Шепелев Л.Е. Чиновный мир России: XVIII – начало XX в. –СПб.: Искусство-СПб», 1999. –479 с.

IV. ЧИНЫ И ЗВАНИЯ

«ТАБЕЛЬ О РАНГАХ»

Одним из важнейших средств организации государственной службы в России была иерархическая система чинов, титулов и званий.

Еще в начале XVIII столетия Петр I, решая задачу создания действенного аппарата государственного управления, должен был, как уже отмечалось, окончательно ликвидировать систему местничества и привлечь дворянское сословие на государственную службу. Не «порода», а служба должна была отныне стать главным мерилом заслуг каждого. Для придания государственной службе четкой организационной структуры, обеспечивавшей ее подконтрольность верховной власти, Петр I, учитывая опыт других стран, признавал необходимым установить строгую иерархию всех ее должностей, число которых в связи с расширением функций государственного управления в начале XVIII в. значительно возросло. Такая иерархия должна была, с одной стороны, способствовать укреплению дисциплины и субординации при взаимодействии «мест и властей» как внутри каждого ведомства, так и между ними, а с другой — быть стимулом последовательного продвижения по служебной лестнице каждого государственного служащего в соответствии с его способностями и заслугами.

Правовой основой для этого стала «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в каком классе чины...», введенная в действие 24 января 1722 г. Прежде слово «чин» обозначало любую должность, почетное звание и вообще общественное положение лиц. С введением «Табели о рангах» слово это получило и специальный смысл. Чином стали называть ранг служащего — чиновника по установленной «Табелыо о рангах» иерархической шкале из четырнадцати классов. Ранг этот мог обозначаться либо номером (цифрой) класса (например, чиновник V класса), либо условным его названием (бригадир в военной службе или статский советник в гражданской). Чины давались за

131

службу в порядке постепенности и как бы обозначали степень деловой подготовки служащих и их пригодность к занятию определенных должностей. Именно поэтому указания на чин (общее понятие) и соответствовавшую ему должность (частное понятие) нередко подменялись.

Но еще задолго до появления «Табели о рангах» в России появились военные чины, принесенные в последней трети XVII в. генералами и офицерами, приглашенными на службу из стран Западной Европы. Вместе с тем они стали даваться командирам подразделений русской армии. На 1672 г. известны уже следующие чины, общие для всех родов войск: полковник, полуполковник (помощник полковника), капитан (командир роты), поручик (офицер для поручений, помощник капитана), прапорщик (знаменосец) и подпрапорщик (помощник прапорщика, не офицер). Чин генерала впервые был присвоен русскому в 1667 г.: его получил командир Московского выборного полка А. А. Шепелёв. С введением в 1698 г. постоянного разделения полков на батальоны (в составе нескольких рот) для командиров новых подразделений вводится чин майора. Окончательно этот чин закрепился в русской армии в 1711 г.

Попытка упорядочить систему военных чинов была сделана в 1698 г. генералом А. А. Вейде. На основе изучения «цесарских» (австрийских) военных уставов он представил Петру I проект воинского устава. Согласно ему все «начальные люди» делились на «вышних» и «нижних» (позже получивших наименование унтер-офицеров). В состав «вышних» входили генеральские, а также полковые и ротные офицерские чины. Генералитет составляли строевые командные чины и чины нестроевого управления. К первым относились генералиссимус, или полный воевода, генерал над пехотой, генерал над конницей, генерал-фельдцейхмейстер, генерал-майор и бригадир. К высшим нестроевым чинам относились квартирмейстер (прообраз начальника генерального штаба), генерал-адъютант при генералиссимусе, генерал-аудитор (высший военно-судебный чиновник), генерал-инженер, генерал-комиссариус (в его ведении находилась вся финансовая часть в войске), его помощники — верховный комиссариус в чине полковника и два-три простых комиссариуса.

