все британцы уже заболели ностальгией. «Дайте нам снова пожить в прошлом, — требует П. Г. Дитчфильд (Ditchfield), — дайте окружить себя сокровищами прошлых веков». Поэт Лаурет сумел найти «старую Англию» и «учтивость Прошлого... с его днями стирки, домашними джемами, мешочками с высушенной лавандой, чтением вслух „Элегии" Грэя».! Киплинг дорожил своим «сассекским средневековьем», он запрещал пользоваться телефоном и гордился саксонскими воротами в своем доме в Бурваше (Burwash). Даже Д. Г. Лоуренс не был чужд ностальгическим веяниям. «Глядя на завершенное прошлое» в поместье Гарсингтон (Garsington) в 1915 г., он испытал искушение «отдаться мирной красоте былых времен, жить одни-
1 Fraude. Nemesis of Faith (1849). P. 28.
Фроуд Джеймс Энтони (Froude) (1818—1894), английский историк. — Примеч. пер.
2 Палмер Сэмуэль (Palmer) (1805—1881), английский художник, акварелист и гравер, ученик Уильяма Блэйка. В своих работах изображал воображаемые ландшафты, виды полной луны и изобильные поля. Художник жил некоторое время и интенсивно работал в г. Шорхэме, Кент. — Примеч. пер.
3 William Feaver. The intensity of Samuel Palmer's visions // Observer, 24 Dec. 1978. P. 18; Girouard. Return to Camelot.
4 Tindall G. The Fields Beneath. L., 1980. P. 174—175.
5 Грэй Томас (1716—1771), английский поэт, известный прежде всего своей «Элегией, написанной во дворе сельской церкви»; одна из наиболее влиятельный фигур в английской поэзии середины XVIII в., предвестник романтизма. — Примеч. пер.
42

ми лишь воспоминаниями».' Рыцарский романтизм даже американцев подвиг на то, чтобы «оставить настоящее, столь обремененное тягостными загадками и безрезультатной деятельностью, и отправиться... в иные дни, когда люди без колебаний шли вперед ради определенных и очевидных желаний».2 «Благородное состояние ума» позволило Генри Адамсу отправиться назад в XII в. и «увидеть резвящихся на берегу детей».3
По обе стороны Атлантики архитекторы придали этому ностальгическому мифу вполне осязаемый характер тем, что возродили старую английскую архитектурную традицию. Доминирующим стилем жилищного строительства в 20-х гг. стал стиль псевдо-тюдор (Mock-Tudor), а слова «изящный» и «старомодный» звучали как похвала. «В наше время быть современным означает выглядеть как можно более старым». Премьер-министр Стэнли Болдуин (Baldwin) присоединяется к придворному поэту Джону Мэйзфилду (Masefield) в его тоске по прошлому. «Наш Билл», чрезвычайно популярная в 30-е гг. программа ББС, восхваляла древние традиции, старые церкви, придорожные гостиницы в английской глубинке, где каждый мог «побродить по кусочку истории, окунуться на время в целительный покой богатого и живого прошлого».4 Возрождая ностальгию по тюдоровским временам действием, Чарльз Уэйд (Wade) в поместье Сноушилл работал инструментами того времени, питался на стародавней кухне и спал в старинной кровати.5 Отчего же не восхищаться столь удобным прошлым? «В Англии мы можем выбирать из дюжины веков то время, в котором предпочитаем жить, — сказал Кеннет Грэхэм (Graham), — так кто же станет выбирать XX в.?»6
Я представил ностальгию XIX и XX вв. преимущественно в англо-американском контексте. Однако это явление в равной мере свойственно и континентальной Европе: ту же самую тоску по утраченным временам можно найти у Гете и братьев Гримм в Германии, у широкого круга деятелей культуры от Виктора Гюго и до Виолле-ле-Дюка во Франции, а также во многих других частях континента.
Однако изначальные представления о ностальгии были несколько иными. Ностальгия XVII в. включала в себя по большей части физические, а не душевные страдания. Это была болезнь с явными симптомами и зачастую и летальными последствиями. Впервые ностальгия была
1 Hopkins. Rudyard Kipling's World. P. 11; Lawrence to Cynthia Asquifh, 3 Dec. 1915. См. его: Letters. P. 283. См. также: Wiener. English Culture and the Decline of the Industrial Spirit. P. 45, 57, 62, 76.
2 Repplier. Old wine and new' (1896). P. 696.
J Adams Henry. Mont-Saint-Michel and Chartres (1912). P. 2.
4 Wiener. English Culture. P. 66, 64, 74, 76. См. также: Girouard. Sweetness and Light: The Queen Anne' Movement. P. 5, 25—27, 60—62.
s Molesworth H D. A note on the collection // Snowshill Manor. London: National Trust, 1978. P. 30—31; Wade. Haphazard Notes. Cheltenham: National Trust, 1979.
« Grahame. First Whisper of The Wind in the Willows. P. 26.
43

диагностирована и получила свое название (от греческого nosos — возвращение в родные земли, и algos — страдание, горе) в 1688 г. Иоганном Хофером (Hofer) Это было довольно распространенное заболевание. Оказавшись вне родных мест, многие люди слабели, чахли, и даже умирали Хофер видел причины болезни в «постоянных вибрациях животных духов сквозь фибры среднего мозга, в котором сохраняются следы идей о родине».1 Невролог Филипп Пинель позднее проследил развитие ностальгии: «Печальный, меланхолический вид, смущенный взгляд,., безразличие ко всему;., [больной] почти не в состоянии выбраться из постели, он упрямо хранит молчание, отказывается от еды и питья; за этим следуют истощение, маразм и смерть» По мнению врача, легкие жертв ностальгии накрепко приклеиваются к плевре грудной клетки, ткани легочной доли утолщены и гноятся.2 Эти несчастные в действительности умирали от менингитов, гастроэнтеритов, туберкулеза, однако во всем винили ностальгию Оставлять дом на длительное время было смертельно опасно. «Я страдаю от тоски по дому, — писал Бальзак из Милана, — и если это продлится еще пару недель, то непременно умру».3 Причем, чтобы ощутить ностальгию, даже не нужно было уезжать особенно далеко от дома. Хофер описал симптомы ностальгии у одного молодого человека, который выехал из Берна на учебу всего лишь за 40 миль в Базель "
Первыми жертвами ностальгии в Европе были швейцарские наемники Даже просто услыхав знакомую пастушескую мелодию, они ощущали сильные приступы тоски по родине, по любимым альпийским лугам.
Бесстрашный швейцарец, что чужой берег стережет, ему не придется карабкаться больше по горным обрывам, а если доведется ему услышать мотив, что так сладостно дик, что веселил его в детские годы на этих обрывах, тоскует он по утраченным видам, что его окружали, и тонет в мучениях раскаянья 5
Ни один другой образ не напоминает так об Альпах, как альпийская мелодия. Такая музыка бередит душу «образами прошлого, которые одновременно ярки и недостижимы». Воспоминания «детства вновь восстают из мелодии,., оставляя нам в награду «passion de souvenir».' Немолчный звон колокольцев на шеях у коров в разряженном воздухе альпийских высот делает швейцарца особенно уязвимым к поражениям
'Hofer Medical dissertation on nostalgia1 (1688) P 384
2 Boisseau and Pinel Nostalgie, and Leopold Auenbrugger Inventum novum (1716) Цит по Starobinski, Jean Idea of nostalgia, Diogenes, 54 (1966). P 97—98 См . Cmapo-бинский Ж. Поэзия и знание В 2-х т М , 2002.
3 Honore de Balzac to Mme Hanska. 23 May 1838 Цит по Starobinski Idea of nostalgia P 86n
4 Hofer Johannes Medical dissertation on nostalgia (1688) // Bulletin of the History of Medicine 2(1934) P 392
5 Rogers. Pleasures of memory (1792). P. 26. 6Starobmsh Idea of nostalgia P. 93
Passion de souvenir (фр ) — страсть воспоминания. — Примеч. пер.
44
барабанной перепонки и мозговых клеток. Для того, чтобы защититься от ностальгии, швейцарским солдатам запрещалось играть, петь и даже насвистывать альпийские мелодии.1
Лечение включало в себя использование пиявок, слабительного, рвотного и кровопусканий. Для поздних стадий ностальгии Хофер рекомендовал «снотворные эмульсии», «бальзамы для головы» и опиум. Один русский генерал в 1733 г. открыл целительное действие страха: солдата, страдавшего от ностальгии, закапывали живьем в землю, и после двух-трех таких «процедур» приступы тоски по родине отступали. Тем не менее с симуляцией этой болезни приходилось сталкиваться достаточно редко: ведь единственным эффективным лечением считалось возвращение на родину. Даже в осажденной французской армии в 1793 г. рекрутам, пораженным «тоской по родине», предоставляли отпуск домой для лечения.2
Ностальгия долгое время считалась органическим недомоганием. Первый заслуживающий внимания медицинский трактат появился в 1873 г.3 Как о «заразной болезни», которая «способна распространяться со скоростью эпидемии» на армейских сборных пунктах, о ностальгии говорится в общем списке стандартных болезней военного врача армии Соединенных Штатов времен второй мировой войны. Не далее как в 1946 г. выдающийся ученый-социолог говорит о возможных фатальных «психо-физиологических» последствиях этого заболевания, а в университетских медицинских центрах ее лечили наряду с гриппом и гепатитом.4 Однако социологические коннотации ностальгии уже затмили физические недомогания. В наши дни ностальгию понимают исключительно как тоску по родине и рассматривают ее прежде всего как определенное состояние ума.
Будучи поначалу грозой или утешением для небольшого круга избранных, ностальгия теперь привлекает и беспокоит практически все слои общества. «Охотники за предками» просеивают архивы в поисках собственных корней, миллионы людей посещают исторические музеи, антиквары овладели средним классом, а сувениры заполонили собой рынки. В прежние времена тоску по родине, которую так часто ощущали американцы, умерял вызов новых перспектив, но сегодня «прошлое для многих людей — это своего рода киль, за который они пытаются уцепиться крюком, потянуть в сторону и зафиксировать на месте».5 Все чаще говорят, что для послевоенного поколения характерно настрое-
1 Charles A. A. Zwingmann. «Heimweh» or «Nostalgic Reactions»: A Conceptual Analyses and Interpretation of a Medico-Psychological Phenomenon (1959). Цит. по: Fred Davis. Nostalgia, identity and the current nostalgia wave. P. 415; Starobinski. Idea of nostalgia. P. 90. О подобных запретах сообщал Руссо и другие деятели XIX в., однако никаких документальных свидетельств найти не удалось (Metraux, Ranz des vetches. P. 53—57).
2 Hofer. Medical dissertation. P. 389; Starobinski. Idea of nostalgia. P. 95—96.
3 August Haspel. Цит. по: Starobinski. Idea of nostalgia. P. 99—100.
4 Homesickness is usual but doesn't lang long // Parents Mag. 20 (Oct. 1945), 178; McCann. Nostalgia — a review of the literature (1941); его же: Nostalgia: a descriptive and comparative study' (1943); Fodor. Varieties of nostalgia (1950).
5 Eric Sevareid. On times past // Preservation News. 14:10 (1974), 5.
45

ние «растущего недовольства против настоящего и тоски по прошлому». «Никогда прежде на протяжении моей не столь уж короткой жизни мне не доводилось слышать, чтобы такое большое число людей выражало желание „жить в начале [прошлого] века", когда „жизнь была проще", и вообще „стоило жить", или просто они хотели бы пожить „в старые добрые времена"», — отмечает персонаж одного фантастического романа «Впервые за всю свою историю человек хочет убежать от настоящего».1
Питательной средой для ностальгии в наши дни выступает также недоверие к будущему Возможно, нам не так уж сильно нравится прошлое, как поколениям, жившим в XIX в., но наши опасения по поводу грядущего еще более мрачны «Я могу предсказать твое будущее, — говорит хиромант, — или, поскольку многие предпочитают именно это время, я могу предаться ностальгическим воспоминаниям о твоем прошлом» 2 Перспективы экономического краха, исчерпания ресурсов, ядерного Армагеддона, — все это делает прошлое нашим последним убежищем Регрессия в прошлое настолько сильна, что один из современных авторитетов высказывает опасения, что «мы вступаем в будущее, в котором люди могут помереть от ностальгии» 1
За спиной подобных ностальгических настроений подчас скрывается действительно патологическая привязанность к прошлому. Некоторые люди полностью окружают себя только вещами, принадлежащими ушедшим временам. Другие же не в состоянии избавиться ни от одной ненужной вещи, как, например, некая женщина, которая собирала «кусочки веревок и ремешков, уже слишком короткие, чтобы их можно было как-либо использовать вновь», мужчина, который накопил тысячи баночек с собственными экскрементами, или еще один собиратель бутылочек с пылью, напоминавших ему о былых любовных увлечениях Причем каждая бутылочка была снабжена этикеткой, например «пыль с платья Р.», или «пыль из постели Р.», «пыль из-под двери комнаты Р.» 4 Одержимость ностальгией составляет raison d'etre5 паба Ни-геля Денниса, предназначенного для «духовных рекапитуляции», в котором собираются приверженцы средневековой каллиграфии, сводящие почтальонов с ума своими причудливыми адресами... Некоторые из них носят маленькие круглые шляпы-котелки и прибывают .. на прогулочных автомобилях 20-х гг. Они пьют пиво из старинных кружек для усатых. Многие из них занимаются садоводством и выращивают розы, которых никто не видел уже несколько веков В этом пабе представлены все времена, от Фомы Аквинского до короля Эдуарда. Единственное, чего там нет и никогда не будет, так это золотушного настоящего
1 Forney I'm scared (1961) Р 36—37
2 Ed Fisher, cartoon//New Yorker 15 Mar 1976 P 39
3 Jay Anderson Цит по History News 38 12(1983) P 11
4 Peseisky Hobbyist P 42
5 Raison d'etre — (фр) право на существование, здесь причина существования
46

Свидетели этих устаревших церемоний «рыдают от одной только мысли о том, что обречены быть прикованными к неизменно жалкому настоящему».1
«Как жаль, что мы не можем спастись от ностальгии, — взывает критик, — и более всего от ностальгии по ностальгии».2 Но поздно, пришедшая из XVII в., эта болезнь стала настоящим наркотиком, на который мы все «подсели». До 70-х IT. ностальгические путешествия еще были «по большей части неафишируемым и двусмысленным занятием, — как отмечает Майкл Вуд (М. Wood), — потому что мы еще не собирались отказываться от прав на настоящее, что бы при этом не имелось в виду под словом „современность"». С тех пор современность в значительной мере утратила свое очарование. «Теперь, когда настоящее в такой степени преисполнено горя,... обилие и откровенность нашей ностальгии... говорит о том, что речь идет не просто о чувстве потери и времени, но мы полностью отрекаемся и буквально бежим от настоящего». Фраза «так уже больше не делают» давно утратила прежний ироничный смысл и стала настоящей горестной жалобой.3
Ностальгию теперь планируют. Подобно Кьеркегору, мы оглядываемся назад посреди наслаждений для того, чтобы удержать их в памяти и предвидим ностальгию по будущим событиям, так, одна молодая женщина представляет себя бабушкой, вспоминающей детство своих еще нерожденных дочерей.4 «Это просто процеженная жимолость, беседа солнечным полуднем», — последовательно вспоминает события персонаж романа Маргарет Дрэббл (М. Drabble), сознавая при этом, что позже эти переживания станут причиной «самой горькой и острой ностальгии. Она огорчалась заранее, хотя в то же самое время ей было все радостнее... от сознания,... что она создала для себя прошлое».5 «Помните ностальгию? Помните, как вы вспоминали что-то в 50-х?», — спрашивает сатирик.
