РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ В РОССИИ

римлян, народов Сибири и Дальнего Востока, Азии. К числу наиболее известных трудов 18 в., основатель­но затрагивающих религиозную жизнь народов, отно­сятся «Описание земли Камчатки» С.П. Крашенинни­кова (1711-1755), словарь «Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч.» Μ .Д. Чулкова ( 1 7 4 3 - 1 7 9 2 ) , «Славянская мифо­логия» A.C. Кайсарова (1782-1813). Попыткой фило­софской интерпретации религии была докторская диссертации Д.С. Аничкова (1733-1788) «Философи­ческое рассуждение о начале и происшествии бого-почитания у разных, а особливо невежественных на­родов», в которой автор выводил религию из психоло­гических оснований — чувства страха, деятельности воображения и др. Качественно новый уровень исто­рических исследований религии отмечен появлением 12-томной «Истории государства Российского (1816-1829) Н.М. Карамзина. Карамзин не только системати­зировал огромный материал из летописей и фолькло­ра, но также критически его переработал, осмыслил на основе философских идей Просвещения и романтиз­ма. Большое влияние на Карамзина и его современни­ков оказали идеи нем. философа И. Г. Гердера (1744-1803). В основе его учения лежало представление о «духе народа»· У каждого народа — свой «дух», т. е. сплав наиболее важных для народа идей, ценностей, эмоций, которые выражаются в самобытном искусст­ве, поэзии, религии этого народа. При этом, согласно Г е р -деру, ни один народ, ни одна историческая эпоха не имеет перед другими особого преимущества. В с е они равноцен­ны в своей культурной, религиозной самобытности. По­этому все культуры и религии заслуживают уважения и требуют углубленного понимания. Такое понимание ре­шительно отбрасывало прежнее необъективное отно­шение к древним народам как «варварам», оно расхо­дилось с презрительной оценкой неевропейских куль­тур и религий как «нецивилизованных», «диких», «грубых». Разделяя такое понимание, Карамзин иссле­довал славянское язычество и православие русское как формы выражения русского национального духа. Ка­чественно новый этап исследования славянской ми­фологии, верований и обрядов проявился прежде все­го в трудах Ф.И. Буслаева (1818-1897), который называл предшествующий период изысканий в этой области, в т. ч. и свои ранние исследования, «наукою наощупь». Ста­новление научного изучения религии в России 19 в. на­ходилось в тесной связи с формированием религиоведе­ния в Европе. Ориентируясь на научные достижения зап. коллег (Я. Гримма, В. Маннхардта, Т. Бенфея, Ф.М. Мюл­лера и др.), отечественные ученые в сер. 19 — нач. 20 в. развернули филологические, исторические, этнографи-
ческие изыскания в области религии. Первостепенное значение на этом этапе получило изучение славянских древностей и религиозных сторон русской народной культуры. Результаты исследований А.Н. Афанасьева, Буслаева, А.Н. Веселовского, И.Е. Забелина, Е.Г. Кагарова, В.Ф. Миллера, О.Ф. Миллера, A.A. Погебни, А.Н. Пыпи-на, Н.Ф. Сумцова по своим теоретическим основаниям и по фундированности эмпирическим материалом зачас­тую не уступали лучшим европейским образцам. Теоре­тические подходы этих и других ученых обозначили формирование основных для дореволюционного пе­риода направлений изучения религиозного созна­ния — мифологической, исторической, психологичес­кой школ. Крупный вклад в изучение истории христи­анства, русского православия был внесен Е.В. Барсовым, В.В. Болотовым, Н.М. Гальковским, H.H. Глубоковским, Е.Е. Голубинским, П.С. Ефименко, И.Н. Ждановым, В.М. Исгриным, Н.И. Костомаровым, В.О. Ключевским, Н.М. Никольским, Н.С. Тихонравовым и многими други­ми отечественными учеными. Труды вт. пол. 19 — нач. 20 в. по истории религий, индоевропейским религиям, религиям Китая и Индии, исламу, архаическим верова­ниям народов Сибири и Дальнего Востока образовали внушительный раздел отечественного гуманитарного знания. Религиоведческие исследования, выполненные B.Г. Богораз-Таном, В.П. Васильевым, Ф.Ф. Зелинским, A.M. Золотаревым, И.Ю. Крачковским, И.П. Минаевым, C.Ф. Ольденбургом, О.О. Розенбергом, Б.А. 'Гураевым, С.М. Широкогоровым, Л . Я . Штернбергом, Ф.И. Щербат-ским и многими другими отечественными учеными, внесли крупный вклад не только в российскую, но и мировую науку. Философско-религиоведческие подхо­ды к трактовке религии, религиозного сознания и ис­тории разрабатывались Н.Я. Данилевским, И.В. Кире­евским, П.В. Киреевским, М.И. Туган-Бара>ювским и др. светскими мыслителями, а также некоторыми бого­словами, преподававшими в духовных академиях. Глубиной и проницательностью отмечено философ­ское осмысление религиоведческих проблем в сочи­нениях русских мыслителей — Ф.М. Достоевского, B.C. Соловьева, H.A. Бердяева, П.А. Флоренского, С.Н. Тру­бецкого и E.H. Трубецкого и др. Оказавшись в эмигра­ции, многие историки, философы, филологи (A.B. Кар-ташев, И.Ф. Мейендорф, М.Э. Послов, Т.П. Федотов, Г. Флоровскш, А. Шмеман и другие) продолжали и з д а в а т ь труды, написанные в лучших традициях отечественного религиоведения. Советский период отечественного ре­лигиоведения, особенно в первые десятилетия, отмечен противоречивыми тенденциями. С одной стороны, мно­гие религиоведы были лишены возможности плода- (, творно работать и даже физически устранены (напр.. крупный китаевед Ю.К. Щуцкий), школы и целые н а -

860

 

 

РЕЛИГИОВЕДЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ, КАФЕДРЫ И ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ В РОССИИ