В уставе Вейде нет разъяснения, кто именно мог быть генералиссимусом. Этот чин в России впервые был пожалован воеводе А. С. Шеину в 1696 г. за успешные действия под Азовом в качестве главнокомандующего. Между чинами генерал-майора и бригадира еще не устанавливалось четкого различия: в обязанности обоих чинов входило командование бригадой (из двух — четырех полков). К полковым и ротным чинам были отнесены уже существовавшие к 1698 г. и упоминавшиеся нами строевые чины от полковника до прапорщика.

Система чинов, предусмотренная уставом Вейде, возможно, не была вполне реализована, но она отразила уже наметившуюся тенденцию развития военных чинов и оказала влияние на то, в каком составе эти чины позднее были зафиксированы в «Табели о рангах».

Уже в 1699 г. вместо чина генералиссимуса и должности «главного воеводы Большого полка» вошел в употребление чин генерал-фельдмаршала. Устанавливалось, что «генерал-фельдмаршал, или аншеф, есть командующий главный генерал в войске... Вся армия и настоящее намерение от государя ему поручены». Первым в России этот чин в 1700 г. получил Ф. А. Головин.

132

Соответствие чинов должностям вскоре нарушилось добавлением чинов, не сопряженных с определенными должностями. Так, с 1703 г. был введен чин секунд-поручика, или подпоручика (вставший в системе служебной иерархии между чинами поручика и прапорщика), а несколько позднее в Преображенском и Семеновском полках был установлен чин капитан-поручика (между чинами капитана и поручика). В артиллерии, где не было знаменосцев, а следовательно, и чина прапорщика, по штату 1712 г. был введен чин штык-юнкера, который первоначально офицерским чином не считался.

В новом Воинском уставе 1716 г., составленном при непосредственном участии Петра I, предусматривались сразу три высших чина: генералиссимус, генерал-фельдмаршал и генерал-фельдмаршал-лейтенант. О генералиссимусе в этом уставе сказано: «Сей чин коронованным главам и великим владеющим принцам только надлежит, а наипаче тому, чье есть войско. В небытии же своем оный команду сдает над всем войском своему генерал-фельдмаршалу». Таким образом, чин генералиссимуса устанавливался как исключительный, дававшийся в особых случаях. Вследствие крайне редкого пожалования в генералиссимусы «главным командующим генералом в войске» по уставу являлся генерал-фельдмаршал. «Генерал-фельдмаршал-лейтенант есть при армии по генерал-фельдмаршале второй главный командир». Этот чин нашел отражение в уставе по причине вступления в русскую службу двух иностранцев, которые имели его в австрийской армии. Генерал-фельдмаршал-лейтенант получил старшинство над полными генералами по родам войск. В дальнейшем никто в России этого чина не имел. Для командиров вновь вводимых дивизий, состоявших обычно из двух бригад, устанавливался чин генерал-лейтенанта.

Устав 1716 г. подразделял воинские чины на четыре группы: генералов, штаб-офицеров, обер-офицеров и унтер-офицеров. В генералитет входили чины от генералиссимуса до бригадира, к штаб-офицерам (чинам полкового штаба) относились чины от полковника до майора (причем чин майора делился на две степени: премьер- и секунд-майор), к обер-офицерам (старшим офицерам) — чины от капитана до прапорщика. К числу унтер-офицеров (младших офицеров, на самом деле офицерами не являвшихся), или урядников, принадлежали сержант (в кавалерии — вахмистр), фурьер (квартермистр), каптенармус, подпрапорщик, капрал.

В военно-морской службе ко времени введения «Табели о рангах» также уже существовала своя система чинов, закрепленная в 1720 г. Морским уставом («регламентом»). Старшим был чин генерал-адмирала (то есть главного адмирала), еще в 1708 г. пожалованный Ф. М. Апраксину. Сам Петр I имел чин шаутбенахта (контр-адмирала). Уставом утверждались также чины капитанов (командиров кораблей) четырех рангов.