Помните о том, как помнили свой первый поцелуй'' Помните о том, как помнили свой первый студенческий бал9 Помните о том, как помнили свое имя?... Да, то были 70-е — невинные дни куда более простые дни, когда все, что нужно было для того, чтобы все было хорошо — это бездельничать и знать, где можно достать выпивку, отхватить двойной соус (doubledip) и сделать «конский хвост».. Мы лелеем нашу память о том, как помнили все это... Да, мы помнили все это в 70-х — золотой век ностальгии, .. самые драгоценные воспоминания — это воспоминания о воспоминаниях . А теперь здесь ваша бабушка, которая объясняет, как все нужно правильно делать.6
Критики издеваются над вульгарными китчевыми нелепостями ностальгии и сокрушаются по поводу того, что она подрывает настоящее,
1 Denms. Cards of Identity. P. 161—162, 171
2 Fransis Hope My grandfather's house // New Statesman. 1 June 1973. P. 807.
3 Wood Nostalgia or never P 346.
4 Kierkegaard Either/Or, 1.240—241 (См.: Кьеркегор С Наслаждение и долг. Киев, 1992). Davis Yearning for Yesterday P. 12.
s Drabble. Jerusalem the Golden. P. 93.
* George W. S. Trow. Bobby Bison's big memory offer // New Yorker. 30 Dec. 1974. P. 27.
47
что ей недостает веры в будущее. Ностальгию осуждают как «самый модный паллиатив для обделенных духовно».1 Еще в 1820 г. Пикок (Peacock) высмеял ностальгирующего поэта, который «живет прошедшим днем,... у него варварские манеры, стародавние привычки и отжившие предрассудки».2 «Панч» веселился по поводу представлений о будущем на фоне неурядиц 1944 г.: один из персонажей в длиннющей очереди в магазине заявляет: «Мне кажется, что лет через тридцать люди будут вспоминать об этом как о добрых старых временах».3 Для того, чтобы оградить посетителей Вильямсбурга от сводящей с ума любви к прошлому, костюмированные гиды должны быть без зубов, и притом всегда готовы признать, что «если бы мы и в самом деле вернулись в колониальные времена, то большинство из нас уже умерли бы, просто потому что жизнь тогда была коротка».4
Ностальгию обвиняют в том, что она ведет к отчуждению от настоящего. Когда не происходит никаких катастроф и ничего ужасного, сегодняшний мир, по мнению критика, «невыразительный и непривлекательный, похож на пустой бланк, это время, которое ничего не оставляет воображению, разве что окунуться в прошлое».5 Чрезмерная популярность реконструированных «ландшафтов, которых мы никогда не знали, но относительно которых уверены, что хотим их» означает отказ встретиться лицом к лицу с современными проблемами.6
Если ностальгия — это симптом болезни, то у нее есть и некоторые положительные стороны. Привязанность к знакомым местам может привести к социальным потрясениям, но привязанность к знакомым лицам необходима для установления прочных связей.7 Ностальгия, как отмечает один социолог, способствует восстановлению идентичности, подорванной суматохой современности, когда «основополагающие, само собой разумеющиеся представления о мужчине, женщине, привычках, манерах, законах, обществе и Боге поставлены под сомнение, разбиты и испытывают столь сильное потрясение», какого не было никогда прежде.8 По мнению аналитика, мы стали одержимы прошедшими временами в ответ на вывихи 60-х и 70-х гг. Он «настаивает на том, что когда-то жизнь была вполне сносной, и если — да, да — достаточно долго и пристально всматриваться в то, как некогда все было правильно, то все может стать правильным снова».9
1 Barry Humphries. Up memory creek // TSL, 9 Apr. 1976. P. 418.
2 Peacock. Four ages of Poetry. P. 16.
3 Mays cartoon // Punch, 4 Oct. 1944. P. 299.
4 Barry. Why I like old things. P. 50.
5 Wood. Nostalgia or never. P. 344.
6 Riley. Speculations on the new American landscapes. P. 6. См. также по поводу идеализации деревенского прошлого: Raymond Williams. The Country and the City. P. 44-—45.
7 Ruml. Some notes on nostalgia. P. 8.
8 Davis. Nostalgia, identity. P. 421.
9 Hasbany. Irene: considering the nostalgic sentiment. P. 819. Утрата уверенности в настоящем вызвала целую волну ностальгических тем, художественных работ и рекламы в период 60—70-х гг. (см.: Moriarty and McGann. Nostalgia and consumer sentiment. P. 82—85).
48

Восстанавливая права прошлого

Неужели не может быть так — меня всегда это удивляло, — чтобы вещи, которые мы когда-то ощущали с такой интенсивностью, обладали бы существованием, независимым от нашего сознания1' А если так, разве не может быть, чтобы когда-нибудь, со временем кто-то изобрел такой прибор, чтобы мы могли их удержать7 Вместо того, чтобы вспоминать, что я где-то видела или слышала, надо будет просто вставить вилку в розетку и слушать прошлое Сильные эмоции должны где-то оставлять свой след, и вопрос только в том, чтобы найти, каким образом мы сможем до них добраться вновь, так чтобы можно было прожить жизнь вновь с самого начала
Виржиния Вулф Очерк прошлого1

Стремление к прошлому — это нечто большее, чем просто ностальгическая жажда по собственным прихотливым фантазиям или суррогатному прошлому году. Некоторые совершенно всерьез и во всех деталях размышляют о том, как можно было бы вновь попасть в реальное прошлое. Подобное томление является главным стержнем всей фантастической литературы. Насколько часто такое встречается — подсчитать трудно. Обследование 528 студентов-парамедиков в Мичигане в 1974 г. показало, что среди них менее одной трети действительно считает, что историческое прошлое стоит того, чтобы пытаться вернуть его обратно. Но две трети мужчин и почти половина женщин отдали бы весьма значительные суммы денег, чтобы только вернуть тот или другой год их собственной жизни, а еще большее количество захотело бы вернуть день или даже определенный час.2 Широко распространенная вера в реинкарнацию и увлеченность прошлым предполагает также мысль о возможности возвращения прошлого.
Безвозвратно ушедшее прошлое кажется для многих непереносимым. Мы знаем, что будущее недосягаемо, но неужели и прошлое утрачено навсегда? Неужели нет никаких способов вернуть его, пережить вновь, оживить? Нам отчаянно нужны какие-то свидетельства того, что прошлое можно вернуть. Какие-то средства, механизмы, убеждения толкают нас на то, чтобы не просто знать прошлое, но видеть и чувствовать его. Мы уверены, что когда-нибудь, где-нибудь можно будет вновь пережить и повседневную жизнь наших дедушек и бабушек, прошлогодние деревенские звуки, беседы Руссо, деяния отцов-основателей, творения Микеланджело и славу Греции.
Многие согласятся с Виржинией Вулф, что «прошлое, подобно огромному коллективному призраку, всегда здесь, и никакими силами его не
1 Virginia Wool/ A sketch of the past //Moments of Being 1939 P 74
2 Cottle Perceiving Time Tables 8—12 P 222—224 В качестве испытуемых выступали студенты, две трети из которых были мужского пола, возраст от 17 до 21 Согласно исследованию 1965 г 18% выпускников польских университетов предпочли бы жить в прошлом, причем большинство из них — в далеком прошлом (см Szacka. Two kinds of past-time orientation P 66).
49
изгнать» Оно оживляет объекты, в которых присутствует его отзвук, поджидает, готовое в любой момент войти в наше сознание и настроить его на свою волну ' «Мы живем в прошлом, потому что оно само живо Ничто никогда не умирает» 2 В поисках источников для своей работы некий воображаемый биограф не может поверить в то, «что историческое прошлое угасло, ушло, конечно же, оно должно быть где-то в другом месте, в какой-то иной, параллельной плоскости бытия, пока еще те люди живы и с ними можно поговорить, если только удастся как-то до них добраться» 3 Некоторые виды деятельности и реликвии убеждают наблюдателей в том, что прошлое не только живо, но и вновь проявляется на поверхности Джозеф Смит, основатель церкви мормонов, сумел убедить тысячи людей в том, что уже жил прежде, тысячи лет тому назад С ранней юности он привычно описывал древних людей и их нравы «с такой легкостью, будто провел среди них целую жизнь» 4 Авторы фильма о том, как Алькео Доссена (Alceo Dossena)5 создавал свои «классические» работы, были уверены в том, что в нем действительно воплотился дух античности. А создатель художественных подделок Том Китиш (Keating) утверждал, что «сами духи старых мастеров спускались и помогали ему в работе».6
Попытки вернуть прошлое было главным занятием научной фантастики со времен ее возникновения в конце XIX в Подобный интерес к предыдущим временам может удивить тех, для кого фантастика ассоциируется преимущественно с будущими мирами, однако поисковые системы показывают, что сотни, если не тысячи рассказов посвящены именно возвращению в прошлое или восстановлению его облика, повторению исторического опыта посредством путешествий во времени 7
1 Mathson Somewhere in Time P 37
2 Compton-Burnett A Father and His Fate P 164
3 Lively According to Mark P 110
4 Smith's mother Silverberg Mound Builders P 44
5 Ачькео Доссена — известный мастер художественных подделок исключительно высокого качества Его работы не могли отличить от настоящих ни критики, ни эксперты Однажды, когда Доссена узнал, что его «Мадонна с младенцем», которую он продал за 50 000 лир, была потом перепродана за 3 000 000 лир, то сам признался, что это современная работа — Примем пер
6 Hans Curbs Alceo Dossena film script Цит по Arnau Three Thousand Years of Deception m Art and Antiques P 223—225 Guy Rais Old Masters'spirit took over, says Tom Keating f) Daily Telegraph 2 Feb 1979
7 В этом моем исследовании значитечьную помощь мне оказала Библиотека научной фантастики при Северо-восточном лондонском политехникуме (North East London Polytechnic) В «Энциклопедии научной фантастики» Питера Никольса (Peter NichoUs) я обнаружил статьи по следующим темам (авторы статей приводятся в скобках) «Адам и Ева», «Альтернативные миры», «Происхождение человека», «Реинкарнация» (Brian Stableford), «Атлантида» «Пастораль» (David Prmgle), «История в научной фантастике» (Tom Shippey), «Мифология» (Peter Nicholls), «Парадоксы времени», «Путешествия во времени» (Malcolm J Edwards) См также Rose Alien Encounters P 96— 138
SO
Со времен Герберта Уэллса и до «Доктора Кто» Терренса Дикса1 безмерная популярность путешествий во времени означает, что поиски прошлого представляют глубокий интерес как для писателей, так и для читателей. Не берусь спорить, верили ли сами писатели-фантасты — а среди них Марк Твен и Генри Джеймс, тоже отправлявшие своих персонажей в прошлое — в возможность путешествий во времени. Но уже то обстоятельство, что их внимание направлено прежде всего на обсуждение деталей, как это — видеть прежние времена или жить в них, как туда можно попасть, каковы будут последствия подобных посещений — подчеркивает одержимость (их собственную и читателей) теми перспективами, которые открывает возможность побывать в прошлом. Научная фантастика — бесценный ключ к пониманию нашей озабоченности прошлым. Ее фантазии превращают озарения в достоверные переживания, пригодные для потребления. Именно потому, что они не подвластны путам здравого смысла, они способны приоткрыть те стра-
Dicks. Doctor Who and the Time Warrior.