правления разрушены, исследовательская работа по­ставлена под жесткий идеологический контроль. Ме­тодологически большинство исследований было ог­раничено рамками диалектико-материалистической философии и воззрениями классиков марксизма-ле­нинизма. Религиоведческим исследованиям вменялась 1 служебная роль «научного» обеспечения атеистичес­кой пропаганды. С другой стороны, в этих сложных условиях шаг за шагом продвигались к крупным ре­зультатам В.Я. Пропп (славянские архаические веро­вания), С.А. Токарев (история архаических религий), Н.И. Толстой и Б.А. Рыбаков (история славянских ве­рований), Л.Ф. Лосев (греческая мифология), И.М.Дья­конов (религии Ближнего Востока), Л.С. Переломов (ре-ίигии Китая), Т.Я. Елизаренкова (религии Древней Индии),М.И. Стеблин-Каменский (верования древних германцев), В.В. Иванов и В.Н. Топоров (религии ин­доевропейцев), многие другие исследователи. Серьез­ная работа шла в области теоретического осмысления религиоведческих проблем. Движению в этом направ-пении способствовали труды В.И. Гараджи, Ю.А. Киме-чева, Ю.А. Левады, Л.Н. Митрохина, М.А. Поповой,
тивно работают философы, историки, лингвисты, ли­тературоведы, психологи, социологи, экономисты, ар­хеологи, этнографы, культурологи, искусствоведы, пра­воведы, представители других научных отраслей. С одной стороны, при широком участии исследовате­лей из разных отраслей гуманитарных наук знания о религии продвинулись за эти годы далеко вперед. С другой стороны, массовое обращение к религиовед­ческой проблематике имело свои отрицательные след­ствия. Появилось множество псевдорелигиоведческих публикаций, подготовленных некомпетентными авто­рами или написанных с целью пропаганды собствен­ных религиозных воззрений (особенно активны в этом плане представители новых религиозных движений). За­частую такие оккультные, мистические, квазиистори­ческие, фантастические сочинения «религиоведческой» направленности стремятся заменить своими учениями и религиоведение, и теологию традиционных конфес­сий. Некоторым серьезным историческим, филологи­ческим, психологическим исследованиям не хватает спе­циальных религиоведческих знаний, относящихся к ме­тодологии исследования религии, терминологии,

'u.M. Угриновича, И.Н. Яблокова и ряда других о г е ч е -типологизации религиозных ф е н о м е н о в , истории ре-

лигиоведческих концепций. Мировое религиоведение накопило за последние восемьдесят лет внушительный потенциал, к которому наша научная общественность долгое время не имела широкого доступа для обмена идеями и свободного обсуждения. Нужно признать, что специалисты-религиоведы не смогли в должной мере снабдить своих коллег необходимыми сведениями. Тем не менее постепенно преодолеваются схематизм и тен­денциозность, обременявшие многие прежние рели­гиоведческие работы. Религиоведческие исследования широко обращаются к мировому и отечественному опыту изучения религии, они открыты для дискуссии по самым острым теоретическим и практическим про­блемам. Религиоведческое сообщество не испытывает прежнего идеологического диктата со стороны влас­тей, некогда задававшего общую антирелигиозную направленность. Религиоведческие исследования последних лет в большинстве своем демонстрируют взвешенную позицию по отношению к религии и ре­лигиозным сообществам. Религиоведа обнаруживают готовность вместе с другими учеными совместными усилиями продвигаться вперед в изучении религии, воздерживаясь от гиперкритицизма и сторонясь апо­логетического субъективизма.

А.П. Забияко

РЕЛИГИОВЕДЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ, КАФЕДРЫ И ПОД­РАЗДЕЛЕНИЯ В РОССИИ — научные и образователь­ные учреждения и подразделения, специализирующие-

ггвенных философов. В 1990-е гг. религиоведение пе-: ежило в России второе рождение. Большими тиража-Iи переизданы лучшие произведения религиоведов тарой школы, выполнены и опубликованы новые ре-игиоведческие исследования. В структуре РАН и дру-I1X научных учреждений появились религиоведчес-ие центры. В российских ун-тах открыта подготовка адров по специальности «религиоведение», написа-ы учебники, выпущены хрестоматии. К подготовке 1ециалистов-религиоведов, которая раньше осуще-твлялась прежде всего в столичных ун-тах, подклю­чись региональные — Амурский, Архангельский, .рский, Орловский, Пермский и некоторые др. Вме-. е с научными центрами ун-ты развернули большую ι .следовательскую работу по разным направлениям (елигиоведения — философии религии, истории рели-1и, психологии религии, социологии религии, полити-о-правовой и культурологической проблематике. 2001 издается научно-теоретический журнал «Рели-.юведение», публикующий современные исследова­ния по всему спектру религиоведческих направлений, ереводы классических трудов, архивные документы источники, методические материалы для преподава-АЯ учебных курсов. Современное российское религио-едение развивается в о с о б о м научном контексте. Изу­чи ие истории, культурного, социального и личност-г.то измерения религии в последние десять лет стало шим из основных направлений развития отече-ίвенного гуманитарного знания. В этой области ак-

861

 

 

РЕЛИГИОЗНАЯ ГРУППА

ся в области религиоведения, свободы совести и вероиспове­дания, изучения государственно-церковных отношений. К ним относятся: а) кафедры высших учебных заведе­ний; б) религиоведческие подразделения в системе Российской академии наук и других научных ин-тов; в) негосударственные религиоведческие учреждения и подразделения в организациях. В настоящее время «Религиоведение» изучается более чем на 30 кафедрах вузов, из них ведущими являются кафедры философии религии и религиоведения Московского государствен­ного ун-та им. М.В.Ломоносова, Санкт-Петербургско­го государственного ун-та, Центр изучения религий Российского государственного гуманитарного ун-та, кафедры религиоведения Российской академии госу­дарственной службы при Президенте РФ, Амурского государственного ун-та (Благовещенск), Российского государственного гуманитарного ун-та им. А. И. Герце­на (Санкт-Петербург) и кафедра культурологии и ре­лигиоведения Поморского государственного ун-та им. М.В.Ломоносова (Архангельск). Созданы и успешно работают религиоведческие кафедры в Алтайском, Бел­городском, Владимирском, Дагестанском (Махачкала), Елецком, Казанском, Уральском (Екатеринбург), Тю­менском, Ростовском, Саратовском, государственных ун-тах, Красноярском и Шуйском государственных пе­дагогических ун-тах, Пермском государственном тех­ническом ун-те и др., а также кафедра философии и религиоведения в Военном ун-те Министерства обо­роны РФ. В ряде вузов созданы кафедры религиоведе­ния и теологии: Дальневосточный государственный ун-т, Омский государственный ун-т, Орловский госу­дарственный ун-т, Оренбургский государственный ун­т, Тульский государственный педагогический ун-т, Кур­ский государственный ун-т (факультет) и др. Кроме того, религиоведение и теологию преподают в ряде негосударственных высших учебных заведений: Рус­ском христианском гуманитарном ин-те (Санкт-Петер­бург), Ин-те философии, теологии и истории св. Фомы Аквинского (Москва), Исламском ун-те (Москва) и др. В системе ин-тов РАН, а также в ряде ведомственных научных учреждений имеются религиоведческие цен­тры и подразделения: Исследовательский центр «Фи­лософия религии и культуры» Ин-та философии РАН, Центр истории религии и церкви Ин-та российской истории РАН, группа по истории религии и церкви Ин-та всеобщей истории РАН, Центр социально-ре­лигиозных исследований Ин-та Европы РАН, сектор социологии религии Ин-та социально-политических исследований РАН. Исследования по различным на­правлениям религиоведения проводятся также в Ин­те Востоковедения, Ин-те США и Канады, Ин-те этно­логии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая, Ин-
те научной информации по общественным наукам, Ин-те государства и права, Российском иаучио-иссле-довательском ин-те культурного и природного насле­дия Министерства культуры РФ им. Д.С. Лихачева, Ин­те культурологии Министерства культуры РФ и РАН. Ин-те монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (Улан-Удэ), Ин-те истории, археологии и этног­рафии народов Дальнего Востока ДВО РАН (Влади­восток), Государственном музее истории религии Министерства культуры РФ, Научно-исследователь­ского центра религиозной литературы и изданий рус­ского зарубежья Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. Рудомино и Социологическом центре Вооруженных Сил РФ. К негосударственным научно-исследовательским уч­реждениям и подразделениям, где вопросы религио­ведения изучаются в полном объеме или по отдель­ным направлениям, относятся: редакционная колле­гия научно-теоретического журнала «Религиоведение», Московский центр Карнеги, Ин-т свободы совести, Ин-т религии и права, секция социологии религии Рос­сийского общества социологов, секция социологии религии Российской социологической ассоциации, Центр религиоведческих исследований «Этна», Центр военно-религиозных исследований и др.

