МЕРА ПРИЯТИЯ ПУБЛИЧНОГО ГОВОРЕНИЯ

Теперь, казалось бы, обговаривается все; и это не может не радовать. Равно, как не может не печалить и то, что акты оригинального мышления по большей мере подменяются чинными мероприятиями свободного говорения «всех со всеми». Формат сих бесчисленных мероприятий донельзя пестр: заседание и выездное заседание, круглый стол и серия оных столов, конференция и (не)конференция, семинар и вебинар, проекты и встречи всех мастей. О них постоянно доносит весть реклама, извещают рассылки, анонсы и посты. Они щедро инкрустированы логотипами, слоганами, бейджами, кофе-брейками, регистрационными формами, анкетами, релизами, статистическими сводками и отчетами о проведении. В них принимает участие масса организаторов, докладчиков, спикеров, ведущих, участников, болельщиков, слушателей. После них остаются фотографии, комментарии под ними и лайки под комментариями – всегда есть по чему «составить впечатление». Отсутствует же главное – тексты, с которыми впоследствии может работать в любое время каждый желающий, независимо от своего (не)участия в конкретной тусовке.

Публикуются ли авторские доклады и сообщения, авторизированные речи и выступления, стенограммы обсуждений и дискуссий? Метражные стримы (передающие, скорее, атмосферу праздника, а не ясность концептов) не в счет. Среди тучи bla-предваряющих «о чем мы будем говорить» и wow-завершающих «как классно мы поговорили» практически нет self-содержательного «вот, что я говорю». Публика информируется «о», ее держат в курсе «как», она осведомлена «где» – но не имеет понятия «что». Тот, кто не записался на «послушать», по факту лишен возможности обратиться к материалу, который, вероятно, провоцирует «помыслить». Однако, сегодня кантовская «свобода во всех случаях публично пользоваться собственным разумом» подразумевает еще и свободный легкий доступ – не к наглядным атрибутам публичности, но к читабельным результатам публичной работы умов. Если угодно, даже рекламу текстов, содержащих эти результаты. Технических возможностей для этого более, чем предостаточно; следовательно, здесь недостает желания вводить в предполагающуюся «суть дела» кого попало – бесконтрольно, вне политических и финансовых форматов, отвечающих конъюнктуре гражданского рынка.

Другими словами, ставка по-прежнему делается не на знающих индивидов, способных самостоятельно мыслить, а на массу интересующихся, «включающихся  в общественные процессы». И делегированное вторым оперативное приятие мер выглядит, зачастую, куда как более важным, чем присущее первым тщательное исследование причин.  

М. Шильман

30.06.2015