51
сти и предпосылки, которые лежат в основе повседневной озабоченности прошлым. Действительно, метафора путешествия во времени вышла далеко за рамки научной фантастики и ныне означает все виды ностальгических развлечений. Даже посетители Йорка и Винчестера совершают «путешествие во времени» сквозь века. «Мои ученики перенеслись прямо во времена Тюдоров», — говорит школьный учитель по поводу посещения театрализованного исторического музея. «Они, как на машине времени, перенеслись на 400 лет назад».1
Современная наука придает новый импульс традиции, полагавшей, что прошлое продолжает длиться в настоящем, и обещающей вернуть его вновь. Эта вера сама по себе достойна уважения. «Каждый город и каждая деревня будут восстановлены такими, какими были когда-то, снова и снова», — предрекали стоики.2 Вера в циклическое повторение мира была свойственна многим обществам. Но стремление удержать в памяти и обеспечить максимальную доступность исторического прошлого, будь то в уме человека или в окружающем мире, стало излюбленным занятием не только XVIII и XIX вв.3 И поэты-романтики, и ученые-эмпирики в равной мере были убеждены, что прошлое продолжает реально длиться в настоящем и его можно оживить, хотя и они пока не знают, как это сделать. Подобно стоикам, Томас Харди верил в то, что «коль скоро то или иное событие свершилось, его не только нельзя уже изменить, но оно попадает в обширную сферу, где пребывают все времена и где оно будет повторяться снова и снова».4 «Каждая вещь в прошлом помнит о нас, — утверждает персонаж Герберта Уэллса, — когда-нибудь мы научимся собирать вместе эти забытые паутинки, научимся сплетать их пряди вновь, до тех пор, пока прошлое полностью не воскреснет для нас».5 Именно такое желание вдохновляло протагониста Г. Райдера Хаггарда (Н. Rider Haggard), чье воображение «летало быстрым челном между веками, рисуя в их тьме столь живые, яркие и подробные картины, что на мгновение я решил, будто одержал победу над Прошлым и что мои духовные очи пронзили тайну Времени».6
Многие люди считают память чем-то вроде резервуара. Поскольку прошлое определяет собой настоящее каждого из нас, ни одно, даже самое мимолетное впечатление нельзя вычеркнуть из сознания, Обширная кладовая памяти хранит их навечно. По мнению Де Куинси (De Quincey), мозг — это «естественный и могучий палимпсест», в котором накапливаются «бесконечные слои идей, образов и чувств. При этом кажется, что каждый новый слой погребает под собой все предыдущие. Но в действительности ни один из прежних слоев никуда не ис-
1 Цит. по: Rich. Ten thousand children in need of a sponsor.
2 Bishop Nemesius o/Emesa. On the Nature of Man. Цит. по: Whitrow. Nature of Time. P. 17.
3 Poulet. Studies in Human Time. P. 185—200.
4 Miller J. H. History as a repetition in Thomas Hardy's poetry. P. 247. ' Wells. The Dream. P. 236.
<? Haggard. She (1886). P. 199.
52
чезает».' Для того, чтобы воскресить в памяти посещения чайного ресторана в Монпелье, Хэзлитту (Hazlitt) потребовалось всего лишь «открыть шкатулку памяти и удалить в сторону стражей сознания, и вот уже образы детских странствий встают передо мной, ничуть не увядшие, блистающие столь же яркими красками, как и прежде».2
Многие люди убеждены, что память продолжает хранить в себе наиболее яркие события этой жизни. Шелли напугал молодую мать, настаивая на том, что ее новорожденный ребенок, которому было всего несколько недель от роду, описывает свое существование до рождения. Ясно, что такой маленький ребенок еще не мог забыть эти впечатления!3 Сведенборг и другие деятели культуры, использовавшие опиум, включая Кольриджа и Де Куинси, имели исключительно яркие и подробные видения прошлого.4 Болезнь лишь усиливает подобные ощущения: пребывая в горячке, Джордж Гиссинг (G. Gissing) видел в воображении оживленные улицы, процессии, могильный мрамор и громадные вазы античного Кротона двухтысячелетней давности, воссоздавая «до мельчайших деталей тот мир, который прежде был ему знаком лишь по разрозненным фрагментам».5
Хранилищем воспоминаний часто выступает и окружающая среда. Однако извлечь их оттуда по собственной воле невозможно, но лишь путем откровения. Пруст выразил это так: «пытаться воскресить его [прошлое] — напрасный труд». «Прошлое находится вне пределов его [сознания] досягаемости в какой-нибудь вещи... Найдем ли мы эту вещь при жизни или так и не найдем — это чистая случайность». Таким переключателем в Комбре оказался «мадлен», маленький фигурный бисквит, чей запах и вкус «подобно душам умерших, напоминают о себе, надеются, ждут и... несут на себе, не сгибаясь, огромное здание воспоминаний».6
Вера в возможность вернуть из памяти прошлые переживания лежит и в основе фрейдовской психологии. Бессознательные «впечатления сохраняются, причем не только в той форме, в какой они изначально переживались, но также и в иных формах, усвоенных ими в дальнейшем развитии», — утверждает Фрейд. «Теоретически, любой момент из предыдущих состояний памяти можно восстановить в памяти вновь».7 И хотя воззрения Фрейда на ретенции памяти не всегда
1 De Qumcey. Suspira de Profimdis (1845—1854). P. 246—247.
2 Hazhtt W Why distant objects please1 (1821) // Complete Works. Vol. 21. L., 1930— 1934. 8.255—264. P. 257.
3 Hogg. Life of Percy Bysshe Shelly, 1:239—240; см. также. Jenkyns. Victorian and Ancient Greece. P. 233—234.
4 Poulet Timelessness and Romanticism.
5 Gissing By the Ionian Sea (1901). P. 82—84.
Гиссинг Джордж (Роберт) (1857—1903), английский писатель-реалист. —Примеч. пер
6 Proust M. Remembrance of Things Past. 1:47—48, 51. (цит. по: Пруст М. По направлению к Свану. М„ 1992. С. 46, 49).
1 Freud Psychopathology of Everyday Life (1901). P. 275. См.: Фрейд З. Психопатология обыденной жизни.
53
были последовательными, он, как правило, считал их поддающимися восстановлению. «Не только отдельные, но все существенные переживания детства удерживаются на [экране] памяти. Надо лишь знать, каким образом можно извлечь их из памяти пациента при помощи анализа».' Психоанализ вдохнул новую силу в представления начала века о бессмертии воспоминаний. «Моя идея целостной консервации прошлого, — отмечал Бергсон, — получает все более и более отчетливое эмпирическое подтверждение в многочисленных экспериментах учеников Фрейда».2 С легкой руки Пруста, Джойса и Манна, кладовая бессознательных воспоминаний стала главной литературной темой.
Дальнейшие подтверждения пришли в 30-х гг. из нейрохирургии. Используя электрическую стимуляцию, Уилдеру Пенфилду (W. Penfield), по его утверждениям, удалось снять препоны с полной и аутентичной памяти: «Поток сознания непрерывно фиксируется в мозгу. Они [переживания] сохраняются во всех подробнейших деталях. Усилием воли никто не может извлечь их из памяти вновь Однако есть скрытый ключ в ин-терпретативных областях височных долей, позволяющий „отомкнуть" прошлое».3 И хотя последние данные не слишком хорошо подтверждают утверждения Пенфилда, его заслуженная слава помогает нам понять, почему подавляющее большинство психологов до сих пор уверены в том, что содержимое памяти потенциально поддается восстановлению.4
Восстановить воспоминания, которые хранит в себе не только индивидуальная, но и видовая память — мечта многих ученых. Поскольку память сохраняется при смене в течение жизни мозгового вещества, астроном Густав Стремберг (G. Stromberg) считал, что память может сохраняться и при растворении клеток мозга после смерти, «становясь бессмертной частью космоса».' Через генетические сходства, по предположению Дж. Б. С. Холдейна (Haldane),6 воспоминания могут передаваться от прошлого сознания к нынешнему. За эту идею активно ухватились фантасты. «Мы наследуем жизненный опыт наших не столь
1 Freud Remembering, repeating and working-through (1914), 12 148
2 Bergson. Penseeet lemouvant(1934). P. 1316, см. его же- Matter and Memory (1896); Lewin Selected Writings. P 405.
3 Some mechanisms of consciousness discovered during electrical stimulation of the brain (1958), цит no. O'Brien. Proust confirmed by neuro-surgery. P 295—297 См также Penfield Permanent record of the steam of consciousness' (1955): «По-видимому, исходные следы переживаний доступны для нас до тех пор, пока человек жив и сохраняет разум» (с 69), «ничто не утрачивается . летопись опыта человека сохраняется полностью» (с 67)
4 Подобных взглядов придерживаются 84 % опрошенных среди психологов и 64 % среди обычных людей (Loftus and Loftus. On the permanence of stored information in the human bram (1980) P. 410)
5 Soul of the Universe. P. 188—192: «память индивида запечатлена неизгладимыми
(р )
убеждение от Генри Модели (Я Maudsley Organic Memory) и Сэмуэля Батлера (S Butler Life and Habit (1877)) до Бергсона и Фрейда. Подобный взгляд, если можно так выразиться, обессмертил Брэм Стокер в своем «Дракуле» (1897). 6 Haldane J. В S Man with Two Memories. P. 137—139.
54
далеких предков, заключенный в определенных мозговых клетках, просто за счет их физической редупликации в нашем теле», — высказывает предположение один из авторов. Гипноз может индуцировать воскрешение эпизодов из жизни предков, «поскольку они являются частью нашего собственного опыта».1 Вымышленный персонаж-биофизик догадался, что некоторые наркотики могут «помочь нам увидеть и осознать события, которые случились давным-давно» за счет того, что выводят на экран сознания мозговые паттерны, унаследованные нами от древнейших времен.2 Подобные представления выходят далеко за рамки фантастики и вполне согласуются с тем, что Фрейд говорил об «изначальных фантазиях», приписывая их существование филогенетически унаследованному опыту, «когда-то действительно имевшему место в древнейшие времена».3
Многие причудливые воспоминания прошлого основываются на вере в реинкарнацию — нормативной во многих культурах и популярной даже в наши дни. Хотя доктрина реинкарнации не требует, чтобы человек непременно помнил свое пренатальное прошлое, многие, начиная с Пифагора и Эмпедокла, утверждали, что «помнят» предыдущие жизни. Ирландский поэт Э4 «помнил», как сам ходил на античных галерах по морю, жил в походных палатках и дворцах, лежал в трансе в египетских криптах. Сальвадор Дали отчетливо «вспомнил» то, как сам был Св. Хуаном де ла Крус и жил в монастыре.5 Будучи ребенком, археолог Дороти Иди (D. Eady) «узнала» в изображении древнего собора в Абидосе6 свой родной «дом». В конце концов она вернулась в Египет под именем Ом Сети, бродягой при храме XIX династии, кем она и была некогда в прежней жизни. «Иногда я просыпаюсь утром, — говорит она, — и не могу понять в каком времени нахожусь: в нашей эпохе или до рожества Христова».7 Один мой студент-выпускник был убежден, что уже жил в XVII в. и в прежней жизни был румыном. Он избрал
1 Long Reverse phylogeny P. 33.
2DitMauner House on the Strand P 196 см также: Дю Морье. Дом на берегу М, 1996.
3 Фрейд 3 Тотем и табу // Фрейд 3 «Я» и «Оно», кн 2 Тбилиси, 1990. (С. 155— 159), Jacobson and Sieele. From present to past P 358 См также «морфо-резонансная» теория научения Руперта Шелдрейка (Rupert Sheldrake) (New Science of Life (1981), New Scientist 18 June 1981 P 766, 28 Apr 1983, 27 Oct. 1983 P 279—280)
4 Э (JE), псевдоним Джорджа Уильяма Расселла (George William Russell) (1867— 1935), ирландского писателя, поэта и художника, чьи поэмы, короткие рассказы и эссе по поводу независимости Ирландии внесли существенный вклад в движение «кельтского Ренессанса». Псевдоним Э, который он первоначально использовал в качестве подписи, представляет собой сокращенный греческий термин aeon, что означает «неопределенно длительный период времени, вечность». — Примеч пер
5 A Candle of Vision P 56—65, 143—147, Ben Martin. Dah greets the world (1960) Цит. по: Head and Cranston Reincarnation P 102
Св Хуан де ла Крус (1542—1591), испанский писатель и поэт-мистик, получивший за свои произведения прозвище el doctor ecstatico — Примеч пер
6 Абидос — город в древнем Египте, был расположен на западном берегу Нила примерно в 160 км вниз по течению от Фив Большая часть египетских фараонов 1 и II династий с ЗЮ0 по 2755 г до н э похоронены здесь — Примеч пер
1 Chnsopher S Wren The double life of Om Seti // ШТ, 26 Apr. 1976 P 14, Lawrence Lancina. Watch on the Nile Letter to IHT. 5—6 May 1979 P. 4.
55
темой диссертации Бухарест, женился на девушке-румынке для того, чтобы восстановить связи с собственным прошлым (правда, диссертация так и осталась незавершенной, а брак вскоре распался).