С.А. Мозговой

РЕЛИГИОЗНАЯ ГРУППА — в широком смысле — одна из ф о р м религиозного объединения. Этим понятием в религиоведческой литературе обозначаются разно­образные религиозные сообщества (как правило, ма­лочисленные). Р. г. может быть объединением верую­щих для совершения культовых действий, совмест­ного удовлетворения религиозных потребностей (см. Потребности религиозные)·, совокупностью веру­ющих внутри религиозной общности (общины, сек­ты), объединенных определенным религиозным ин­тересом (осуществление миссионерской, благотвори­тельной деятельности, молодежные, женские группы и т. д.). В законодательстве РФ Р. г. — добровольное объединение граждан, образованное в целях совмест­ного исповедания и распространения веры, осуществля­ющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица. Помещения и необходимое для деятельности Р. г. иму­щество предоставляется в пользование группы ее учас­тниками. Граждане, образовавшие Р. г. с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организа­цию, уведомляют о ее создании и начале деятельности органы местного самоуправления. Религиозные груп­пы имеют право совершать богослужения, др. религи­озные обряды и церемонии, а также осуществлять обу-

862

 

 

РЕЛИГИОЗНАЯ и д е н т и ч ность

чемие религии и религиозное воспитание своих По­следователей (Закон РФ «О свободе совести и о рели­гиозных объединениях», ст. 7).

Ф.Г. Овсиенко

РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ — категория ре­лигиозного сознания, содержанием которой выступа­ет осознание причастности идеям и ценностям, кото­рые в данной культуре принято называть религиозны­ми, а также осознание принадлежности к конкретной форме религии и религиозной группе. В первом случае категория Р. и. выражает общую религиозную самоат­тестацию человека («я — верующий»), во втором она представляет конкретную форму религиозности, при­нимая вид конфессиональной идентичности (напр., «я — буддист»). Типами Р. и. являются индивидуаль­ная и коллективная (групповая) Р. и. В индивидуаль­ном типе Р. и. субъектом осознания выступает отдель­ная личность (напр., «я — христианин»), в коллектив-лом типе— группа, в ментальности которой Р. и. принимает вид коллективного представления («мы — православные», «мы — мусульмане» и т. д.). Индиви-гуальная Р. и. формируется в процессе социализации 1ИЧНОСТИ, включения человека в сисгему религиозных »тношений и интериоризации религиозных идей, цен-лостей, эмоциональных норм. Воспринятые извне ι дейно-психологические данности перерабатываются йо внутреннем мире под влиянием индивидуальных особенностей личности; зачастую следствием этого вза­имодействия является религиозный опыт. В религиоз-юм опыте Р. и. актуализируется, конкретизируется, а в 1екоторых случаях трансформируется вплоть до ради-садьйой смены религиозных ориентаций (см., напр., обращение ΟΆΆΛ^ Деян. 9 : 1 - 9 ) . Коллективная Р. и. ф о р -мируется прежде всего в процессе взаимодействия гругпты с инорелигиозными (иноконфессиональными) сообществами на основе базисных представлений мы»—<они», «свои»—«чужие», играющих огромную роль в процессе коллективной и индивидуальной иден­тификации. Дихотомические представления «свое»— •чужое» задают идейно-психологическую парадигму осприятшо реальности (когнитивная функция), кон-л руируют особую религиозную картину мира и упоря-ючивают ее содержание (мировоззренческая функ­ция). Действуя как простейшая объяснительная схема, >ги представления позволяют группе или индивиду π ождествить себя с наличествующими в культуре ре­лигиозными образцами и интегрироваться в религи­озную традицию (интегрирующая функция). Пред-тавления «мы»—«они», наполняясь конкретными ре-игиозными характеристиками, принимают вид втостереотипов (стереотипных признаков своей груп-
пы) и гетеростереотипов (стереотипных признаков чужой группы), руководствуясь которыми личность и группа ориентирую гея в поликонфессиоиалыюм мире (классифицирующая функция). Мотивируя поведение индивида и группы, представления «мы»—«они» вы­ступают регуляторами религиозного поведения (ре­гулятивная функция). Присутствие инорелигиозиой традиции и осознание ее чуждости «своей» традиции является одним из важнейших факторов Р. и. Пред­ставления «мы»—«они» вмесге с догматами, другими религиозными идеологемами и мифологемами, роле­выми сценариями поведения образуют когнитивный компонент Р. и. В структуре Р. и. когнитивный компо­нент взаимодействует с эмоциональным компонентом, включающим религиозные нормативные переживания и другие модели эмоционального поведения. Образцы для когнитивно-эмоциональных идентификаций за­фиксированы прежде всего сакральными текстами в форме сакральных образов, догматов, заповедей религи­озных, мифов, а также другими авторитетными текста­ми религиозной традиции, задающими примеры дол­жного понимания и поведения (напр., жития святых). Наличие таких императивных образцов, с которыми идентифицируют себя индивиды и группы, является залогом устойчивости религии в историческом време­ни и культурном пространстве. Не всегда когнитивной основой Р. и. выступают догматы или другие важней­шие вероучительные основоположения; на уровне ре­. ально функционирующего религиозного сознания ак­туально значимыми когнитивными опорами идентич­ности могут выступать в догматическом отношении второстепенные или даже маргинальные идеологемы и мифологемы. Напр., для традиционного русского пра­вославного сознания одним из главных оснований кол­лективной идентичности являлись представления о «православном царе», Святой Руси, Москве — третьем Риме и некоторые др. В современном русском православ­ном сознании большую роль в качестве основы идентич­ности играет стереотип «русский — значит православ­ный», в котором этничность получает значение религи­озно-идентифицирующего признака. Важно, что догматически второстепенные или маргинальные идей­но-мифологические образцы идентификации тесно свя­заны с конкретной действительностью существования людей, их индивидуальными и коллективными жизнен­ными интересами, практическими смыслами бытия и общей картиной мира. Разновидностями Р. и. являются естественная (добровольная) и навязанная (вынужден­ная) идентичности. Естественная Р. и. —следствие бес­конфликтной интериоризации религиозной традиции (напр., в процессе воспитания в религиозной семье). Навязанная Р. и. — результат давления внешних обсто-