В отличие от военной службы, в гражданской к моменту введения «Табели о рангах» чинов фактически не существовало. Против сохранения служебных рангов (их названий) приказного периода Петр I возражал. В новый же, коллежский период по примеру Пруссии в России стали жаловаться звания советников (Rath) — действительного тайного советника и тайного советника, но их ранг не был точно определен, хотя и было ясно, что он высок. Так, после Полтавской победы князь Г. Ф. Долгорукий был пожалован в действительные тай

133

ные советники, а боярин И. А. Мусин-Пушкин — в тайные советники. Эти же звания в 1712—1721 гг. получили граф П. А. Толстой, окольничий А. А. Матвеев, ближний стольник князь Б. И. Куракин, князь В. Л. Долгорукий, граф А. Г. Головкин, барон А. И. Остерман.

Подготовка «Табели о рангах» началась еще в 1719 г. Были собраны и переведены на русский язык аналогичные акты, существовавшие в Англии, Дании, Пруссии, Франции, Швеции, в Польском королевстве и в Венецианской республике. Наиболее подходящими были сочтены законодательства Дании (1699, 1717) и Пруссии (1705-1713). Некоторые из этих актов (английский, датский, прусский) относили к классам в общей последовательности не только должностных лиц разного типа, но и обладателей родовых титулов (графов, баронов) и просто дворян («которые вотчины в том государстве и землях имеют»), лиц, имевших духовные и ученые звания, кавалеров орденов (Святого Духа, Слона, Черного Орла и др.). Ни обладатели родовых титулов, ни дворяне-помещики в «Табель о рангах» не попали. Дворяне оказались вне главной служебной иерархии и для обретения чина должны были поступать на государственную службу.

«Табель» предусматривала три основных рода службы: воинскую, статскую (гражданскую) и придворную, деля каждую из них на четырнадцать рангов — классов. Столь дробного деления аналогичные западноевропейские акты не знали. Под чинами гражданской службы подразумевались главным образом должности, которые были предусмотрены в незадолго перед тем реформированных Петром I государственных учреждениях страны, а также немногочисленные почетные звания, не связанные прямо ни с должностями, ни с определенными обязанностями. Названия должностей и званий во многих случаях были немецкого происхождения (в русской транскрипции или в переводе). Кроме того, в III класс «Табели» были включены кавалеры единственного тогда ордена Св. Андрея Первозванного.

В подготовке «Табели» активное участие принимал сам Петр I. Сохранились его проекты и замечания на текст этого документа. 1 февраля 1721 г. царь подписал этот акт, но, придавая ему важное значение, распорядился: «Сие не публиковать и не печатать до сентября месяца, дабы еще осмотреться, ежели что переменить, прибавить или убавить, о чем надлежит в Сенате во время сей отсрочки думать: так ли быть всем чинам или которые переменить и как? И свое мнение к сентябрю изготовить, а особливо о тех чинах, статских и дворовых, которые от ранга генерал-майора и ниже». Мнения о «Табели» были затребованы не только от Сената, но и от Военной и Адмиралтейской коллегий.

Свое мнение Сенат представил 20 сентября 1721 г. Военные и морские чины не вызвали замечаний. По этому поводу говорилось: «Понеже о воинских сухопутных и морских чинах сочиненный порядок в рангах сходен против рангов других государей, особливо же французского, яко древнего и самодержавного короля, того ради об оных ничего к перемене потребного не рассуждаем показать во мнении своем...» Замечания по другим категориям чинов сводились главным образом к уточнению классов (рангов) некоторых из них, применительно к тому, как это было в других странах. В заключение предлагалось приравнять к классам