Сторонники разнообразных культов и тайных обрядов подогревают аппетиты публики по поводу прошлого разнообразными интимными деталями: Джоан Грант (J. Grant) описывает в своей «дальней памяти» Египет времен Первой династии, номарха из Орикса и Рамзеса II. Катар Артура Гирдена (A. Girdhan) «помнит» о своей прошлой жизни в древнем Риме, кельтском Кумберленде, о своих плаваниях в составе военного флота Наполеона. Л. Рон Хаббард «обнаружил», что в прошлой жизни был карфагенским моряком. Причем сайентологи Хаббар-да не просто «вспоминают», но в буквальном смысле «переживают» свои прежние существования.1
Однако сознательно вспоминаемые реинкарнации, какими бы яркими они ни были для своих обладателей, для всех остальных выглядят не слишком убедительно. Иное дело те воспоминания, которые открывает гипнотическая регрессия, ведь большинство находящихся в гипнотическом состоянии людей не сознает того, что эти события относятся к прошлому — для них все это происходит именно сейчас. «Рассказы о прошлых жизнях», полученных гипнотизером Хелен Вамбах (Helen Wambach), Брайди Мерфи (Bridey Murphy)» alter ego Виржинии Тай (Virginia Tighe), Йоркский склеп Джейн Эванс (Jane Evans), давший приют еврею из XII в., — все это, по-видимому, соответствует историческим познаниям и поведению того времени, о которых гипнотизируемым в сознательном состоянии ничего не было известно.2 Однако Ян Уилсон сумел показать, что в таких воспоминаниях полно анахронизмов, выдающих их недавнее происхождение. Это обстоятельство обнаруживается, когда испытуемых «помещают» в те обстоятельства, при которых они впервые прочитали или услышали и бессознательным образом усвоили какие-то сведения об отдаленном прошлом. Так, например, описания древнего Йорка Джейн Эванс включают в себя обширные фрагменты из романов Жана Плэйди (Jean Plaidy) «Катарина», «Вдова-девственница» (1961) и Луи де Воля (Luis de Wohl) «Живое дерево» (1959).3 Опубликованные воспоминания также содержат в себе значительное число предположений, исходящих от самого гипнотизера. В самом деле, под действием гипноза люди в исключительной мере склонны в тому, чтобы принимать и облекать в воображении плотью имеющиеся фрагментарные воспоминания, даже не сознавая, что допу-
1 Joan Grant and Denys Kelsey. Mary Lifetimes (1974); A Girdhan. The Lake and the Castle (1976); его же: Cathars and Reincarnation (1976), Peter Moss with Joe Keelon. Encounter with the Past (1981); Hubbard. Have You Lived Before This Life?; его же: Mission into Time. P 33; его же: Дианетика. С. 235—237.
2 Helen Wambach Reliving Past Lives (1979); Morey Bernstein. The Search for Bridey Murphy (1956); Jeffry Ivenson. More Lives Than One17 (1977)
Эванс Джейн (1835—1909) — американская писательница, автор сентиментальных и моралистических романов. — Примеч. пер. J Ian Wilson. Reincarnation1? P. 233—243.
56
екают при этом ошибки и фантазируют. «Гипноз делает нас более уверенными в себе — но и менее точными», — к такому выводу приходят психологи. Правдоподобные детали еще не означают точности, поскольку находящиеся под действием гипноза испытуемые и будущее описывают с такой же уверенностью, как прошлое. Однако все же «люди верят, что с помощью гипноза можно освободить воспоминания, которые навеки запечатлены где-то в самом ядре подсознания».1
Другие же, напротив, убеждены, что прошлое заключено не в памяти, а в материальном космосе — хотя понятие «следов» памяти предполагает их близкое сходство. Физическое сохранение всех прошлых событий может обеспечить нам потенциально неограниченный доступ к прошлому. Многие ученые XIX в. высказывали предположения, что вся историческая летопись где-то хранится в целости, и если удастся найти подходящие методы, прошлое можно будет извлечь оттуда целиком. Математик Чарльз Бэббэдж (Babbage)3 рассматривал любое событие прошлого как возмущение, реорганизующее порядок атомов, а потому оно могло оставить «неизгладимые, неуничтожимые следы, возможно, понятные для тварного ума»,3 подобно тому, как кольца на стволе дерева говорят нам о прошлых климатических событиях. «Ни одно движение, вызванное естественными причинами или человеческим вмешательством не уничтожается... Уже самый воздух — это обширная библиотека, на страницах которой навечно запечатлено все, что человек когда-либо сказал или даже прошептал,... и более прочный материал на земле несет в себе столь же вечные свидетельства когда-либо свершенных поступков». Даже невысказанные мысли должны сохраниться в космическом эфире, где «остаются навечно запечатленными несдержанные клятвы и неисполненные обещания»,4 и будут там храниться вплоть до Страшного суда. Ученые еще долго потом обсуждали эти взгляды. «И тень не может упасть на стену без того, чтобы не оставить на ней след навечно», — считал Джон Уильям Дрэпер (John William Draper). «На стенах самых скрытых покоев... остаются образы всех наших поступков, силуэты всего, что когда-либо было сделано».'
Представление о прошлом, которое в неизменности обитает в отдаленных областях космоса, имеет сторонников как среди тех, чье воображение поразила теория относительности, так и среди поклонников
1 Vines and Barnes. Hypnosis on trial. P 16. O'Connel Shoi- and Orne Hypnotic age regression, Dywan and Bowers. Use of hypnosis to enhance recall', Orne et al. Hypnotically induced testimony. P. 179—182, 192—194. Телевизионные программы, посвященные посмертным регрессиям под действием гипноза убедили каждого пятого британского зрителя в том, что реинкарнация действительно существует. {Brian Inglis. The controversial and ptoblemical, The Times, 20 Dec 1980 P. 12.)
2 Бэббэдж Чарльз (Babbage), (1792—1871), английский математик и изобретатель, создатель механического компьютера на основе принципов, предвосхищавших работу современных компьютеров.
3 Marsh Study of nature (1860). P. 41, его же. Man and Nature (1864). P. 464—5n, парафраз и развитие идеи Бэббэджа о воздействии человека на всю окружающую среду.
4 Babbage Ninth Bndgewater Treatise (1837). P 113—116.
5 Draper History of the Conflict between Science & Religion (1873). P. 111.
57
научной фантастики. Поскольку стародавние события, происходившие на Земле, теперь существуют в качестве «визуальных» явлений в далеких галактиках, отстоящих от нас на многие световые года (причем они и дальше будут продолжать свое существование подобным образом, улетая от нас все дальше и дальше), земную историю можно будет наблюдать снова и снова. По мнению одного писателя, «каждая деталь жизни — и всех прочих событий — зафиксирована в пространственно-временной матрице, и, в некотором роде, возможно просмотреть их заново».' Спиритуалисты и фантазеры разнесли эти взгляды по свету. «Даже самый слабый звук рождает вечное эхо, — уверяла своих последователей Е. Блаватская, — возникает возмущение в невидимых волнах безбрежного океана пространства, и вибрация никогда полностью не затухает. Ее энергия... будет жить вечно».2 В доме в Дербишире, откуда безуспешно пыталась бежать королева Мария Шотландская, героиню Алисой Аттли (Alison Uttley) посещает догадка, что «вибрации эфира содержат в себе тысячи опасных и губительных приключений, так что они запечатлелись даже в стенах,... и само пространство наполнено воспоминаниями о событиях, когда-либо виденных или слышанных здесь... Произнесенные слова... откладываются в некоей эфирной складке и,... заполняют мой ум, становясь самыми чудесным из всех воспоминаний».3
Возвращение звуков прошлого — популярный предмет для воображения. В пустынных областях Замерзшего моря Пантагрюэль из романа Рабле с удивлением слышит звуки пушечных залпов, свист пуль, звон лат и сбруи, удары палиц, ржание коней, крики и стоны воинов, — это звуки сражения, которые застыли в воздухе прошлой зимой, а теперь оттаяли и беспорядочно зазвучали.4 Мюнхаузен в своем правдивом рассказе описывает зиму, столь суровую, что мелодия замерзла в рожке форейтора, и лишь через некоторое время проявилась в форме слышимых звуков.' Мистическое отождествление с прошлыми культурами позволило странствующему менестрелю у Германа Гессе «исполнять музыку предшествующих эпох с исключительной старинной чистотой».' Прежние звуки задерживаются на поверхностях предметов и в воздухе, стены и мебель продолжают вибрировать в течение многих дней от резонирующих остатков, если не убирать их специальным
1 Kirsh Michael Цит по Peter Laurie About mortality in amber, New Scientist, 3 Apr 1975 P. 37.
гБлаеатсшяЕ П. Разоблаченная Изида (1877) В 2-х т М, 1999 С. 114
3 Alison Vttley. Traveller in Time. P 106 Мария действительно находилась где-то неподалеку от поместья Уингфилд «То, что эти предметы удерживают в себе память о глазах, что глядели на них, что эти старые здания и картины являются нам укрытые воспринимаемым чувствами покровом, сотканным на протяжении веков любовью и размышлениями миллионов почитателей», Пруст отрицает в качестве научной фантазии, но принимает как психологическую истину (Proust Remembrance of Things Past. 3 920. См.: Пруст М В поисках утраченного времени Т 7 Обретенное время М , 1993).
4 Цит. по' Рабче Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль М, 1966 Кн 4, гл 56 С 563—565. s Munchhciusen К F И Travels and Adventures of Baron Munchausen P 36—7
6 Hesse. Glass Brad Game P. 28, см. Гессе Г. Игра в бисер. М.. Худож. лит., 1969.
58
«звукососом» (sound-sweep) Дж. Г. Балларда (J. G. Ballard). Для того, чтобы воскресить «брачный крик мамонта», декламации Гомера, первые представления музыкальных шедевров прошлого, один фантаст заставлял луч света догонять и возвращать назад те звуки, которые покинули Землю тысячи лет назад. Другой выдумщик придумал способ воскресить звуковую историю каменного века, правда, в обратном порядке, медленно испаряя сталактиты в некогда обитаемой известняковой пещере ' Еще один писатель-фантаст для того, чтобы сохранить какие-либо ценные события прошлого, изобрел специальное «стек-ло-с-задержкой» (delay-glass), обладающее практически бесконечным показателем преломления, так что лучу света требуется несколько лет, чтобы пройти сквозь него. За это время специальные приспособления «фиксируют виды исключительной красоты, которые можно было бы использовать., вместо банальных и уродливых видов наших дней».2
В фантастике научные методы используют не только для того, чтобы вернуть прошлые образы или звуки, но и для того, чтобы телесным образом перенести людей в предшествующие времена. «Мы считаем, что прошлого уже нет, — говорит вымышленный персонаж-физик, — потому, что настоящее — это все, что мы видим... Мы не можем увидеть прошлое, скрытое в изгибах и извилинах за нашей спиной. Но в действительности оно там». Согласно единой теории поля, «человек может каким-то образом выйти из этого потока... и вернуться назад к тем изгибам прошлого, которые остались позади... Если Альберт Эйнштейн прав, то... лето 1894 г. все еще существует. Пустые и безмолвные дома все еще существуют в том лете точно так же, как они существуют ближайшим летом». Путешественник во времени может перейти из этого оставшегося неизменным дома в другой дом, который существовал прошлым летом».3
Для того, чтобы попасть в прошлое, существует множество разнообразных способов: наркотики, сны, удары по голове, сделки с дьяволом, удары молнии, раскаты грома, а со времен Герберта Уэллса — еще и машина времени. Точно так же, как это происходит с нашими воспоминаниями, древние реликвии — священный боевой топор, частички креста, фамильный веер — способны внезапно перенести нас в прошлое. Извлеченный из земли в ходе раскопок боевой меч воскрешает у героя Фрэнсиса Эштона (F. Ashton) память предков, он «узнает» события, которые были за много веков до того. Рукоятка кельтского меча, найденная на берегу о. Мэн, позволяет двенадцатилетним детям, героям Бетти Левин (В. Levin), очутиться в Ирландии каменного века и Оркнейских островах времен раннего христианства. Раскрашенный щит отправляет четырнадцатилетнюю героиню Пенелопы Лайвли (P. Lively) в жутковатое путешествие к первобытному племени из Новой Гвинеи, которое подарило этот щит ее прадедушке-этнографу.4
1 Ariadne. New Scientist 25 Mar 1975. P. 816, 26 Jan. 1978. P. 264
2 Bob Shaw Other Eyes, Other Days. P. 48.
3 Finney Time and Again P 52, 63.
4 Ashton Breaking of the seals P 26, Levin Sword of Culann; ее же: A Griffon's Nest; Lively House in Norham Gardens
59
Оказавшись в старом, обветшавшем от времени и употребления доме, юный посетитель приходит к выводу, что прошлое вполне реально, потому что произошедшие события никуда не уходят, а прячутся где-то в доме. Наверное, часы могут вдруг остановиться, «так что какое-то мгновение, каким оно было, продолжает длиться вечно», позволяя заглянуть во время других людей.1
Оживление прошлого обычно требует полного погружения в этот процесс. Эмпатические ассоциации, детальные познания, глубокое знакомство с избранной эпохой, — вот что требуется от путешественника во времени. При всем том он должен избегать конфликтов — или недоразумений — с теми людьми, которых встретит в прошлом. Персонаж-историк Джона Диксона Kappa (J. D. Сагг) говорит, что он единственный человек в 20-х гг., который знает жизнь XVII столетия во всех подробностях и потому может вернуться туда вновь.2 Практиканты Джека Финни (Jack Finney), проходящие подготовку к путешествию во времени, в течение многих месяцев живут в реконструированном прошлом, воспроизводящем виды, звуки и запахи места назначения путешествия, носят одежды того времени, едят ту пищу, говорят на том диалекте для того, чтобы они смогли чувствовать себя там, как дома.3
Подобные трудности редко отпугивают тех, кого очаровали посулы прошлого и чье стремление к радикальному возврату в прошлое не могут удовлетворить ни память, ни история, ни реликты. Воспоминания разрозненны и фрагментарны, работы историков не слишком будят воображение, большинство физических остатков либо сильно искажены разрушением, либо до них трудно добраться, либо невозможно понять; исторические анклавы, будь то реальное захолустье или тщательные реконструкции, кажутся скучными и ненастоящими. А потому заядлые приверженцы прошлого обращают взор к воображаемым путешествиям, которые должны открыть перед нами ворота прошлого, дать возможность взглянуть или даже побродить там, где захочется, наслаждаясь полнокровным опытом былых времен.
Зачем мы стремимся в прошлое?
Если время течет по воле случая,... нет причин, почему бы кому-то не представить себе, что события свершаются так, как им этого хочется, выпустить на волю собственные глубинные желания.