863

 

 

РЕЛИГИОЗНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

ятельств, вынуждающих индивида или группу иденти­фицировать себя с определенной религией. Типичным примером навязанной Р. и. является ситуация, воз­никающая в условиях диктата государственной рели­гии. В Российской империи крещение многих евре­ев в православие было обусловлено дискриминацией иудаизма и привилегированным положением Русской православной церкви. Зачастую формированию навя­занной Р. и. предшествует процесс разрушения или запрета первичной естественной идентичности. К способам конструирования навязанной Р. и. относят­ся миссионерство и прозелитизм. Переходу от одной конфессиональной идентичности к другой обычно со­путствуют кризисные состояния личности и культуры, а также конфликты с прежней религиозной традици­ей и конфессиональной группой, которые нередко ста­вят человека, сменившего Р. и., в положение маргина­ла или изгоя. Так, еврей, принявший христианство, рас­сматривается как человек глубоко падший не только иудейской культурой, но и законодательством государ­ства Израиль («Закон о возвращении»), лишен права на возвращение и получение гражданства. В поликультур­ной среде под воздействием разных конфессий, соци­альных факторов, традиционализма, а также вследствие неординарной религиозности индивида возможно воз­никновение и существование множественной Р. и. (двой­ной, тройной и т. д.). Ярким примером двойной Р. и. я в л я -ется русское двоеверие. В множественной Р. и. разные кон­фессиональные идентичности могут совмещаться относительно непротиворечиво, однако при определен­ных обстоятельствах они могут вступать в конфликт, порождая сложные духовные коллизии. С т. зр. выра­женности и интенсивности, выделяются основные типы Р. и. — отсутствующая (нулевая), латентная, ин­дифферентная, слабовыраженная, нормальная, сильно-выраженная, фанатичная. Базисный нормальный тип определяется в своих конкретных признаках с учетом особенностей каждой религиозной традиции. В ин­дивидуальном и коллективном сознании статус Р. и. в общей иерархии идентичностей вариативен и ситуа­тивен. В определенных обстоятельствах Р. и. может за­нимать доминирующие позиции, подчиняя этническую, гражданскую, половую и другие идентичности. Напр., достаточно распространена практика смены половой идентичности под влиянием изменений Р. и. При дру­гих обстоятельствах статус Р. и. в общей иерархии мо­жет снижаться вплоть до минимальных значений и попадать в зависимость от других идентичностей. В современном мире традиционные Р. и. испытывают мощное воздействие, с одной стороны, глобализации, идей «толерантности» и «мультикультуриого общества», способствующих размыванию Р. и., а с другой — идео-
логий этнического и религиозного ривайвализма, экст­ремизма, интенсифицирующих Р. и.

А.П. Забияка РЕЛИГИОЗНАЯ МОРАЛЬ — см. Религия и мораль.

РЕЛИГИОЗНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ — формарелигиоз­ного объединения (наряду с религиозной группой). Р. о. в законодательстве РФ определяется как добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории страны, образованное в целях совместного исповеда­ния и распространения веры и в установленном зако­ном порядке зарегистрированное в качестве юридиче­ского лица. Р. о. в зависимости от территориальной сфе­ры своей деятельности подразделяются на местные и централизованные. Местной Р. о. признается Р. о., со­стоящая не менее чем из десяти участников, достиг­ших восемнадцати лет и постоянно проживающих в одной местности либо в одном городском или сельс­ком поселении. Централизованной Р. о. признается Р. о., состоящая в соответствии со своим уставом не менее чем из грех местных религиозных организаций. Цент­рализованная Р. о., структуры которой действова­ли на территории РФ на законных основаниях на про­тяжении не менее 50 лет на момент обращения указан­ной религиозной организации в регистрирующий орган с заявлением о государственной регистрации, вправе использовать в своих наименованиях слова «Россия», «российский» и производных от них. Р. о. признается также учреждение или организация, создан­ные централизованной Р. о. в соответствии со своим уставом, имеющие цель и признаки, которые преду­смотрены пунктом 1 статьи 6 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997), в т. ч. руководя­щий либо координирующий орган или учреждение, а также учреждение профессионального религиозного образования. Органы государственной власти при рас­смотрении вопросов, затрагивающих деятельность Р. о. в обществе, учитывают территориальную сферу дея­тельности Р. о. и предоставляют соответствующим ре­лигиозным организациям возможность участия в рас­смотрении указанных вопросов. Наименование рели­гиозной организации должно содержать сведения о ее вероисповедании. Р. о. обязана указывать свое полное наименование при осуществлении деятельности. Р. о. обязана ежегодно информировать зарегистрировав­ший ее орган о продолжении своей деятельности с ука­занием сведений, включаемых в единый государствен­ный реестр юридических лиц. Указанные сведения о местных Р. о. могут представляться в регистрирующий орган соответствующей централизованной Р. о. Непред-

864

 

 

РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ

ста влей ис указанных сведений в течение 3 лет являет­ся основанием для обращения регистрирующего орга­на в суд с иском о признании Р. о. прекратившей свою деятельность (Закон РФ «О свободе совести и о рели­гиозных объединениях», ст. 8).

