РЕЧЬ БАРОНА МЮНХГАУЗЕНА ОБ УСТРОЙСТВЕ ХАРЬКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Уважаемые дамы и господа!

Будучи преисполнен внутренней уверенности в том, что мое сегодняшнее появление перед вами – событие волнительное, но не лишенное приятности, рискну со всей прямотой без околичностей поведать о том, что долгое время оставаясь в тайне, стремилось, тем не менее, явить себя миру. Сегодня, в начале XXI века, у меня наконец-то появился далеко не лишний повод и приоткрыть волнующую истину, и рассказать еще одну правдивую историю о том, что на самом деле происходило в конце XVIII – начале XIX века. В том числе, чистую правду о моем личном участии в славном деле основания Харьковского Университета и его Библиотеки.

Смею напомнить почтенной публике, что Императрица Екатерина II после долгих лет правления почила в Бозе осенью 1796 года. А барон Мюнхгаузен – как может вполне достоверно считаться людьми небольшой силы воображения и лишенными чувства юмора – умер 22 февраля 1797 года, то есть буквально через три недолгих месяца после смерти Императрицы. Однако, чуть ли не до последних своих дней оба они питали друг к другу самые теплые и дружеские чувства. Более того – состояли, пусть в редкой, но весьма содержательной переписке.

Будучи человеком образованным и просвещенным, барон в своих письмах не раз рекомендовал Императрице обратить особое внимание на прекрасные земли юга Империи. Не секрет, что при его прямом участии было создано Харьковское наместничество, преобразованное в 1796 году в Харьковскую Губернию. А незадолго до смерти он высказал горячее желание помочь всеми силами в деле организации на далеких от Германии, но столь памятных его сердцу украинских землях, Университета и Библиотеки на европейский манер – коли будет на то Высочайшее повеление.

Вопросы, связанные с устройством Университета в духе идеалов Просвещения, Мюнхгаузен обсуждал в своей переписке с Кантом, который в значительной мере учел высказанные соображения. Вскоре после смерти барона и смерти Фридриха-Вильгельма II (осень 1797 года), в 1798 году выходит в свет «Спор факультетов» Канта – модель просвещенного Университета. Поначалу планировалось, что это издание будет сопровождать памятная надпись: «Незабвенному барону Мюнхгаузену, ученому и другу», – но Кант из скромности решил воздержаться от такого посвящения.

До марта 1801 года переписка Мюнхгаузена и Екатерины II оставалась тайной (Павел I ненавидел маменьку, а его история с Каразиным в 1789 году в этом смысле весьма показательна). На правах семейного архива письма перешли на хранение к проживающему в Риге будущему графу фон Дунтену – человеку, интересующемуся историей, почитателю Иоганна Гердера, который приходился родственником первой жене барона Якобине.

Вскоре же, с приходом к власти Императора Александра I ситуация радикально изменилась. Переписка Екатерины II с Вольтером была впервые издана в 1802 году. Следующим планировалось издание переписки Екатерины II с бароном Мюнхгаузеном, но тут вдруг выяснилось, что бесценный рижский архив пропал. Император потребовал от библиотекарей во что бы то ни стало найти бумаги Мюнхгаузена, но поиски особым успехом не увенчались.

Единственной находкой, отчасти проливающей свет на характер утерянной переписки, стал черновик ответного письма Екатерины II барону Мюнхгаузену от 1795 года, написанный на оборотной стороне письма самого барона. Обнаружен сей лист был в коллекции графа Разумовского – сына последнего гетмана Запорожского войска, будущего попечителя Московского Университета и министра народного просвещения. Чудом сохранившийся (по легенде – в личных книгах Императрицы, меж страниц какого-то французского романа) автограф неопровержимо свидетельствовал о том, что Екатерина II с особой благосклонностью отзывалась о «кантовской» идее Мюнхгаузена касательно учреждения «на немецкий манер» Харьковского Университета.

Дальнейшее общеизвестно. Осенью того же 1802 года Василий Каразин обращается к Императору Александру I с просьбой «решить участь воспитания в полуденной России» и решить вопрос об Университете. С оглядкой на два важных факта – воля горячо любимой бабушки и факт репрессий Павла I в отношении Каразина – Император принимает решение подобную просьбу удовлетворить.

Реализация проекта заняла чуть более двух лет – несказанно быстро. Вместе с Университетом в январе 1805 в Харькове рождается и Библиотека. Памятуя о досадном инциденте с пропажей писем Мюнхгаузена, Император особое внимание уделил комплектованию и организации именно Библиотеки. Пожертвования Александра I подразумевали, поначалу, передачу в дар Библиотеке и означенного черновика письма к барону Мюнхгаузену, однако Разумовский наотрез отказался расставаться с драгоценным артефактом.

Вплоть до смерти графа Алексея в 1822 году этот документ хранился в его частной библиотеке; сам же Император Александр I незадолго до смерти (1825) обратился к наследникам с просьбой способствовать передаче письма библиотеке Харьковского университета. Наконец, в 1827 году попечитель учебного округа граф Потоцкий разрешил библиотеке купить у наследников Разумовского часть его богатейшей библиотеки…

Если верить казенным спискам купленных книг, знаменитое письмо Мюнхгаузена так и не попало в Харьков. Но с учетом того состояния, в котором была университетская библиотека вплоть до 1832 года, тяжело поверить как в тщательность составления подобных списков, так и в скрупулезность каталогизации документов.

Если же оценивать всю значимость барона Мюнхгаузена в деле основания Университета, то следует предположить, что письмо его все же покоится в фондах Библиотеки.

И я верю, что недалек тот день, когда оно будет повторно найдено и впервые обнародовано. Тогда Научная Библиотека Харьковского Университета лишний раз подтвердит свое давнее право носить славное имя барона Мюнхгаузена, которое я, барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, жалую ей сегодня, 32 мая 2015 года, и подтверждаю сие почетной грамотой…

…с которой рекомендую сразу сделать несколько копий во избежание повторения приснопамятных конфузов J