134

«Табели» ряд исконно существовавших в России рангов, которыми ко времени составления «Табели» обладали некоторые лица: «Притом же всеподданнейше доносим, а именно: бояре, кравчие, окольничьи, думные дворяне, спальники стольники и прочие чины, того ради предлагается, не изволит ли его царское величество оных по их живот определить против других рангами, ибо в России из тех чинов ныне определены и впредь определяемы быть имеют в губернаторы, в вице-губернаторы, в воеводы, и ежели ранги им будут не определены, то от подчиненных им будет не без противности». Тогда же были составлены списки этих «древних чинов» — гражданских и придворных. Обязанности тех, кто был упомянут в сенатском мнении, определялись так:

    боярин — «при присутствии царского величества и не в присутствии с прочими бояры сидели в палате при советах и слушании дел»; окольничий — «должность его та же, что и боярина»;

    думные дворяне — «должность их сидеть с бояры при слушании дел в палате»;

    кравчий — «должность его: во время его величества столов публичных и на знатных над кушаньем, с которым всхаживали степенные и путные ключники и другие и тому определенные служители, смотрит, дабы было все чисто и исправно, подкушивает кушанье и питье и откушав поставляет перед его величеством на стол, а когда его величество бывает в походе, тогда он управляет всем при дворце вместо дворецкого»;

    стольники — «должность их: когда бывали царского величества публичные столы, тогда кушанье на столы ставливали и питье подавали и по чредам за царским величеством в походы езживали и по нарядам на службах бывали в ротах и определялись из них воеводы и к другим делам»;

    спальники — «должность их: при комнате его величества во дни быть всем, а почевать по дневаниям и когда бывает его величеству выход публичный, тогда бывали при его величестве все».

Предложение сенаторов «определить» этих чинов «против других рангами» не было принято. Петр I вообще избегал в новых условиях использования прежних чинов и званий.

Приводим полный текст утвержденной Петром I 24 января 1722 г. «Табели о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины».

135

136

137

138

Как видно, «Табель» включает не только собственно чины, но и должности причем различить их не всегда возможно. Так, в VI классе значатся в единственном и множественном числе следующие сухопутные чины и должности: полковники, казначеи, обер-провиантмейстер, обер-комиссар, генералы-адъютанты, прокурор, генералы-квартирмейстеры-лейтенанты (слово «генерал» употребляется, вероятно, в смысле «начальствующий» — главный, старший). В IV классе гражданской службы указаны президенты коллегий и статс-конторы, тайные советники и обер-прокуроры. «Тайный советник» — явно не должность. Поскольку не оговорено противного, можно заключить, что и должность президента Военной коллегии могла замещаться штатским чиновником. В VII классе гражданской службы прямо значатся обер-секретари Военной и Адмиралтейской коллегий. Это явление (служба гражданских чиновников в военных ведомствах) впоследствии получило развитие, и мы будем об этом говорить.

Многие упомянутые в «Табели» должности и чины либо вообще не использовались, либо впоследствии были заменены. Эволюция «Табели» шла в направлении ее упрощения и появления собственно чинов.

К «Табели о рангах» прилагался разъяснительный текст («пункты»), «каким образом с оными рангами каждому поступать надлежит».

Преимущественное право на государственную службу предоставлялось дворянам (имелось в виду главным образом потомственное поместное дворянство). Это право проявлялось, во-первых, в льготных условиях самого поступления на службу и, во-вторых, в более быстром продвижении по ее рангам. Ставка на дворян учитывала не только значение дворянства как социальной опоры самодержавия, но также его более высокий в целом образовательный уровень (дворянам легче было получить образование) и имущественную обеспеченность. Последнее было важно ввиду сравнительно низкого материального вознаграждения за государственную службу, которая считалась сословной обязанностью дворянства. Существовало убеждение, что зависимость государственного служащего от получаемого им жалованья лишает его необходимой свободы суждений и поведения. Предусматривалась возможность поступления на государственную службу и представителей других свободных сословий с получением соответствующих классных чинов, а затем и дворянства. Но такая возможность рассматривалась как исключительная и вынужденная.