Ф.Г. Овсиенко

РЕЛИГИОЗНАЯ ПЕДАГОГИКА — институционали­зированная, теоретически обоснованная система обра­щения воспитуемых в веру. Помимо обычных для дру­гих образовательных систем педагогической практи­ки и педагогического сознания в Р. п. добавляются вероучительная тематика и литургическое ритуальное действие. Способы и пути обучения и воспитания в Р. п. имеют широкий спектр — от постижения мудрости через книжный текст до прямого общения с божеством, от совершенствования через поведение до сосредото­ченных медитативных размышлений. Основная зада­ча Р. п. — привить ребенку веру, сформировать в со­знании ученика идею основополагающей связи сию­минутного и вечного. Соединение священного образца и текущей повседневной реальности — своеобразное
ноу хау» Р. п.. Каждая изучаемая земная вещь несет в себе изучение ее второго, знакового, запредельного, божественно-трансцендентного смысла. Ученик обу­чается азбуке символизма, азбуке перевода значений одного мира в значения другого, и наоборот (см.: Сим­волы религиозные). Канонический текст, предлагаемый к изучению, содержит в себе «миогосмыслие», выхо­дящее за рамки его буквального прочтения. Р. п. — особая сфера как воспитательного, так и религиозного опыта, она находится и вне жестких пределов куль­та, ритуала, богословия, и вне обычного «практико-ори-ентированного» педагогического процесса. В Р. п. осо­бо почитаема преемственность передачи традиции от гчителя к ученику. На первом месте для Р. п. находятся именно канонические тексты, причем не важно, зафик­сированы ли они письменно или передаются устным способом. В Р. п. обучающая и воспитывающая компо­ненты синтезированы в единый комплекс. Этическая проповедь составляет вполне «официальную часть» пе­дагогического воздействия и не требует ни оправда­ния своего появления, ни искусственно маскирующих ее приемов, к которым приходится прибегать светским педагогам для соединения обучения и воспитания. Открытая назидательность священных учебных тек­стов никого не смущает: так и должно быть. Поэтому именно в рамках Р. п. обычно глубоко разработаны во­просы воспитания «житейской» мудрости, выражаю­щейся в готовности к стойкому перенесению жизнен­ных невзгод и в формировании способности к выбору

фавильной стратегии поведения. Р. п. решает вопрос о

том, как конкретному человеку «отрезюмировать» свое собственное существование и как вступить на путь со­вершенствования в процессе поиска ответа на этот воп­рос. Центральный элемент традиционной Р. п. — фе­номен ученичества. В мировых религиях, имеющих у своего начала фигуру основателя, ученик есть свиде­тель истинности вероучения. Он постигает основные моменты жизни Учителя, сочиняет в Его честь гимны, передает из поколения в поколение слова Учителя, под­ражает Ему и следует Его поучениям. Среди верующих создается особая и по-своему единая воспитательная среда. Община верующих — объект и субъект педаго­гического попечения. С одной стороны, важнейшей задачей Р. п. является «пастырская педагогика» по от­ношению к объединениям верующих, т. е. воспитание общины единомышленников. С другой стороны, по отношению к верующим община сама выступает как педагог. Происходит воспитание единомышленника общиной. Община наравне с профессиональным учи­телем хранит, передает религиозно-педагогические тра­диции, доктрину, веру, знания, мораль, мировоззренче­ские установки и приобщает к ним. Р. п. рассматривает «детство» как постоянный статус человека, позволяю­щий ему в течение всей жизни находиться в модусе сыновнего и ученического поведения по отношению к высшим силам. Эта идея является одной из осново­полагающих для религиозных педагогических тради­ций. Следуя ей, участники педагогического процесса имеют возможность определять взаимоотношения «учитель-ученики» по аналогии «отец-дети». Религи­озно-дидактические сочинения внутри традиции объявляются каноном. Уже в момент сочинения его тексты предназначаются для изучения, комментирова­ния, осмысления и переосмысления со стороны веру­ющих-учеников. Текст канона выступает программой их воспитательного преобразования. Каждое из кано­нических сочинений опирается на свой тип препода­вания Учения. (См. также: Наставничество религиоз­ное, Религия и педагогика.)

В. Г. Безрогое

РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ — совокупность мно­гочисленных школ и течений, существующих в буд­дизме, индуизме, иудаизме, христианстве, исламе и дру­гих религиях, дающих свое решение онтологических, гносеологических, антропологических, социальных и иных проблем в русле рационализма либо же на осно­ве внутреннего человеческого опыта, эмоционально-интуитивных средств познания. Р. ф. представляет со­бой философское творчество, ориентированное на про­блемы, связанные с религией. В основе Р. ф. лежат духовный опыт и вера познающего субъекта; главная

S Религиоведение

865

 

 

РЕЛИГИОЗНЫЙ ОПЫТ

ее проблема — выявление отношения Бога к сотворен­ному им миру и человеку. Р. ф. тесно связана с теологи­ей в мировых и в тех народностно-национальных ре­лигиях, где данная дисциплина (теология) сложилась в различные варианты религиозных доктрин о сущно­сти и действии Бога, построенных в формах идеалис­тического умозрения на основе текстов, принимаемых как Божественное Откровение (см. Откровение рели­гиозное). Вплоть до Средневековья Р. ф. не была от­делена от теологии, первые попытки разграничить области философского и теологического исследова­ния были предприняты лишь в 13 в. Фомой Аквинс-ким. Тем не менее и сегодня даже в наиболее разра­ботанных философско-теологических системах — прежде всего христианских — проблематика Р. ф. во многом совпадает с теологической проблемати­кой; в частности, предметное поле религиозно-фи­лософских систем православия и католицизма совпа­дает с проблемами такого раздела теологии, как сис­тематическая теология (апологетика, догматика, нравственное богословие). Р. ф. с теологией связывает также то, что последняя всегда выступает теоретичес­кой базой первой, положения и выводы Р. ф. так или иначе согласуются с догматикой, с содержанием Биб­лии, Корана, Типитаки и других вероучительных свя­щенных книг религий; в этом плане теология высту­пает своеобразным «ограничителем» конфессиональ­ной философии; Р. ф., в свою очередь, выполняет служебную функцию по отношению к теологии: фило­софское (рациональное) знание, по убеждению Фомы Аквинского, позволяет более полно понять отдельные истины Откровения. В то время как теология исходит только из данных Откровения и в большинстве случа­ев представляет собой обязательную для всей конфес­сии доктрину, Р. ф. не имеет подобного статуса, и руко­водство конфессии подчас выделяет одну из существу­ющих в ее рамках религиозно-философских систем в качестве «официальной» (напр., неотомизм в католи­цизме). Имея общую цель — обоснование конфессио­нальной догматики, обе дисциплины в то же время различаются по характеру и способам этого обосно­вания: Р. ф. выражает в системе понятий то, что теоло­гия считает достоянием веры; в отличие от теологии Р. ф. не апеллирует непосредственно к авторитету. Об­ладая рядом общих черт и признаков, религиозно-фи­лософские сисгемы в конфессиональных и внутрикон-фессионэльных проявлениях имеют свою специфику: характерной особенностью буддийской философии яв­ляется ее этико-практическая направленность; като­лической философии — доминирование рационалисти­ческого элемента, распространяющегося на такие тео­логические положения, как существование Бога,
бессмертие человеческой души, сотворение мира; пра­вославной философии — преобладание традиции визан­тийского мистицизма, в основном лишь дополняемо­го рационалистическими посылками; различных на­правлений протестантской философии — стремление решать сугубо философские проблемы в рамках тео­логии и т. д. (См. также: Буддийская философия, Индуис­тская философия, Иудейская философия, Исламская теология и философия, Католическая философия, Пра­вославная философия, Протестантская философия.)