Питер Кант Карты времени4
Потенциальные путешественники во времени стремятся к тому, чтобы самим испытать экзотический опыт древности, пожить во временах, более славных, чем нынешние, доподлинно узнать, что же на са-
1 Lively. Stitch in Time P 104
2 Carr J D. Devil in Velvet P. 9
3 Jack Fmney. Time and Again. P. 48, 65.
4 Peter Hunt. The Maps of Time.
мом деле произошло в истории, изменить настоящее или прошлое. Среди тех, у кого брал интервью Коттл (Cottle), женщинам просто хотелось вернуть те времена, когда они были счастливы, а мужчинам — исправить ошибки прошлых лет или изменить ход своей жизни.1 Подобные цели говорят нам о надеждах и мечтах, опасностях и кошмарах, которые часто пробуждает прошлое и которым в обычной ситуации не дает проявиться очевидная его недоступность. Более близкое знакомство с мотивами, которыми руководствуются путешественники во времени, позволит нам точнее понять подчас экстремальные их реакции на традиции и новации, о чем пойдет речь в следующих главах.
И цели, к которым стремятся путешественники во времени, и то, чем они готовы ради этого пожертвовать, в равной мере вызывают сильные эмоции. Некоторыми из них, как, например, Фаустом или Енохом Сомсом Макса Биирбома, движет всепоглощающее стремление вернуться в прошлое. Ради этого они готовы заключить сделку с самим дьяволом за привилегию вернуться назад. Овладевшее им «стремление видеть, слышать, жить среди людей» XIV в. настолько сильно, что герой Дафны Дю Морье готов рискнуть здоровьем и даже самой жизнью ради возможности путешествовать во времени.2 «Знать, что всего лишь набрав несколько цифр, можешь увидеть все, что захочешь, кого захочешь и где захочешь, увидеть все, что только было когда-либо», — это заставляет путешественника во времени «ощутить себя богом». Ради того, чтобы иметь возможность, как его богатый и благородный тезка, отправиться в XVII в. ко двору короля Карла II, герой Карра, кажется, готов душу продать.3
Правда, не все путешествия во времени обладают подобной силой. Степень вовлеченности в прошлое варьирует от уровня простого наблюдения за историей из безопасного убежища настоящего, оставаясь невидимым для его обитателей, до попыток войти в тот мир, до взаимных контактов, активного вмешательства в события и жизнь прошлого. Протагонист Дю Морье видит, слышит и ощущает запахи, бродя по улочкам Корнуолла XIV в., но при этом его не видит никто, и он не может ни во что вмешиваться. «Что бы ни произошло, я ничего не могу исправить», — рассуждает он.4 Некий предприниматель предлагает посмотреть на «повседневную жизнь древнего Рима, или на то, как Мике-ланджело ваяет «Пьету», или на Наполеона, ведущего войска в битву при Маренго». А особо азартные путешественники могут взглянуть на Елену Троянскую в купальне, или присутствовать при «переговорах Клеопатры с Цезарем».5 Путешественникам во времени предлагают присутствовать при рождении аттической поэзии, или отправиться на
1 Cottle Perceiving Time. P. 55
2 Du Maurier House on the Strand. P. 241. См.: Дю Морье Д. Дом на берегу. М Пресса, 1996
3 Shen-ed E for effort. P. 123, Carr Devil in Velvet. P. 13—14.
4 Du Maurier. House on the Strand. P 40.
5 Laumer. Great Time Machine Hoax. P. 35. (См.: Кит Лаумер. Машина времени шутит. Н. Новгород, 1994.)
61
веселый пикник в палеозойскую эру. Туристы у Брайана Олдисса (В. Aldiss), отправляясь «по путевке» в Девон, находят там целые толпы отдыхающих. «Мы собираемся в юрский период. Вы там уже были?» «Конечно, я слышал, что там каждый год устраивают ярмарки».1 Другие стремятся привезти из прошлого какие-то трофеи: охотники на сафари в романе Спрэга де Кампа (Sprague de Camp) мечтают привезти домой голову тираннозавра как доказательство того, что побывали в меловом периоде 2 Других же больше привлекают известные персонажи из мифологии и истории Степень вмешательства варьирует в зависимости от силы желания и мотивов путешественников, которые движут ими при возвращении в прошлое.
В литературе, посвященной путешествиям во времени, доминируют пять основных мотивов' объяснение прошлого, поиски золотого века, наслаждение экзотикой, стремление воспользоваться плодами темпоральных замещений и ретроспективного знания, преобразование жизни путем изменения прошлого.
Объяснить прошлое
Знать как и почему события произошли именно так, как они произошли — достаточный мотив для того, чтобы попытаться стать их свидетелем «Большинство историков многое бы отдали, — отмечает один из них, — за то, чтобы иметь возможность действительно присутствовать при тех событиях, которые они прежде лишь описывали».3 Проверить отчеты о битве при Гастингсе, услышать греческий так, как на нем говорили Гомер и Платон, — вот что движело протагонистами Герберта Уэллса.4 «Только представьте себе, скольких бед могли бы избежать ученые, если бы просто на самом деле видели то, что происходило в прошлом, вместо того, чтобы пытаться извлечь» эти сведения из разрозненных свидетельств и останков!5 Но такие вымышленные историки, в основном, стремятся отыскать в новых фактах отгадки для старых проблем. Один из них видит «все сокровищницы истории, ждущие того часа, когда их откроют, исследуют и разложат по каталогам». Он хочет «постоять на городской стене Ура и увидеть собственными глазами разливы Евфрата,., чтобы понять, как эти события попали в Книгу Бытия» 6 Стремление увидеть, как история раскрывает свои великие тайны «вплоть до начала времен», движет искателями приключе-
1 Aldus An Age P 18
1 Sprague de Camp Gun for dinosaur (См Спрэг де Камп С ружьем на динозавра // На суше и на море М , 1970 )
3 Tillmghausl Specious Past P 171
4 Wells Time Machine P 28, см Уэглс Г Машина времени II Собр соч в 15-ти т Т 1 М Правда, 1964
5 Clarke А С Time arrow P 139 См КчаркА Стрела времени ff Космическая одиссея 2001 г М Мир, 1970
6 Tucker Year of the Quiet Sun. P 107
62
ний у Артура Кларка.1 Другое любопытство проявляет себя еще более явным образом:
Подумай о загадках истории и проблемах, которые ты сможешь разрешить! Ты сможешь поговорить с Джоном Уилксом Бутом и выяснить, действительно ли военный министр Стэнтон стоял за спиной убийцы Линкольна. Ты сможешь узнать, кем же на самом деле был Джек-Потрошитель... ты сможешь побеседовать с Лукрецией Боржиа и теми, кто знал ее, и сам решить, была ли она на самом деле такой уж отвратительной стервой, какой ее считает большинство людей Ты сможешь узнать, кто именно убил двух маленьких принцев в Тауэре.2
Установить точную дату рождения Марка Антония, сфотографировать, как Корреджо творит в студии, записать «звучный голос Софокла, декламирующего отрывки собственных трагедий», — вот что влекло одного такого путешественника во времени.3 Историк музыки у Фреда Хойла (Fred Hoyle) использует шанс на собственном опыте познакомиться с древней Грецией для того, чтобы «разрешить все споры и недоразумения по поводу античной музыки».4 Подобно изобретателю «хроноскопа» у Айзека Азимова, который хотел разоблачить ложные измышления, будто карфагеняне приносили в жертву детей,5 историки стремятся опровергнуть именно то, что традиционная мудрость в наибольшей степени хотела бы увидеть в прошлом.
Однако посетить прошлое — значит нечто значительно большее, чем просто подтвердить или опровергнуть исторические факты, это событие придает истории новое измерение. Если бы историки могли «побывать в прошлых временах и сами увидеть то, что было, поговорить с жившими тогда людьми, — рассуждает персонаж Клиффорда Саймака, — они смогли бы лучше во всем разобраться и написать еще более хорошие книги».6 Наблюдатель, знающий, как все было на самом деле, сможет «по-новому писать историю, потому что будет писать ее как свидетель, обладающий притом перспективой иного времени». Вымышленный персонаж-историк Уарда Мура (W. Moore) мог «писать о прошлом с бескорыстием настоящего и достоверностью очевидца, в точности знающего, на что нужно обращать внимание».7 Короче говоря, ему удавалось совмещать в себе непосредственность и «задний ум» — достоинства, о которых так долго мечтали историки.
1 Clarke А. С. Time arrow. P. 143.
2 Farmer To Your Scattered Bodies Go. P. 44.
По-видимому, речь идет о сцене убийства двух юных принцев (IV:3), описанной Шекспиром в трагедии «Ричард III».
Бут Джон Уилкс (Booth John Wilkes) (1838—1865), американский актер, застрелил президента Авраама Линкольна в ложе театра Форда вечером 14 апреля 1865 г. После покушения Бутсу удалось бежать. Его отыскали 12 дней спустя. При задержании он застрелился, или, возможно, был убит нападавшими.
Стэнтон Эдвин МакМастерс (Stanton, Edwin McMasters) (1814—1869), военный министр Соединенных Штатов при президенте Линкольне. — Примеч пер
3 Tucker Lincoln Hunters. P 112.
4 Fred Hoyle October the First Is Too Late. P. 96. s Asimov Dead's past. P 25.
6 Simak. Catface. P. 54.
7 Ward Moore. Bring the Jubilee. P. 159—160, 169.
63
Проблемы происхождения привлекали внимание не только путешественников во времени, но и многих настоящих историков. Дарвин в своем «Происхождении видов» неоднократно предпринимает воображаемые путешествия к началу человеческой истории. Другие занимаются выяснением начала употребления огня, происхождением земледелия, зарождением индоевропейских языков, завоеваниями Александра и путешествиями Колумба. Посетитель нетленного мира прежде всего стремится отыскать его самых древних обитателей, потому что «если первые из них еще живы, они должны помнить о своем происхождении! Они должны знать, как это все начиналось!»1 Подобного рода одержимость отражает обычный культ происхождения, который мы подробнее обсудим в главе 2.
Интерес к собственным корням говорит о стремлении вернуться к некоторому ключевому эпизоду или фигуре в собственном прошлом. Специалисты по генеалогии у Саймака помогают клиентам поговорить или сфотографировать своих древнейших предков. Сайентологи побуждают неофитов вспомнить свой эмбриональный опыт и даже собственное зачатие.2 Однако на этом пути исследователя подстерегает опасность инцеста: путешественник во времени у Мура признается, что имел намерения «соблазнить собственную бабушку и сбежать в качестве собственного дедушки».3 В главе 3 мы рассмотрим подробнее, каким образом соблазнительное, хотя и опасное прошлое зачастую ставит нас перед подобной перспективой.
Помимо страстного желания узнать нечто о прошлом, подобные комментарии отражают по большей части глубочайшую наивность фантастов по поводу того, как действительно познается прошлое. Большинство потенциальных путешественников во времени, похоже, уверены, что понимание возможно только на основе непосредственного наблюдения за событиями, разворачивающимися у нас на глазах и что иные способы проникновения в суть прошлого, по существу, отсутствуют. Подобные взгляды явно недооценивают значения ретроспекции, сводят к минимуму важность ретроспективного знания (хиндсайта), а потому их сторонники и отправляют своих героев в прошлое для того, чтобы наблюдать его точно так же, как если бы оно ничем не отличалось от настоящего. Ведь для таких людей вещи поддаются толкованию только в рамках настоящего.
Найти «золотой век»
Отражая склонности своих читателей, большинство писателей-фантастов представляют мир прошлого значительно лучшим местом, чем
1 Lafferty. Nine hundred grandmothers. P. 10.
2Simak Catface. P. 163 Hubbard, Dianetics P 266—268. См.: Хаббард Р. Дианетика. M., 1996
3 Aldiss. An Age. P. 33; Moore, Bring the Jubilee P. 164.
64
современность. Некоторым нравятся все эпохи, «хотя в чреде лет всякий век, кроме нашего, кажется чарующим», другие считают любую другую эпоху в прошлом «куда более предпочтительной, чем наши собственные упорядоченные и унифицированные время и век».1 Третьи предпочитают пышный, зеленый, еще не отравленный промышленным загрязнением мир, в котором изобилуют растения и животные и который еще только начинают осваивать люди. «Это было время, когда еще не пришел белый человек, когда кругом были одни только индейцы, — говорит персонаж Саймака, или — когда на земле еще вообще не было человека».2 Доисторический мир 15 тыс. лет до рождества Христова представляется руководителю экспедиции в романе Филиппа Хосе Фармера почти раем — «всего только несколько чертовых людей, изобилие дикой жизни;... именно таким и должен быть мир».3 Девственно чистая доисторическая эпоха предлагает пионерам целый новый мир. «Дайте нам Моисея, мы хотим попробовать еще раз», — восклицает обитатель городского гетто у Саймака.4
Некоторые предпочитают более близкое прошлое, хорошо знакомую, но еще не отравленную промышленными выбросами эру раннего детства или юности. «Мне хочется попасть в тихие 50-е — в самое начало, куда только смогу добраться, не рискуя культурным покоем. Это по-настоящему волшебный момент», все еще полный идеализма, но уже несущий в себе ростки будущего.' В своем романе 40-х гг. Мэри Маккарти (М. MacCarthy) выбирает в качестве места действия утопической коммуны «магический момент, соответствующий их среднему времени рождения... на сорок лет назад, и... тому этапу развития механизации, к которому колонисты предпочли бы вернуться» — старые выбивалки для ковров вместо пылесосов, ящички со льдом вместо холодильников. Здания 1910 г. постройки и старая мебель «возвращают их во времена невинности, к самой заре воспоминаний».'
Другие, в особенности те, кто полон ностальгических воспоминаний по деревенской старине, предпочитают вернуться во времена своих прапрадедушек. Рисуя линии на старой артиллерийской карте вокруг тех районов Британии, которые теперь стали индустриальными — Дагенхэма (Dagenham), северного Кардиффа, и, в особенности, Манчестера — юный протагонист Ханта вновь превращает их в сельские уго-
1 Besler. Hobson's choic. P 147—148; Tucker. Lincoln Hunters. P. 43.
2 Simak Catface. P. 54.
3 Phipip Jose Farmer Times Last Gift P 79, 137. Во многих произведениях, описывающих «живую историю», можно найти подобную ностальгию Многие тысячи Американских горных людей {American Mountain Men), которые периодически (и как ревностно!) «восстанавливали» условиях жизни времен освоения континента с 1800 по 1840 г , принимали только тех «мужчин, которые хотели сделать шаг назад в прошлое, .. прожить жизнь как мужчина — значит прожить ее как Свободный Индивид, как истинный Сын Дикой Природы» (условия членства в АМГ Цит. по: Jay Anderson. Time Machines: The World of Living History P. 160, 208).