Один из главных организационных принципов государственной службы заключался в том, что государственный служащий должен был пройти ее снизу вверх целиком, начиная с выслуги низшего классного чина. Это диктовалось необходимостью как замещения всех должностей, так и получения требуемой опытности (поскольку сама практика службы была главной школой профессиональной подготовки чиновничества).

В каждом классе необходимо было прослужить известный минимум лет (в низших классах обычно три — четыре года). За особые заслуги по службе этот срок мог быть сокращен. Переход в следующий класс предполагался как занятие открывшейся вакансии. В связи с тем, что гражданских должностей было больше, чем военных, в гражданской службе открывалось больше вакансий, а потому и движение по службе там могло быть более быстрым. Учитывался и общеобразовательный уровень государственного служащего. Законами 1731, 1747 и

139

1757 гг. предусматривалось, что лица, окончившие курс наук в Кадетском шляхетском корпусе и в университете, получали право быть назначенными сразу не только в XIV класс, но и в более высокие обер-офицерские чины. Поскольку число высших должностей всегда было меньше числа низших, продвижение по службе в гражданском ведомстве нередко оказывалось слишком медленным и не заинтересовывало в продолжении службы. В связи с этим в гражданской службе минимум лет службы в каждом классе со временем стал рассматриваться как максимум, дающий право назначения на должность более высокого класса, а при отсутствии вакансий — производства в следующий класс с оставлением на прежней должности. Класс как ранг должности превращался в самостоятельный правовой феномен — ранг без должности, получивший название чина или классного чина (для отличия от чина вообще, чина как должности и звания), а за его обладателем утвердилось наименование «чиновник».

Получение чина более высокого класса (на один-два ранга), чем класс фактически занимаемой должности, стало в гражданской службе обычным явлением. Возможность этого предусматривалась уже в самой «Табели», где говорилось, что если кто-то «выше ранг получил, неясели по чину, который он действительно управляет, то имеет он при всяких случаях ранг вышнего его чина». Тот, кто получил следующий класс, становился кандидатом на соответствующую этому классу должность. Из нескольких претендентов старшим считался тот, кто раньше был произведен в этот класс. Старшинству производства придавалось важное значение. Закон от 15 февраля 1742 г. подтверждал это с полной определенностью: «...как в военной сухопутной и морской, так и в штатских службах обретающихся впредь производить в чины по старшинству и заслугам, а не по старшинству никого не производить». 13 января 1753 г. такой порядок был вновь подтвержден, но делалось одно исключение для поощрения лиц, имевших «знатные» заслуги по службе: последние могли получать следующий чин в обход старших их по службе, но лишь по «высочайшему» усмотрению. Исследователь системы чинопроизводства В.А. Евреинов пришел к заключению, что «признание законом самостоятельного значения „табельного" ранга как чина» произошло при Екатерине II и Павле I. «Сначала в виде частной меры, а потом в 1767 г. как общее правило установлено было отдельное от должности повышение в классах против класса, присвоенного занимаемой чиновником должности» [25].

Возможен был и противный вариант: назначение на должность более высокого класса, чем чин. Необходимость этого обнаружилась сразу же после введения «Табели», когда пришлось на гражданские должности высоких классов назначать людей, не успевших выслужить соответствующие чины. Чинопроизводство при этом обычно ускорялось. Служащий, назначенный на должность, класс которого был выше класса его чина, имел право лишь на «почести» по должности, но не получал тех преимуществ, которые были прямо связаны с классом чина (дворянства, например).

    Такой чин, не связанный с должностью, сначала пытались обозначать указанием классов (например, коллежский асессор VIII класса, а после получения следующего чина — коллежский асессор VII класса), но это оказалось неудобным прежде всего потому, что каждая должность относилась лишь к одному

140

классу. Поэтому чины гражданской службы стали обозначаться либо наименованиями некоторых должностей (коллежский секретарь), либо званиями, относившимися к классу данного чина (тайный советник), либо специально созданными названиями (статский советник).