Ф.Г. Овсиенко

РЕЛИГИОЗНЫЙ ОПЫТ — состояние психики, в ко­тором человек осознает себя пребывающим в контакте со сверхчеловеческим существом или могуществом, ощущает свою причастность к инобытию, к запредель­ной обыденному миру реальности. Подавляющее боль­шинство религий включает Р. о. в качестве одного из основополагающих начал. В некоторых религиях (напр., в шаманизме) Р. о. выступает стержнем идейно-психологической и культовой деятельности. Многие религии возникли (напр., ислам) или существенно ре­формировались (напр., иудаизм) благодаря тем лично­стям, интенсивный Р. о. которых выступал источни­ком и мощным стимулом духовных и социальных пре­образований. Обладание интенсивным Р. о. является одним из главных оснований харизмы религиозных лидеров. Вместе с тем экстремальная религиозная ак­тивность, которая, как правило, разворачивается вслед за пережитым личностью интенсивным Р. о., форми­рует в среде религиозных консерваторов насторожен­ное отношение к сильным и нестандартным проявле­ниям Р. о. (напр., отношение к юродивым). Пережитый человеком Р. о. может интерпретироваться личностью и окружением либо как индивидуально значимый (дан­ный «свыше» для духовного преображения, роста лич­ности), либо как общественно значимый — как откро­вение для «избранных», отдельного народа или всего человечества. В тех случаях, когда Р. о. отдельной лич­ности получал широкое общественное признание, он стимулировал религиозный энтузиазм единоверцев и выступал мощным фактором массовой социальной активности, историческими следствиями которой мог­ли быть как позитивные, так и негативные результаты. В русской истории Р. о. Сергия Радонежского, видевше­го Богородицу, Ангела, Небесный свет, слышавшего «Глас Господень», был истолкован в условиях татаро-монгольского ига как знак заступничества со стороны «Вышних сил», сыграв значительную роль в укрепле­нии религиозного духа и патриотических настроений. Изучение Р. о., начало которому в религиоведении было положено прежде всего У. Джемсом, выступает важней-

866

 

 

РЕЛИГИОЗНОЕ ИСКУССТВО

шей област ью психологии религии. В Р. о. соединяются два компонента —когнитивный и аффективный. Ког­нитивный компонент фиксирует непосредственно дан­ное в Р. о. знание. Полученное в Р. о. знание может быть знанием о внешнем мире (о Боге, рае, людях и т. д.) или знанием о внутреннем мире носителя опыта (о про­шлой жизни, атмане, т. д.). Содержательно такое зна­ние во многом зависит от вероучительных, религиоз-но-мифюлогических, этических, эстетических, лингви­стических и ряда других особенностей той культурной традиции, к которой принадлежит носитель Р. о., а так­же от индивидуальных интеллектуальных качесгв лич­ности. Особенности культурной традиции определяют явленные в Р. о. образы божесгва или картины инобы­тия (напр., сцены посмертного наказания грешников), содержание полученного наставления и т. д. К общим для многих религий признакам когнитивного компо­нента Р. о. относятся осознание абсолютной значимос­ти и ценности воспринятых смыслов, их сакральной природы и сотериологической направленности. Обре­! генное в Р. о. знание, как правило, расценивается как Откровение. Зачастую, согласно признаниям пережив­ших Р. о. людей, подробное воссоздание когнитивного ι содержания Р. о. чрезвычайно затруднительно, посколь­ку полученное знание с трудом поддается (или вообще не поддается) словесному выражению — оно неверба-лизуемо. В таких случаях средствами выражения Р. о. могут выступать графические символы (напр., манда-ла), звуки, изображения (напр., иконы), музыка, пове­денческие акты (напр., смех) и иные способы передачи смыслов. Аффективный компонент Р. о. — это сово­купность пережитых в нем эмоций. Одно из наиболее адекватных описаний структуры аффективного ком­понента дано Р. Отто в его учении о нуминозном. На фовне чувственных восприятий Р. о. может быть дан в форме визуальной (напр., как видение божества), так­тильной (напр., как прикосновение «Длани Господ­ней»), слуховой (напр., как «Глас Небесный», «пение ан­гельское»), одористической (напр., как запах серы — признака присутствия «исчадий ада»), вкусовой (напр., как вкус амброзии, «пищи богов»). По способу возник­новения Р. о. может быть спонтанным и искусственно вызванным. В первом случае Р. о. возникает без пред­намеренных усилий человека под влиянием каких-либо сильных внешних воздействий (великолепия природ­ного ландшафта, угрозы для жизни и т. д.) или без тако­вых — в состояниях сна, болезни, клинической смерти и др. При искусственном продуцировании Р. о. вызыва­ется особыми способами психологического или куль­тового характера — напряженной молитвенной прак­тикой (напр., повторением «умной», или Иисусовой, молитвы), медитацией, ритуальными танцами и музы-
кой (например, ритмическим звучанием бубна), иными религиозными психотехниками. Некоторые культовые практики стимуляции Р. о. предполагают использова­ние наркотических и галлюциногенных веществ. В последние десятилетия эксперименты по продуциро­ванию Р. о. в клинических условиях при помощи ЛСД и подобных психоделических препаратов проводились сто­ронниками трансперсональной психологии религии. В настоящее время Р. о. остается распространенным фе­номеном не только традиционных обществ, но и совре­менной западной культуры. Так, опросы, проведенные в 1970-е гг. американским исследователем Р. Уитноу, по­казали, что около 50% жителей Сан-Франциско утвер­дительно отвечают на вопрос о том, «чувствовали ли они себя когда-либо в тесном контакте с чем-либо священ­ным». Р. о. служил богатым источником развития не толь­ко религии, но также других сторон культуры — изоб­разительного искусства, поэзии, музыки и др.