'Simak Catface. P. 241.
5 Gerrold. Man Who Folded Himself. P. 122.
6 MacCarthy Oasis. P. 42—43.
3 Д Лориталь 65
дья, стирая прочь грязь и убогость и возвращая вещам их прежний облик, каким он был в I860 г.: «Непорочный. Чистый».1 Конец XIX в. — не слишком хорошее время, решает герой Финни, но, по крайней мере, тогда «воздух был чище. В реках текла такая же чистая вода, как и в эпоху их возникновения. А до ужасных и порочных войн — еще несколько десятилетий спокойной жизни».2 А в пьесе «Площадь Беркли» тихие улочки и не отравленный бензиновыми парами воздух заставляют нас взглянуть на снующие такси и суету 1928 г. как на нечто нездоровое и уродливое.3
Идет ли речь о далеком или недавнем прошлом, в центре внимания поразительным образом оказываются одни и те же вещи: естественность, простота, покой, — но более яркие и захватывающие. «Старое, серое современное существование» мало что может дать герою Робина Карсона (R. Carson) в сравнении с «новой, колоритной роскошью» ре-нессансной Венеции." Путешественник, который «становится» Киром в древней Персии, обнаруживает, что прежнее военное искусство было куда более радостным занятием, чем сегодняшнее окопное сидение.' Мир XIV в. был «жесток, груб и довольно часто полон крови, то же самое касается и живших в ту эпоху людей, — поучает нас протагонист Дю Морье, — но, Боже мой, в нем было то очарование, которого так не хватает моему современному миру».6 Именно «дикость» старой Англии в сочетании с «неспешным течением жизни», а также «спокойное отношение к грубости и насилию» ожидал встретить Уильям Моррис, когда очутился в XIV столетии.7 Древние римляне редко жили долго, замечает путешественник по возвращении, «но пока они были живы, они жили»} Лица же современных людей кажутся персонажу Финни «чрезвычайно похожими друг на друга и куда менее живыми, на улицах Нью-Йорка 1882 г. тоже было возбуждение, которое ушло навсегда». Назад, туда, где у людей «было ощущение смысла... Им не было скучно, ради всего святого!... Эти люди двигались по жизни с неколебимой уверенностью, что в жизни непременно есть смысл... Их лица были не похожи на нынешние».9
Конечно, искомый «золотой век» путешественников во времени вряд ли в точности напоминает какую-либо из реальных эпох. Как и
1 Hunt Maps of Time P. 58, 123 Кингсли Эмис выяснил, что сельская ностальгия встречается в британской фантастике «крайне редко» (Kingsley Amis New Maps of Hell (1961). P. 74), но, похоже, она становится весьма популярной по другую сторону Атлантики.
2 Finney. Time and Again. P. 398
3 Balderston Berkeley Square. P. 37—38. Но в романе Генри Джеймса «Чувство прошлого» (Sense ofPast), по мотивам которого написана эта пьеса, настоящее (1910) превосходит прошлое в отношении окружающей среды.
4 Carson. Pawn of Time. P. 437.
5 Anderson Guardians of Time. P. 68. См : Андерсон П. Патруль времени. М., 1993.
6 House on the Strand P 267
7 Morris W. Hopes of civilisation (1885). P 62.
8 Merwm Three Faces of Time. P. 33. ' Time and Again. P 218—219.
66
все одержимые ностальгией люди, они создают прошлое из образов беззаботного детства и воображаемых ландшафтов, которые населяют всем тем, чего, как им кажется, не достает в современном мире.
Самолюбование
Путешественникам во времени часто кажется, что развитые технологии вместе со знанием последующего хода событий дают им некие неоспоримые преимущества над обитателями прошлого. Современные ноу-хау должны сделать их могущественными, знаменитыми и богатыми. Хэнк у Марка Твена в средневековой Англии собирается «через три месяца править целой страной, ведь, как мне кажется, я — самый образованный человек в этом королевстве на ближайшие тысячу триста лет». Пребывание в VI в. делает его перспективы поистине безмерными:
Я бы не променял это время на XII в. Стоит только взглянуть на возможности, которые раскрываются здесь для знающего, толкового, отважного и предприимчивого человека, и сразу возникает желание расти вместе со страной. Это величайшее поле деятельности, какое только может быть, и оно все — мое. Нет никаких конкурентов, нет ни одного человека, который бы не выглядел рядом со мной ребенком по уровню знаний и возможностей. А на что бы я мог рассчитывать в XX в.? В лучшем случае я был бы мастером на фабрике, и не более того.1
Другой мечтатель считает, что «все сокровища прошлого падут к ногам человека с автоматом. Клеопатра и Елена Троянская разделят с тобой ложе, если подбросить им немного современной косметики».1
Предвидение последующего хода событий также выглядит соблазнительно, потому что означает, что прошлое уже завершено, причем, возможно, завершено нами же самими. В отличие от ненадежного настоящего, прошлое уже твердо зафиксировано, его удовольствия пережиты и проверены, а его опасности и беды известны наперед. В этом отношении, побывать в прошлом — как разыгрывать пьесу, чей сюжет нам хорошо известен (причем, известен только нам). Рассел Бейкер (R. Baker) комментирует эту ситуацию следующим образом: «Вы видите, как у обитателей тех времен» челюсть отваливается от удивления, тогда как люди, которым еще предстоит жить 40 лет спустя, управляются со всем совершенно уверенно, все зная наперед. Это все равно, что играть в покер краплеными картами.3 Подобно посетителям плантаций в Плимуте, которых приглашают «пожить немного их жизнью», имея в виду изображаемых обитателей 1627 г., путешественники во времени обретают превосходство над всеми остальными за счет реальных обитателей прошлого.
1 Twain. A Connecticut Yankee in King Arthur's Court (1889). P. 25, 63—64. См.: Твен М. Янки при дворе короля Артура // Собр. соч. В 8-ми т. Т. 6. М., 1980. 1 Niven. Theory and practice of time travel. P. 123 'Baker Time-warped power//IHT. 30 Oct. 1981 P. 16
67
В своем умении пользоваться принадлежностью к современности путешественники во времени похожи на историков, которые одновременно и обречены на ретроспективное знание, и черпают в нем вдохновение. Но если историки все же воздерживаются от анахроничных суждений, то путешественник во времени не только судит прошлое, но еще и пользуется при этом своим знанием хода событий для того, чтобы ими манипулировать.
косудит прошлое
Прошлое, как нам известно, это отчасти результат настоящего. Мы непрерывно изменяем собственную память, переписываем историю, переформировываем реликты. Характер и причины подобных изменений более подробно обсуждаются в главах 5 и 6. Изменить то, что уже произошло в действительности, в отличии от идей нашего сознания и их воплощений, невозможно, но очень хочется. Потенциальные путешественники во времени в своем стремлении вмешаться в ход истории руководствуются тремя основными мотивами: улучшить прошлое само по себе или же тех, кто в этом прошлом обитал, усовершенствовать настоящее, изменяя те события, которые послужили причинами настоящего положения дел, и обеспечить стабильность настоящего за счет изменения прошлого или защиты от вмешательства каких-то других сил.
В основе стремления улучшить прошлое обычно лежит вера в прогресс. Невежество и предрассудки, неграмотность и слабость Англии времен короля Артура пугают героя Марка Твена, и он намеревается сделать жизнь более безопасной, более счастливой и более продолжительной при помощи научных технологий. Хэнку его цивилизационная миссия видится следующим образом: «монархия упразднена, как и господство знати, так что каждый из бывших представителей благородного сословия должен заняться каким-нибудь полезным делом, установлено всеобщее избирательное право и вся полнота власти находится в руках всех членов нации, мужчин и женщин». Через три года Англия становится демократической и процветающей страной, «повсюду открываются школы, и даже несколько колледжей, издаются неплохие газеты... Рабство отменено и ушло навсегда, все равны перед законом... Телеграф, телефон, фонограф, пишущая и швейная машинки и еще множество других послушных и удобных слуг пара и электричества трудятся на общее благо».'
К аналогичным улучшениям стремятся и другие авторы. Искатели приключений у Райдера Хаггарда, оказавшись в доисторических временах, обучают племя пользоваться огнем и тем спасают его от голодной смерти.2 Для того, чтобы предотвратить падение Римской империи, провидец у Уильяма Голдинга отправляет Цезарю в дар паровой ко-
1 Twain. A Connecticut Yankee in King Arthur's Court P. 79, 277, 259, 361.
2 Haggard. Allan and the Ice-Gods.
68
рабль, порох и печатный станок, а также предупреждение обо всех будущих проблемах и катастрофах Но единственная вещь из всего этого современного оборудования, которой император-гурман находит применение — это кастрюля-скороварка ' Реформатор в романе Спрэга де Кампа в попытке спасти Европу от варварства средневековья вводит в обиход арабские цифры, газеты, телеграф, дистилляцию, двойную бухгалтерию и лошадиный хомут в Италии XVI в Другой такой же реформатор вводит антисептики и электричество во Флоренции времен Ло-ренцо Медичи в
Другие пытаются воздействовать на прошлое путем вмешательства в некие узловые его моменты Сумев избежать «ошибок», которые привели к падению Рима и развратили варваров, один путешественник во времени в V в объединяет римлян и саксонцев под эгидой некоего подобия христианства, «которое будет способствовать росту образования и цивилизации, не закрепощая при этом ум человека» 3 Помогая силам Карла Великого избежать засады под Ронсевалем в 778 г, персонаж Р А Лафферти (R A Lafferty) предотвращает разрыв с испанским исламом и, в результате, — культурную изоляцию христианской Европы 4 Пытаясь предотвратить грядущую судьбу королевы Марии Шотландской, героиня Аттли надеется «перевести стрелки часов назад и таким образом спасти ее» 5 Однако стремление исправить прошлое редко бывает чистым альтруизмом совершенствуя исторические условия, путешественники улучшают также и собственную судьбу Раз я усовершенствовал культуру каменного века тем, что обучил людей «рыболовству — я могут теперь есть рыбу, если я обучил их разведению домашнего скота, я могу съесть бифштекс, и кроме того, я могу научить их рисовать, и тогда буду наслаждаться картинами, могу обучить их музыке, и буду слушать мелодии» Американец, которого тошнит от вида гладиаторских боев в древнем Риме, собирается заменить их на не столь кровавый футбол 6
Однако наиболее значимым мотивом изменения прошлого является стремление изменить настоящее — предотвратить глобальную катастрофу, оградить национальную гегемонию, взрастить чью-либо славу или одарить кого-то удачей Многими путешественниками во времени в фантастических романах движет желание исправить ошибки, уменьшить потери или предотвратить трагедию Так, один из них спасает свою невесту из-под бомбежки, другой прилагает все усилия, чтобы спасти жену, которая была у него в XVII в и которую отравили, третий устраняет соперника тем, что отправляет его назад в XVII в пленником буканьеров ' Иные отправляются в прошлое для того, чтобы помешать
1 Golding Envoy extraordinary
2 Sprague de Camp Lebt Darkness Fall, Wellman Twice in Time См Shippey History inSF P 283
3 Anderson Gardians of Time P 46
4 Lajferty R A Thus we frustrate Charlemagne P 172—173
5 Uttley Traveller in Time P 108
6 Laumer Great Time Machine Hoax P 198, Mervm Three Faces of Time P 140
69
родиться своим нынешним врагам или для того, чтобы самому стать миллионером, вложив задним числом деньги в собственное будущее.2 Других изменять прошлое заставляет более широкая забота о будущем. Так, изобретатель перископа времени стремится предупредить людей о грядущих опасностях националистической агрессии и предотвратить ядерную войну, засняв на пленку жульнические делишки безнравственных правителей на протяжении всей истории.' Для того, чтобы задушить советский коммунизм в зародыше, американского солдата из времен холодной войны посылают в 1917 г. убить Ленина.4
Оградить от опасностей нынешнее состояние дел — вот третья цель, ради которой предпринимаются попытки изменения прошлого. В рассказе Пола Андерсона хан Хубилай (Kublai Khan) открывает Америку в XIII в. и грозит изменить весь ход истории, пытаясь завоевать все полушарие целиком. Понятно, что при таком повороте «нашего мира не будет, его даже никогда и не было». Уничтожив лошадей и корабли экспедиции, патруль времени Андерсона обрекает захватчиков на то, чтобы бесследно раствориться среди местного населения — эскимосов и индейцев — и за счет этого сохранить настоящее таким, каким мы его знаем.5 Обнаружив Нью-Йорк 1960 г. населенный «брахикефаличе-скими представителями белой расы, одетыми в кильты, вперемешку с индейцами, и всех вместе пользующихся автомобилями с паровым двигателем», другой патруль времени понимает, что предыдущее вмешательство в конфликт Сципиона и Ганнибала изменило последующий ход истории, а потому отправляется в прошлое, чтобы способствовать такому завершению битвы, которое восстановило бы правильный ход событий.6 Еще один охранитель возвращается в 1850-е гг. для того, чтобы помешать распространению среди южан расистов-фанатиков современного оружия, что неминуемо привело бы к иному исходу Гражданской войны.7 Потенциальный свидетель распятия Господня из XII века принимает на себя роль мессии, когда понимает, что реальный Иисус вовсе не собирается делать этого. Им движело стремление «сохранить правильный ход вещей. Он хотел, чтобы Евангелие оставалось истинным».8 Фундаменталисты в романе Саймака «Щербинка» (Catface) хотели наложить запрет на путешествия во времена Иисуса, дабы «не создавать искушения... разрушить веру, которая создавалась веками».9
1 Anderson Gardians of Time. P. 41—45; Carr. Devil in Velvet; Hubbard. Typewriter in the Sky.
2 Reynolds Compounded interest; Henry Harrison Rebel in Time. Как и многие другие представления в научной фантастике, эти идеи ведут начало от «Машины времени» Уэллса.