В связи с возникновением феномена чина «Табель о рангах» в середине XVIII в. как бы раздвоилась, превратившись в своем основном качестве в перечень чинов, разнесенных по родам службы и рангам; вместе с тем по-прежнему в соответствии с классами «Табели» распределялись все должности в штатных расписаниях государственных учреждений.

По мере увеличения числа должностей (особенно в гражданской службе) обнаруживалось, что обойтись без привлечения недворян на государственную службу нереально. Поскольку в условиях сословного строя России исполнение государственными служащими их должностных обязанностей было возможно лишь в том случае, если чиновник будет иметь статус дворянина, «Табелью о рангах» предусматривалось, что каждый, выслуживший первый (низший) классный чин, получал дворянство. Еще 16 января 1721 г. право на дворянство было установлено в общем порядке для всех офицеров. В законе говорилось: «Все обер-офицеры, которые произошли не из дворян, оные и их дети и их потомки суть дворяне и надлежит им дать патенты на дворянство». Причисление к дворянству давало ряд льгот (о чем подробнее мы будем говорить далее), что было серьезным стимулом к поступлению на государственную службу. В военной службе уже XIV класс сообщал потомственное дворянство; в гражданской же — лишь VIII, а низшие чины давали только личное дворянство. Статус личного дворянства был создан специально для данного случая и имел целью несколько сдержать и замедлить пополнение рядов потомственного дворянства за счет служилого сословия. Это подтверждалось и указом от 31 января 1724 г., которым предписывалось «в секретари не из шляхетства (дворянства. — Л. Ш.) не определять, дабы потом [не] могли в асессоры, советники и выше происходить», то есть производиться в чины, дававшие права потомственного дворянства. Однако здесь же допускалось исключение: разрешалось производить в эти классы тех «из подьяческого чина, кто какое знатное дело покажет и заслужит». В дальнейшем иод давлением обстоятельств (недостатка родовых дворян для замещения вакантных должностей государственной службы, с одной стороны, и общего возрастания их числа, особенно в начале XIX в., в связи с введением в России министерской системы управления, — с другой) приток на государственную службу недворян постоянно возрастал. Вследствие этого 11 июня 1845 г. класс чина, дававший потомственное дворянство в гражданской службе, был повышен до V; VI—IX классы стали давать лишь личное дворянство, а X—XIV — личное почетное гражданство. В военной же службе потомственное дворянство стал давать VIII класс, а низшие — только личное. 9 декабря 1856 г. право на потомственное дворянство в гражданской службе было передвинуто на один класс выше (с V на IV), а в военной — с VIII на VI класс (VII—XIV классы давали личное дворянство). В 1880-е гг. предполагалось и в военной, и в гражданской службе повысить класс, дающий дворянство,

141

с VI и IV до III, но это намерение не было реализовано. 1 августа 1898 г. в гражданской службе были введены новые ограничения: чин IV класса стал даваться только после пяти лет пребывания в предыдущем чине и нахождения в должности не ниже V класса. 2 августа 1900 г. к этому было добавлено еще одно условие — общий срок службы в классных чинах не менее двадцати лет.

Установив четкую иерархию всех чинов (вместе с тем и должностей), «Табель о рангах» предписывала строгое соблюдение принципа их старшинства (приоритета старшинства) и связанного с ним чинопочитания.

Помимо старшинства рангов по каждому роду службы, устанавливалось старшинство военной службы над гражданской и придворной (среди чинов одного класса старшим считался военный). Лишь позднее военные утратили право на старшинство в I и II классах. Среди обладателей одного чина старшим являлся тот, кто был раньше пожалован в него. Старшинству чинов и выслуги придавалось очень большое значение во всех случаях, когда реализовывались права, проистекающие из государственной службы, в особенности право на должность. Именно в такой последовательности (по старшинству чинов и выслуги) сообщались сведения о государственных служащих во всех официальных справочных изданиях о них. Соблюдение принципа старшинства и чинопочитания считалось обязательным при всех официальных и торжественных церемониях: при дворе, во время парадных обедов, при бракосочетаниях, крещениях, погребениях и даже в церквах при богослужениях.