А.П. Забияко

РЕЛИГИОЗНОЕ ИСКУССТВО — одна из форм искус­ства как рода практически-духовного освоения и ос­мысления мира и человека в нем. Р. и. может пониматься также как комплекс жанров, художественных форм и средств, адаптированных к выполнению специфиче­ской функции отражения и воплощения религиозных идей, драматизации мифов в ритуалах и обрядах, куль­товой архитектуре и т. п. Художественные средства литературы, музыки и изобразительных искусств, та­ких как живопись, скульптура, пластика, театр, кино, позволяют фиксировать, кодифицировать, консерви­ровать, аккумулировать, транслировать и трансформи­ровать (изменять и обновлять) различные образы ре­лигиозного опыта людей. Одной из функций религии как феномена культуры является культуроохранитель-ная и культуротранслирующая функция, причем пере­дача культурных ценностей осуществляется как в син­хронном, так и в диахронном планах. Однако Р. и. при­сущи лишь некоторые из традиционно выделяемых исследователями функций искусства (напр., познава­тельная, воспитательная, просветительская, коммуни­кативная). Р. и. не реализует (за редким исключением) игровую и гедонистическую функции. Поэзия, танец, музыка дают развернутые во времени проекции ми­фических событий, а живопись, скульптура, архитек­тура, прикладное искусство, наоборот, — простран­ственные «моментальные слепки», тргда как театрали­зованные представления и кино возможно отнести к пространственно-временным формам искусства. Син­тетический характер искусства вообще и наличие в Р. и. гносеологического, аксиологического, творческо-сози-дательного, семиотического, коммуникативного и дру-

867

 

 

РЕЛИГИОЗНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ

гих аспектов позволяют конструировать или отражать такие модели реальности, в которых присутствует ну-минозное, (сакральное, священное) и соответствующие отношения между ним (напр., Богом) и человеком. В архаических обществах на мифологической стадии развития мировоззрения с характерными для нее при­знаками: невыделениостыо человека и его «второй» (рукотворной) природы из окружающей среды; нерас-членениостью сознания; отсутствием четких границ между эмпирией и фантазией, концептуальным и эмо­циональным; этиологической функцией мифа и т. д., искусство проникало во все формы человеческого освоения мира. К этому периоду относится генезис Р. и. Но черты специализации и мастерства оно приобрета­ет позднее — на стадии религиозного мировоззрения, когда закрепляется четкое различение мастеров («по­священных», в т. ч. жрецов) и профанов-подмастерь­ев, ремесленников. Основой Р. и. является культовое искусство, неразрывно связанное с культовой прак­тикой, ортопраксией (от греч. όρθός — прямой, пра­вильный и πράξις — действие). Постепенное фор­мирование и последующая догматизация в мировых и народно-национальных религиях канонической традиции различных — в первую очередь изобрази­тельных — жанров культового искусства приводят к его относительному обособлению и появлению в Р. и. секуляризационных тенденций, для которых становят­ся характерными индивидуализм («личное видение»), требование новизны и оригинальности, антропоцент­ризм и следование законам земной, природной красо­ты. В индустриальном и «постиндустриальном» обще­стве процесс «технократизации» и «инструментализа-ции» специфических средств искусства (компьютерные технологии и пр.) в качестве ответной реакции вызвал интерес к т. иаз. «этническому» искусству, уходящему своими корнями в Р. и. Поэтому уже сейчас можно гово­рить о том, что Р. и. претендует на роль уникального, сугубо человеческого способа освоения и осознания мира, не нуждающегося в помощи машин и противо­поставляющего собственные ценности ценностям тех­ногенной цивилизации.

И. П. Давыдов

РЕЛИГИОЗНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ — общность веру­ющих со всеми ее организационными элементами. Первичной ячейкой Р. о. является религиозная общи­на, над общинами надстраивается комплекс звеньев вплоть до высшего звена — центра объединения. На основе изучения религиозных общностей ряд иссле­дователей (М. Вебер, Э. Трёльч, Г. Беккер, Г. Нибур, Дж. М. Йингер и др.) выделяет различные типы Р. о.: церковь, секта, устойчивая секта, деноминация, культ,
мистерия, тайное общество и др., однако наибольшее признание в современном религиоведении получили три типа Р. о.: церковь, сек га, деноминация. Р. о. в за­конодательстве РФ — добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных ос­нованиях проживающих на территории РФ, образо­ванное в целях совместного исповедания и распро­странения веры и обладающее соответствующими этой цели признаками: вероисповедание; совершение бого­служений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Р. о. могут создаваться в форме рели­гиозных групп и религиозных организаций. Р.о. — преж­де всего устойчивое добровольное объединение физи­ческих лиц, российских граждан, возможно — и инос­транцев, связанное с месгом постоянного проживания этих лиц. Практика выделила две формы, два статуса Р. о. — те, которые не ведут активной хозяйственной деятельности, не участвуют как целостная корпорация в гражданских отношениях, не несут ответственности обобщенным имуществом — за такими объединения­ми Закон «О свободе совести и о религиозных объеди­нениях» (1997) закрепляет термин «религиозные груп­пы». Те Р. о., что обладают значительным имуществом, право на которое подлежит закреплению за всей кор­порацией граждан, участвующей в гражданских имущественных и связанных с ними неимуществен­ных отношениях как единое лицо, именуются -рели­гиозными организациями». В соответствии с консти­туционным принципом отделения Р. о. от государства Р.о. создается и осуществляет свою деятельность в со­ответствии со своей собственной иерархической и ин­ституциональной структурой, выбирает, назначает и заменяет свой персонал согласно своим собственным установлениям; не выполняет функций органов госу­дарственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного само­управления; не участвует в выборах в органы государ­ственной власти и в органы местного самоуправления; не участвует в деятельности политических партий и по­литических движений, не оказывает им материальную и иную помощь (Закон РФ «О свободе совести и о рели­гиозных объединениях», ст. 6, ст. 4 п. 5).

