М. Шильман

Святые в подземке

«Чудны дела Твои…» – нет, не так – лучше: «О Асклепий, великое чудо есть человек!» Времена и нравы меняются, да только свойственно человеку чудить без меры и без предела. И с воодушевлением загонять гипотетическую любовь к ближнему своему в надежные рамки своей же конфессиональной добродетели. Потому как палочки должны быть «попендикулярны», ценности нетленны, а овцы целы. А иначе, конечно, маячит и плач великий, и скрежет зубовный. Одним словом, ожидаемый пипец для тех, кто преисполнен веры в основательность своих ожиданий.

Для глаза же несколько подслеповатого в вопросах подобной веры, но достаточно острого, чтобы отслеживать плевелы, всякая пастырская инъекция в социальный организм видится по меньшей мере странной. И в данном случае не суть важно, что именно больше всего режет такой глаз – мальтийские кресты одного министерства или борьба за «семейные ценности», ведомая другим. Потому, как их причина и логика, в принципе, одна – и даже странно, что шевеление местного гражданского общества в большей мере обусловлено тем, что напечатано на бумаге, а не написано на заборах.

Когда на выходе со станции метро благообразная металлизированная дева сообщает мне, что она во что-то верует, я инстинктивно ищу глазами портрет Декарта, утверждающего, что он мыслит. Но не нахожу. Также не обнаруживается поблизости ни цитаты куфической вязью, ни улыбки трехглазого подвижника, ни скрижалей, ни изображения бородатого мудреца в экзотическом халате. Не говоря уже о мраморных греках, которые озаботились вопросами добродетели еще тогда, когда и в помине не было ни реки, ни мячика, ни самой этой девы.

Что касается безапелляционного утверждения о том, что некто воскрес – а оно бросается в глаза чуть выше – то поражает его сугубо корпоративная истинность. Которая как бы и не ставится под сомнение, поскольку это «общеизвестно». А уж с должной оглядкой на такое общеизвестное какие-либо претензии к очередному переизданию Домостроя (издание исправленное и дополненное, рекомендовано для средней, очень средней школы в 2016 году от рождества… нет, опять не так) и вовсе смехотворны.

В общем, нечего в своей интеллектуальной гордыне ссылаться на бесовского Ницше, после которого речь о ценностях, а тем более вечных, изрядно скомпрометирована. Сегодня истинным все больше считается то, что доводится до общего сведения с речистого забора, красноречивого билборда или велеречивого экрана.

Кстати, ближайший такой экран мозолит глаз и массирует уши неподалеку, буквально на ближайшем здании. Он то ли просто покоится на воздетых, словно у Атланта, руках, то ли символизирует собой новый объект поклонения и неиссякаемый источник ценностей, то ли – вкупе с несущей его фигурой – намекает на странную природу нынешних «государственных вероисповеданий».

2016