3 Sherred. E for effort.
4 Seabury Histronaut. Солдат успешно справляется с заданием, но вернувшись назад в 1968 г. застает Вашингтон, оккупированный германскими войсками.
5 Anderson. Gardians of Time. P 102. 'Ibid. P. 120—160.
7 Harrison. Rebel in Time.
8 Moorcock. Behold the Man. P 37. * Simak. Catface. P. 190.
70
Подобные опасения отражают широко распространенные предчувствия, что большей части из того, что погребено в могилах прошлого, лучше было бы там и оставаться.
Стремление изменить прошлое тем не менее — часто вынужденная задача. Все это обостряет контраст между той историей, которая была, и той, которую мы хотели бы иметь. Нам известно то, что произошло, и на нас оказывает значительное воздействие устойчивость и необратимость того, что произошло. Но это не мешает нам желать, чтобы прошлое стало иным.1 Желание изменить прошлое — обычная и столь же напрасная реакция на дилемму, с которой сталкивается каждый из нас: события прошлого сформировали мир и нас самих такими, какие мы есть, но при этом мы знаем, что свершившиеся события не были жестко предопределены и могли носить чисто случайный характер. А это значит, что все могло быть и иначе. От этой возможности мы в воображении переходим к тому, чтобы попытаться реализовать свои фантазии в действительности.
В основе всех этих мотивов путешествий во времени лежат заботы, характеризующие гораздо более банальные привязанности к прошлому. Эта тема обсуждается в следующей главе. Однако поскольку желания путешественников во времени чрезвычайно велики, столь же велики и таящиеся в этом процессе опасности, представляющие угрозу не только для них самих, но и для космоса в целом. Каковы эти последствия?
Опасности возвращения в прошлое
Приверженность к прошлому — самая опасная разновидность неразделенной любви.
Сьюзан Зонтаг Путешествие наугад2
Предположим, что вы можете вернуться в прошлое. На что это будет похоже? Каковы будут последствия? Даже те, кого привлекают преимущества путешествий во времени, задумываются о последствиях. Даже самые завзятые оптимисты среди искателей приключений зачастую обнаруживают, что опасности и разочарования прошлого перевешивают возможные преимущества. Как я попытаюсь показать это в дальнейшем, подобные размышления отражают широко распространенные, хотя и редко обсуждаемые вслух настроения по поводу опасностей, таящихся в прошлом.
Обычно говорят о четырех потенциальных недостатках прошлого. Это разочарование в прошлом, невозможность справиться с последствиями пребывания в прошлом, опасность в нем заблудиться и возможный ущерб, наносимый ткани как прошлого, так и настоящего.
1 Anscombe. Reality of the past. P. 47—48.
2 Susan Somg. Unguided tour' (1977) P. 40.
71
Разочарование в прошлом
История и память столь часто идеализируют прошлое, что не удивительно, если некоторых на этом пути поджидает разочарование. «Я уже достаточно повидал на своем веку депрессий, — раздраженно замечает изобретатель машины времени, которая может отправить его не далее, чем в ЗО-е тт. XX в., — и я не хочу провести остаток жизни, наблюдая за тем, как люди торгуют яблоками».1 Реальная жизнь показывает, насколько огорчительными могут оказаться подобные возвращения в прошлое. Недавний ностальгический визит в Нижний Ист-сайд Нью-Йорка горько разочаровал его прежних обитателей, одних — потому что они мало что смогли узнать, других — потому что узнали слишком многое. Но всем в равной мере хотелось побыстрее оттуда убраться.2 Даже совсем недавнее прошлое может нас разочаровать. Прогулки по лагерю хиппи в Стоунхендже в 1981 г., как отмечает репортер, заставили почувствовать, будто нас «занесло назад в прошлое. Я вернулся в 60-е,... и тут здорово воняет».3
В том, что прошлое действительно пованивает, большинству путешественников во времени быстро приходится убедиться на собственном опыте. Искатель приключений, который уже до отвращения насмотрелся на Римскую империю, замечает, что «никакие реставрации не дают представления о грязи и болезнях, оскорблениях и перебранках», присущих прошлому.4 Разглядывая разбитые сапоги и потертую одежду кромвелевского солдата, утопающую в грязи деревушку XVII в., герой Роберта Уэстолла (R. Westall) понимает, что находится не в реконструированном, а в самом настоящем прошлом: «Можете забыть о доброй старой Англии... Дома разбросаны прямо вдоль раскисшей от грязи дороги, и у большинства из них нет не только телевизионных антенн на дымоходах, но нет и самих дымоходов. . Соломенные крыши почернели от старости и покрыты плесенью, половина бревен сгнила и провисла, а люди... все похожи на чертовых карликов».5 Мнимое очарование вчерашнего дня не слишком нравится даже его исконным обитателям. Одного чрезмерно воодушевленного путешественника во времени предостерегают: «Если вы начнете рассказывать м-ру Джорджу Вашингтону, за что вы любите это время, то, по всей ве-
1 Gross Good provider P 170.
2 Richard F Shepard About New York, old neighborhood visited mainly in memory // N. Y. Times. 18 Aug 1977 P. В15. Напротив, посещение фермы «живой истории» в Айове 1900 г. вывело пожилых людей из равновесия и заставило рыдать от ностальгии {Jay Anderson. Time Machines. P. 80—1).
3 Slankey Reynolds. Stoned henge// Sunday Times. 28 June ! 981 P 35 Подобная реакция, как мы увидим в главе 6, является предметом восхищения кураторов исторических мест, которые большое внимание уделяют поискам аутентичного запаха Это отличительная черта Плимутской плантации, где колики и спазмы от исключительно правдоподобных запахов навоза заставят вас «после одного дня пребывания здесь страстно мечтать о том, чтобы вернуться обратно в XX век» {Anderson Time Machines P. 52).
4 Sprague de Camp. Lest Darkness Fall P. 13—14.
5 Weslall. Devil on the Road. P. 156.
72
роятности, станете перечислять именно то, что он больше всего ненавидит».'
Тем, кому доводится встретиться с известными историческими фигурами, зачастую банальность реальности мешает оценить подлинный масштаб личности, что вызывает разочарование. Наблюдатели за временем у Лафферти возмущены «варварским северным диалектом» Аристотеля, жирными напомаженными волосами Тристана и Изольды, им кажется, что остроты Вольтера похожи на «кудахтанье», а у Нелл Гвинн (Nell Gwynn)! — «полностью отсутствует вкус». Послушав речи Сапфо, они приходят к выводу, что мир только выиграл от того, что «так мало из ее слов дошло до нас».3 Лаумер рисует Вильгельма Завоевателя мужчиной средних лет с брюшком в плохо сидящих штанах, покрытой пятнами ржавчины кольчуге и побитом молью меховом плаще, зевающего и рыгающего при известии о битве при Гастингсе.4
Обитателям современность не хватает в прошлом комфорта их собственного времени. Слава и удача, которые сопутствовали путешественнику во времени в ренессансной Венеции, не могут заглушить ответную ностальгию, которая приходит к нему, «свирепая и неукротимая, с обрывком музыки, который вертится в памяти, желанием покурить или с мыслями о женщинах своей эпохи».5 Англичанку в древнем Риме раздражает то, что ей придется ждать еще полторы тысячи лет, прежде чем она сможет выпить чашку чая.6 Ральфа Пендрела у Генри Джеймса, который поначалу был в восторге от прошлого, под конец начинает тянуть ко «всем диковинкам и роскоши» современного мира, «в котором он теперь видит только зрелость, богатство, привлекательность и цивилизацию, почти что само совершенство без малейшего упрека».7
Невозможность справиться с прошлым
Современные знания, вполне вероятно, могут оказаться вовсе не королевской дорогой к успеху в прошлом, а, наоборот, серьезным препятствием. Слабое знакомство с культурой того времени, незнание используемых материалов и способов обращения с ними может сделать
1 Besier. Hobson' choice. P. 146.
гГеин (Гуинн) Нелл (Gwyn, Nell) (1650—1687), английская актриса и любовница короля Карла П. Будучи совершенно неграмотной, она тем не менее сумела стать фавориткой лондонского общества, и Сэмуэль Пепис описывает ее в своих «Дневниках» как «хорошенькую, веселенькую Нелл». — Примеч. пер
3 Laumer Through other eyes P. 282—284.
4 Laumer Great Time Machine Hoax. P. 36—37.
Битва при Гастингсе — одно из наиболее судьбоносных сражений в истории Англии, состоялась 14 октября 1066 г. Армия саксов под руководством короля Гарольда II была разгромлена силами под началом Вильгельма, герцога Нормандии (впоследствии Вильгельма Завоевателя). Эта победа открыла Вильгельму дорогу к покорению всей Англии. — Примеч пер
5 Carson. Pawn of Time P. 57.
6 Menvin Three Faces of Time. P. 13.
7 Henry James. Sense of the Past. P. 337—338.
73
большинство современных технологий совершенно бесполезными. Очень немногие из обитателей современности смогут освоить навыки тех времен, даже если им удастся избежать холеры, оспы, рудников и рабства. «Человеку, который пришел слишком рано» не хватает элементарных знаний, совершенно необходимых для выживания в Исландии X в. Путешественник у Ричарда Каупера (R. Cowper), оказавшийся в Лондоне в 1665 г., умирает от чумы прежде, чем ему удается починить сломавшуюся машину времени. Янки из Коннектикута кончает жизнь жертвой собственной научной изобретательности.1 Еретические новшества могут оказаться совершенно фатальными: не вызывает удивления, что путешественницу во времени в романе Лаумера, оказавшуюся в Лландудно 1723 г., сжигают на костре как ведьму за то, что она начинает проповедовать контроль за рождаемостью, теорию эволюции и психоанализ.2
Бесчисленные, несоизмеримые различия прошлого и настоящего усугубляют опасности, возникающие при посещении прошлого. «Многому ли можно научиться в таких совершенно незнакомых условиях, — задает вопрос Андерсон, — когда вы едва можете выговорить хоть слово и в то же время вас в любую минуту могут арестовать как подозрительного типа прежде, чем вы успеете сменить современный костюм на более подходящую одежду?»3 Даже самое скрупулезное изучение диалектов и обычаев прошлого не может заменить отсутствия бесчисленного множества известных всем воспоминаний. Попавшего в 1820 г. Ральфа Пендрела в романе Джеймса уличают снова и снова, потому что он ничего не помнит об интимных семейных подробностях и происшествиях с соседями. Его познания, «практически исчерпывающие в том, что касается того „периода",... и в то же время столь же фундаментально и тайно ложные», никогда не смогут сравняться с познаниями реального обитателя тех времен, потому что его сомнения и ошибки принадлежат его прошлому, а их сомнения относятся к их будущему. Все, что он делает или говорит, даже если просто открывает рот и демонстрирует слишком уж ухоженные зубы, «о которых тот беззубый век и понятия не имел», сразу же его выдает. «Одно дело — „жить в Прошлом", полностью разделяя его дух, со всей прямотой искренности и искренностью прямоты, которыми он действительно обладал, — заключает Джеймс, — и совершенно иное дело — жить в нем без опоры на те возможности, без той определенности отношений, без преобладающих в этом времени инстинктов».'
Простой акт перемещения в прошлое, осуществись такая фантазия, мог бы привести к летальным последствиям. Повторяя прошлое так,
1 Anderson. Man who came early; Cowper. Hertford Manuscript.
1 Laumer. Dinosaur Beach. P. 100. См.: Лаумер К. Берег динозавров. Новосибирск, 1991. Как об этом писал Уэллс, «наши предки были не слишком терпимы к анахронизмам» (Time Machine. P. U).
' Anderson. There Will Be Time. P. 46.
' James. Notes for The Sense of the Past. P. 295—296, 301.
74
как если бы это было настоящее, те, кто пытается пересоздать историю, помимо чувства восторга, испытывают и ужас от того, что рвется сама основа временной ткани. Мы обсудим эту тему подробнее в главе 6. Так, молодую англичанку, которая была убеждена в том, что находится в спиритической связи с мужчиной, жившим в XVI в., охватывает такой страх, что в итоге она совершает самоубийство, «так что мы возвращаемся к той жизни, к какой привыкли».1
Трудности возвращения в настоящее
Помимо прочих опасностей, путешественники во времени боятся не вернуться назад. Ужас от невозможности вернуться назад, «страх... остаться в прошлом, остаться навсегда и без всякой надежды увидеть вновь столь драгоценное Настоящее» отравляет Ральфу Пендрелу удовольствие от пребывания в 1820 г. и делает ничтожными все прежние причины, по которым он стремился попасть туда.2 Сценарист у Хаббар-да не может убежать от буканьеров, когда слышит зловещий стрекот пишущей машинки, оставляющей его запертым в XVII в.1 Изменения прошлого могут сделать возвращение в настоящее невозможным. Так, путешественник, перенесшийся в день битвы при Геттисберге, делает так, что южане наверняка проиграют Гражданскую войну, но при этом случайно убивает потенциального дедушку изобретателя машины времени, тем самым обрекая себя на то, чтобы остаться в XIX в.4
Другие возвращаются только затем, чтобы ощутить, что временное пребывание в прошлом сделало их совершенно непригодными для настоящего, или же для того, чтобы увидеть, что современным мир не пригоден для жизни. Интенсивность переживаний XIV в. отвращает протагониста Дю Морье от тусклого настоящего. Годы, проведенные в Венеции XVI в., делают героя Карсона совершенно непригодным для жизни в Америке XX в. Возвратясь с головой, «полной сводящих с ума воспоминаний,... я не смог претендовать даже на место ассистента профессора истории Ренессанса».5 Разочарование в настоящем может вызвать катастрофическую привязанность к открытому для посещений прошлому. Обреченная на то, чтобы постоянно убегать от своего собственного времени, хорошо развитая, но ностальгирующая цивилизация Олдисса представляет собой парадигму всех современных туристических переживаний.6 Вечно неудовлетворенные «бродяги во времени»
1 Mother killed by tram «was obsessed» // The Times 24 Apr. 1981 P 4
2 James Notes for The Sense of the Past P 294. Такой страх отчетливо виден в произведении Маргариты Лански (Marghanta Lanskl) «Victorian Chaise Longe», чей современный протагонист, больной туберкулезом, оказавшись в 1864 г , не может вернуться назад в наше более развитое в медицинском отношении время
' Hubbard Typewriter in the Sky P 70, 75, 95.