Принцип старшинства распространялся на жен и дочерей чиновников. «Все замужние жены поступают в рангах по чинам мужей их», — говорилось в «пунктах» к «Табели». Незамужние дочери чинов I класса получали «ранг... над всеми женами, которые в V ранге обретаются»; аналогичным образом «девицы, которых отцы во II ранге, — над женами, которые в VI ранге» и т. д. На сыновей же старшинство их отцов не распространялось, и по достижении совершеннолетия они должны были выслуживать ранги сами.

В «пунктах» же предусматривалось, что, если «кто выше ранга будет себе почести требовать или сам возьмет выше данного ему ранга», тот должен быть подвергнут за каждый случай штрафу — вычету двухмесячного жалованья; равный же штраф следовал и тому, кто «кому ниже своего ранга место уступит», за этим надлежало «фискалам прилежно смотреть, дабы тем охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам получать».

Почитание лиц по рангам не касалось лишь, как говорилось в «пунктах», тех случаев, «когда некоторые, яко добрые друзья и соседи, съедутся или в публичных ассамблеях».

Среди проявлений чинопочитания важное значение приобрели формулы титулования — так называемый общий титул по классу чина или должности. Формулы эти не были установлены законом и сложились постепенно на практике, ориентируясь на западноевропейские нормы. В первой трети XVIII в. наиболее устойчиво использовались три общих титула: ваше превосходительство (для чинов высших классов), ваше сиятельство (для сенаторов — при жизни Петра I) и ваше благородие (для прочих чинов и дворян). К концу века таких титулов было уже пять (более, чем в других европейских странах): I и II классы – ваше высокопревосходительство; III-IV классы — ваше превосходи

142

тельство, V класс — ваше высокородие; VI —VIII классы — ваше высокоблагородие; IX—XIV классы — ваше благородие.

Обращает на себя внимание некоторая алогичность такой системы: титул V класса по своим компонентам (высокородие) оказался менее «почетным», чем титул VI-VIII классов (высокоблагородие). Титул высокопревосходительство по европейским меркам оказывался неимоверно высок: так обращались только к главам государств и правительств. Вообще нелепым было титулование государственных служащий формулой благородие. В Германии, например, аналогичная формула применялась только к собственно дворянам, а титул высокоблагородие употреблялся при обращении к графам.

По наблюдениям В. А. Евреинова, указанные общие титулы по чину, «получая особое развитие в конце XVIII столетия... окончательно возводятся в систему» с начала второй четверти XIX в. [25]. В правовом акте эти титулы были впервые зафиксированы только в 1883 г., и то лишь применительно к военной службе.

Пользование общим титулом по чину было обязательно во всех случаях обращения к вышестоящему по службе или по общественному положению.

Применение общего титула в сочетании с частными титулами (наименованиями чина и должности) зависело, во-первых, от того, имелось ли в виду адресование, обращение или именование (упоминание в третьем лице); во-вторых, от ситуации — устное или письменное титулование, служебное или частное; в-третьих, от того, в каких отношениях старшинства и соподчиненности находились корреспонденты — собеседники. Наиболее церемонным было официальное письменное адресование низших должностных лиц и просителей к высшим. До середины XIX в. оно включало как частный, так и общий титул, причем первый использовался и по должности, и по чину и следовал за вторым. Например: его превосходительству товарищу министра финансов тайному советнику N. Во второй половине XIX столетия частный титул по чину и фамилия стали опускаться. При личном обращении употреблялся только общий титул (чаще всего без имени); при именовании, наоборот, чаще всего только частный. Письменное адресование к нижестоящему лицу содержало только частный титул по должности (фамилия не указывалась). Примерно равные между собой должностные лица обращались друг к другу либо как к высшим, либо по чину (например, господин капитан), либо по имени и отчеству (в случае письменного обращения — с указанием общего титула и фамилии на поле документа).