4 Moore Bring the Jubilee
5 Carson Pawn of Time P 433. 6Altdiss An Age
75
в рассказе Альфреда Бестера, которые «слоняются меж веками . в поисках „золотого века"», весьма напоминают любителей (buffs) американской «живой истории», которые время от времени меняют одних исторических персонажей на других ' Обладатели машин времени из обреченного XXI в в романе Финни просто остаются в прошлом. В конце концов большая часть населения рассасывается по ближайшим двум-трем тысячам лет, оставляя совершенно безлюдным будущий мир, который населяют лишь птицы, насекомые и ржавеющее оружие.1
Опасности повреждения ткани времени
Вмешательство несет с собой угрозу всему прошлому в целом Как и исторические реставрации, путешествия во времени склонны истончать прошлое и делать его искусственным, считает Фриц Лайбер (Fritz Leiber), так что в один прекрасный день оно и вовсе может порваться. Ткань истории может не выдержать таких перемен. «Всякое действие делает реальность чуть грубее, чуть уродливее, чуть кустарнее, а все целое оказывается беднее на те детали и чувства, которые и составляют наше наследие».3
В самом деле, даже малейшее изменение прошлого — попавшая не туда пылинка — может подвергнуть опасности все последующее. «То, что вы наступили на мышь, может вызвать землетрясение, последствия которого способны разрушить землю и судьбы последующих времен», — предупреждает руководитель сафари в рассказе Брэдбери 4 Можно даже стереть самого себя. Изменение хода некоторых прежних событий, если один из ваших непосредственных предков при этом погибнет, приведет к самоуничтожению. «Если бы однажды мы принялись удваивать время, чтобы подлатать кое-что в собственном прошлом, то очень скоро так запутались бы, что никого бы из нас не осталось» 5 Путешественники во времени принимают определенные меры предосторожности, чтобы подобного не случилось, не вмешиваться в ход событий, не вызывать подозрений, что они пришли из последующих времен, не оставлять после себя современных артефактов. Другие ограничивают путешествия во времени лишь отдаленной предысторией, чтобы дать время разрушиться современным артефактам. Так, машины Спрэга де Кампа посещают только эпохи до 100 000 г. до н. э.; охотники на сафари в парке юрского периода у Брэдбери убивают
1 В ester Hobson's choice P 146 Jay Anderson Time Machines P 189 Те, кому хочется сменить «впечатления», часто продают свою старую одежду, и в ходе костюмированных инсценировок военных сражений (re-enactment) «один маркитант даже наладил бизнес по повторному использованию аутентичных костюмов ручной работы от тех, кто уже устал»
2 Finney Such interesting neighbors P 16—18
1 Fritz Leiber The Big Time P 63 См также Laumet Dinosaur Beach P 19—20, 136
4 Bradbury A sound of thunder P 77 См Finney Time and Again P 73
5 Anderson Guardians of Time P 52
76
только предварительно отобранных животных, обреченных на то, чтобы умереть от естественных причин в течение нескольких последующих, минут; переселенческая колония для современной городской бедноты у Саймака удалена во времени достаточно далеко, чтобы избежать столкновений с последующими людьми.1
Некоторые из потенциальных путешественников сомневаются, что подобные воздействия способны сколько-нибудь значительно изменить прошлое. Время — это река, в которую погружены миллиарды различных событий, любой индивид может повлиять только на некоторые из них. «Невозможно стереть завоевания Александра, пихнув ногой неолитическую гальку», или «искоренить Америку, выдернув с корнем росток злака в Шумере».2 Равным образом, «если я отправлюсь... в средние века и застрелю одного из голландских предков Франклина Делано Рузвельта, он все равно родится в конце XIX в. — просто потому, что его гены являются результатом действия всех его предков».3 Все его возможности человека XX в. и детальное знание будущего не позволили герою Кара изменить прошлое. «Ему удалось изменить лишь незначительные пустяковые детали то тут, то там, но общий результат оставался тем же самым».4 Путешественник у Финни встревает в ссору с человеком из 1880-х, но утешает себя, говоря, что «Я, в сущности, ничего такого не сделал, что-то такого рода все равно случилось бы раньше или позже с кем-то другим, даже если бы меня там не было».5 В действительности же вы не можете изменить все подряд, настаивает Ларри Наивен (L. Niven). «Вы не можете убить собственного дедушку просто потому, что вы этого не делали. Попытайся вы это сделать, то либо убили бы не того человека, либо ружье дало бы осечку».6
Другие же настаивают на том, что известное настоящее включает в себя последствия любых темпоральных вторжений. «Если путешественник во времени собирался сделать какие-нибудь изменения, он уже их сделал», — утверждает персонаж Фармера (Farmer). Речь не идет «о его вмешательстве в ход событий... Все, что он должен был сделать, уже сделано, и события, и жизнь предопределены еще до его рождения, даже если он участвовал в их определении».7 Невозможность изменить прошлое приводит в замешательство путешественника во времени, стремящегося отомстить своей неверной жене. Отправляясь в прошлое, дабы убить ее дедушку и бабушку, он возвращается в настоящее, чтобы вновь найти ее в объятиях соперника. Затем он пытается изменить историю более радикальным образом, убив Джорджа Вашингтона, Ко-
1 Sprague de Camp. Gun for dinosaur, Bradbury. Sound of thunder P. 78 Sitnak. Catfa-ce P. 241—251.
2 Leiber. Try and change the past. P 94 См.: Fmney. Time and Again. P. 140. 5 Anderson. Guardians of Time. P. 130.
4 Carr Devil m Velvet. P. 15
5 Fmney. Time and Again. P 169.
6 Niven Theory and practice of time travel. P 120.
7 Farmer. Time's Last Gift. P. 12, 20.
77
лумба и Магомета, но все напрасно Наконец он понимает, что «когда человек изменяет прошлое, он воздействует только лишь на собственное прошлое, а не на чье-либо другое Прошлое подобно памяти Если вы стираете память человека, вы его уничтожаете, но при этом не уничтожаете никого другого . Все мы путешествуем только в собственное прошлое, и ни в чье иное» '
Посещение и изменение прошлого в конце концов ведет к солипсическому одиночеству. Время, текущее в обоих направлениях, отвергало бы последующий порядок, у спонтанно возникших событий не было бы ни причин, ни следствий, темпоральные эпизоды в океане времени «приносило бы к нам так же редко, как волнами прибивает мертвых животных» 2 Ни от какого аспекта прошлого ничего не зависело бы. Может ли быть кто-либо из нас «уверен, что лелеемые нами воспоминания вчера были теми же самыми? — спрашивает Мур (Moore). — Знают ли они, что прошлое невозможно вычеркнуть9»3 вопрос о реальности прошлого выходит далеко за пределы темы путешествий во времени, и мы рассмотрим его в более широком контексте в главе 5 Однако можно сказать, что любое посещаемое прошлое оказывается непоправимо поврежденным «Испытывая недостаток прошлого в прошлом и обладая воспоминаниями о будущем», Ральф Пендрел тем самым разрушает то самое прошлое, к которому так стремился принадлежать4 Пытаясь ассимилировать его детали, он отделяет обитателей прошлого от мест их обитания Уже сама его забота превращает их в призраков или зомби «Вы думаете обо мне в прошедшем времени, — говорит в ужасе одна леди пришельцу из XX в , оказавшемуся в ее мире в 1784 г., — вы говорили обо мне так, как будто я уже давно умерла!»5
1 Bester Men who murdered Mohammed P 129 С утверждением о невозможности
изменения прошлого часто соглашаются логики «Невозможно шменитъ прошлое если что-то произошло, это произошло, и невозможно изменить то, что произошло» {Dummett Bringing about the past P 341) Отсюда также вытекает и невозможность путешествий во времени «Простое посещение прошлого означает его изменение, а этого не может быть», поскольку «будь мы в состоянии посещать прошлое, то смогли бы изменить его при помощи нашего знания о будущем» {Danto Narrative sentences P 160) И лишь немногие из них считают, что можно побывать в прошлом, не изменяя его при этом {Horwich On some alleged paradoxes of time travel), или же утверждают, что подобные парадоксы являются «маловероятными, а не полностью невозможными (David Lewis Paradoxes of time travel P 145)
1 Silverberg In entropy's jaws P 188
' Moore Bring the Jubilee P 189
4 Beltnnger Henry James's The Sense of the Past P 210 Берлингер показывает, как возвращаясь в прошлое, мы его деформируем или стираем «Вступать в контакт с историческими фигурами прошлого означает изменять их, а пристально смотреть на прошлое, означает привлекать его внимание и таким образом изменять его взор» (р 212) Книга «Чувство прошлого» (The Sense of the Past) — предостережение против одержимости историей (р 212), что, как мы увидим ниже, часто беспокоило Джеймса См также Beams Consciousness in James's «The Sense of the Past»
5 Baldeiston Berkeley Square P 80 «Уже сама забота Пендрела о них (обитателях прошлого) неким образом их уничтожала», его зловещее понимание «превращало их в камень, дерево или воск» (Sense of the Past P 213)
78
Те, кто наделяет прошлое мощью и целью, чувствуют, что история накажет всякое вмешательство в него, точно так же, как те, кто чтит память предков, опасается мщения с их стороны, в случае если ею пренебрегают или дурно обращаются. Воображаемые путешественники во времени более других страдают от последствий собственной одержимости прошлым, понимая, что бегство от настоящего оказывается саморазрушительным. «Мы никогда не сделаем наш мир лучшим из миров, — приходит к выводу Култон (Coulton) по возвращении его протагониста из средневековья, — до тех пор, пока не поймем, насколько ложно само стремление черпать идеалы из мертвого прошлого». Отправившись в прошлое в поисках шедевров средневековой архитектуры, он был поражен и напуган увиденным и вернулся «окрепшим и готовым к обычной рутине жизни в нашем бездушном веке».1 То прошлое, за которым гоняются путешественники во времени, — это мираж, отражающий их собственную ностальгию.
Как правило, люди понимают, что прошлое не вернуть. Однако память и история, реликты и реплики создают такие яркие и дразняще-живые впечатления, что невозможно не почувствовать себя обделенным. Конечно же, столь заманчивые и хорошо обозначенные маршруты должны быть открыты для нас и в реальности! Надежды и опасения, которые возбуждает в нас прошлое, только усиливает конфликт между сознанием невозможности возврата и страстным желанием, возможно, даже инстинктивным, говорящим нам о том, что туда можно и нужно вернуться.
Однако только настоящего нашим устремлениям мало, не в последнюю очередь оттого, что оно непрерывно истощается, дабы пополнить прошлое. Разочарование в сегодняшнем дне подвигает нас на то, чтобы попытать счастья в дне вчерашнем. Эта неудовлетворенность приобретает множество форм: привязанности к реликвиям, собирания антиквариата и сувениров, склонности ценить старые вещи просто потому, что они старые, непринятия любых перемен. В такой реакции нет навязчивой нереальности путешествий во времени, но они отражают ту же самую тоску по былому.
Нетрудно видеть, что не так с этой одержимостью. «Сквозь перспективу лет всякий век, кроме нашего собственного, кажется чарующим и золотым, — подводит итог Бестер. — Мы тоскуем по вчерашним и завтрашним дням, даже не понимая,... что день сегодняшний, будь он горьким или радостным, спокойным или тревожным, это наш единственный день. Мечта о времени — предательская мечта, и все мы причастны к этому предательству самих себя».2 Тем не менее, извечная мечта о воскрешении прошлого также имеет свои положительные стороны. Она оживляет в сознании историю и память, обнажая и достоинства, и недостатки настоящего. Обостренное переживание прошлого также придает настоящему полноту и продолжительность.
1 Couhon. Friar's Lantern (1906). P. 227, 234.
2 Besler. Hobson's choice. P. 148.
79
Возвращение в прошлое означает, что настоящее является частью обширного континуума. Одновременное существование в прошлом и настоящем убеждает протагониста Дафны дю Морье, что «нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все живущее является частью единого целого. Все мы связаны, один через другого, с временем и вечностью». Его яркие впечатления от Корнуолла XIV в. «доказывают, что прошлое все еще живо, и все мы — его часть и его свидетели», а потому — еще в большей степени оказываемся самими собой.1
Ни мечты, ни кошмары от повторного посещения прошлого не становятся менее яркими из-за их кажущегося неправдоподобия. Более того, они дают нам ключ к пониманию того, что представляет собой прошлое, в котором мы действительно нуждаемся и можем его принять, или же прошлое, которого нам следует остерегаться и избегать. Они проливают свет на лежащие в их основе позиции по отношению к традиции и переменам. Излишняя преданность прошлому — не такое уж большое несчастье по сравнению с полным отсутствием чувства правдоподобия.
1 Du Maurier. House on the Strand. P. 169—170.