К началу XX в. пятичленная система общих титулов себя изжила. В одном из ведомственных документов говорилось, что она «едва ли соответствует современным условия гражданской службы. На практике имеет значение один титул — превосходительство. Остальные смешиваются и присваиваются всем без различия, состоят ли они на государственной службе или не состоят».

С системой чинов, хотя и не жестко, было связано пожалование разного рода почетных званий (о них речь пойдет в конце этой главы). Связь эта была обоюдной: звание могло даваться только обладателям чинов определенных классов (не одного, а групп их, например обладателям генеральских чинов); вместе с тем получение почетного звания обычно ускоряло продвижение по классам «Табели о рангах». Все это относится и к званию кавалера ордена, поскольку

143

ордена обычно жаловались «в порядке постепенности» — от младших к старшим, сообразуясь с рангами чинов награждаемых.

С рангом чина связывалось и право на ливрею определенного типа для слуг чиновника, и число лошадей в личном экипаже (естественно, если все это имелось у данного лица). В соответствии с рангом должности и чина устанавливались также условия проезда на «почтовых». В последнем из пояснительных «пунктов» к «Табели о рангах» говорилось: «Понеже такожде знатность и достоинство чина какой особы часто тем умаляется, когда убор и прочий поступок тем не сходствует, якоже насупротив того многие разрядятся, когда они в уборе выше чина своего и имения поступают. Того ради напоминаем мы милостиво, чтоб каждый такой наряд, экипаж и ливрею имел, как чин и характер его требует. Посему имеют все поступать и объявленного штрафования и вящего наказания остерегаться».

Долгое время господствовало представление, что чин является «особенно почетным званием, великой царской милостью» (В. А. Евреинов). Согласно Уставу о службе гражданской (ст. 788), начальник имел право уволить подчиненного с должности без объяснения причин; чин же мог быть отнят только по суду.

Чин и «Табель о рангах» стали одним из важных явлений русской общественной жизни XVIII — начала XX в., постоянно привлекавшим внимание и иностранных наблюдателей, и государственных и общественных деятелей внутри страны. Екатерина II признавала существование в России правила «чин чина почитай». Один из западных путешественников, посетивших Россию в царствование Павла I, метко заметил: «Здесь все зависит от чина... Не спрашивают, что знает такой-то, что он сделал или может сделать, а какой у него чин». Позднее А. С. Пушкин считал это правило «общеупотребительным», явно противостоящим другому возможному, «например: ум ума почитай».

Французский аристократ маркиз де Кюстин, посетивший Россию в николаевское царствование, язвительно назвал чиновную систему «гальванизмом, придающим видимость жизни телам и душам. Это единственная страсть, заменяющая все людские страсти. Чин — это нация, сформированная в полки и батальоны, военный режим, примененный и к обществу в целом, и даже к сословиям, не имеющим ничего общего с военным делом».

П. А. Вяземскому принадлежит эпиграмма (1868):

Мы за собой не примечаем,

А в нас китайский есть начин:

И упиваемся мы чаем,

И что ни шаг, то чин да чин.

По наблюдениям Н. В. Шелгунова, чувство личного достоинства в дворянско-чиновной среде в большинстве случаев трансформировалось в «достоинство положения и принадлежности к чему-то, что, собственно, и давало значение человеку... Непомерно высоко ставилась честь мундира, достоинство дворянского звания, достоинство положения начальника... Каждый чувствовал свое достоинство только в первенстве, каждый хотел быть выше другого, иметь власть над ним, чем-нибудь от него отличаться, каждый хотел быть первым и как-то не

144

хотел быть равным. Гвардеец чувствовал себя выше кавалериста, кавал выше армейца, армеец выше штатского» [86].