Ф.Г. Овсиенко

РЕЛИГИОЗНОСТЬ — одна из основных категорий социологии религии, отражающая состояние сознания верующих (как на уровне индивида, так и социальной группы). Характерной чертой Р. является вераъсверхь-естественное, выступающее объектом поклонения. Кон­кретизируя содержание понятия «Р.» можно выделить такие его составляющие, как критерии Р., фиксирую-

868

 

 

РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ СОБРАНИЯ И ОБЩЕСТВА

щие степень Р., т. е. влияние религии на отдельного че­ловека и уровень Р., т. е. отношение к религии той или иной социальной группы. Характер Р. выявляет коли­чественные различия Р. у представителей разных кон­фессий и социальных групп. Исследованию Р. посвя­щен ряд работ зап. социологов и религиоведов М. Ни­гера, В. Руфа, Р.Уинтоу, Ле Бра, А. Эйстера, Г. Вернона и др. В отечественной религиоведческой литературе ка­тегория «Р.» нашла разработку в трудах ДМ. Угринови-ча, И.Н. Яблокова, Д.Е. Фурмана и других. При изуче­нии Р. в современном обществе используются конк­ретные социологические исследования, позволяющие анализировать реальные процессы и выявлять устой­чивые тенденции. Значительное усиление роли рели­гии в современном российском обществе повлекло за собой рост Р. в целом. Однако наряду с возрастанием количества убежденных и последовательных привер­женцев религиозных воззрений, имеют место и чисто внешняя, неглубокая Р., «размытая» Р., а также увлече­ние мистикой, теософией, оккультизмом, традицион­но осуждаемыми официальной церковью. Помимо это­го, в сознании довольно большой группы россиян происходит слияние традиционных религиозных представлений с нетрадиционными, в т. ч. с оккуль­тизмом, астрологией, хиромантией, мистикой и т. п. (См. также: Социология религии, Квазирелигиозность, Типы религиозных и нерелигиозных индивидов.)

Е.С. Элбакян

РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ СОБРАНИЯ И ОБ­ЩЕСТВА — уникальное явление в духовной жизни российской интеллигенции нач. 20 в., историческая встреча представителей либеральной интеллигенции и Русской православной церкви для диалога и обмена мнениями по религиозно-философским и церковным вопросам. Идея этой встречи принадлежала З.Н. Гип­пиус и Д.С. Мережковскому, которых поддержали Д.В. Философов, В.В. Розанов, В.А. Тернавцев (после­дний был православным богословом). Всего в 1 9 0 1 — 1903 гг. состоялось 22 собрания. В Приложении к жур­налу «Новый Путь» были опубликованы стенограммы 20 собраний, протоколы двух последних были запре­щены к публикации по цензурным соображениям, а сами собрания закрыты в марте 1903 К.П.Победонос­цевым и возобновились лишь в 1907 под названием о Религиозно-философское общество». Исходя из исторически установившейся разобщенности духо­венства и интеллигенции, организаторы и участники собрании в качестве главной их цели видели устране­ние или возможное смягчение противоречий между церковью и интеллигенцией. По-разному понимали значение собраний, а позднее — общества сами их уча-
стники: представители либеральной интеллигенции видели в них возможность встречи с «исторической церковью», возможность поделиться своими религи­озными сомнениями, быть услышанными духовен­ством в надежде на некоторые действия с ее стороны на путях «нового откровения». Представители церкви, напротив, преследовали миссионерские цели, видели в собраниях возможность миссии среди интеллиген­ции и ее возвращения в лоно православия. По этой при­чине обер-прокурор К.П. Победоносцев и разрешил проведение собраний. Увидев же, что миссия среди ин­теллигенции не удалась, он запретил их. Ожиданиям интеллигенции также не суждено было сбыться: она не получила от церкви «нового откровения». И все же, несмотря на то, что ни одна из сторон не достигла сво­ей конечной цели, Р.-ф. с. и о. представляли огромный интерес и получили широкий резонанс не только в рос­сийской, но и в западноевропейской печати того вре­мени. Первое собрание состоялось 29.11.1901 в Малом зале Географического общества на Фонтанке (Санкт-Петербург). Председательствовал епископ Ямбургский Сергий (Страгородский), впоследствии патриарший местоблюститель, а в 1943-1944 — патриарх Москов­ский и всея Руси. Основным вопросом был вопрос о том, каким образом христианство вновь может стать влиятельной силой в жизни общесгва и отдельной лич­ности. Этому основному вопросу были подчинены ос­тальные, раскрывающие те или иные аспекты данной проблемы. Естественно, что и решения предлагались самые разные, порою диаметрально противоположные. Либеральная интеллигенция обратила свои взоры в сторону церкви в надежде на возможность ее рефор­мирования, отречения от «исторического христиан­ства», от «старого религиозного сознания». И часть ду­ховенства пошла в этом вопросе за интеллигенцией, хотя представители официальной церкви оставались непоколебимы. Психологически этот факт утвердил интеллигенцию в том, что преобразования в церков­ной жизни невозможны. Поэтому она сама решила за­няться религиозным творчеством — ведь церковь от этого пути отказалась (см. «Новоерелигиозное сознание»). Возобновление деятельности зарытых в 1903 Религи­озно-философских собраний в форме Религиозно-философского общества подтвердило насущную необ­ходимость регулярных встреч и обмена мнениями между церковными деятелями и представителями ин­теллигенции. Многие надеялись, что Общество станет продолжением собраний, но уже в самом начале своей работы оно отказалось от тех задач, которые стояли перед собраниями. Если целью собраний было смягче­ние противоречий и устранение разобщенности меж­ду представителями интеллигенции и церкви, то Об-

869

 

 

РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЙНЫ

щество отказалось от этой цели, ибо ее достижение оказалось невозможным, и в 1907 это стало очевид­ным. Если, идя на собрания, о миссии среди интел­лигенции говорили лишь представители официаль­ной церкви, то к началу работы Общества об этом говорила уже и сама интеллигенция. В сравнении с собраниями Общество было «шагом назад» для либе­ральной интеллигенции, ее отступлением под натис­ком церкви. Один из участников Общества А.В. Кар-ташев сказал, открывая первое заседание: «Это про­сто общество людей, серьезно, хотя и совершенно по-разному относящихся к религиозному вопросу и желающих об этом поговорить... Наступила полоса разочарований, и те участники бывших Религиоз­но-философских собраний, которые и теперь еще на­ходятся в составе нашего Общества, уже не имеют желания ни наскакивать на церковную партию, ни что-то от нее ждать». Стенограммы заседаний Санкт-Петербургского (а затем — Петроградского) Рели­гиозно-философского общества были изданы от­дельными книгами в Санкт-Петербурге (Петрогра­де) в период с 1908 по 1916 (6 выпусков). Во время Первой мировой войны Санкт-Петербургское Рели­гиозно-философское общество прекратило свою ра­боту. Аналогичные общества в нач. 20 в. функцио­нировали в Москве, Киеве, Тифлисе. (См. также: Ре­лигия и интеллигенция, «Новое религиозное сознание», Бердяев H.A., Розанов В.В., Мережковский Д.С.)

Е.С. Элбакян

РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЙНЫ — в широком смысле — войны, возникшие на религиозной почве для разре­шения религиозно-нравственных противоречий или навязывания одной из воюющих сторон иного вероис­поведания. Наряду с указанными мотивами в Р. в., как правило, присутствуют и переплетаются также поли­тические и экономические интересы. Человеческая ис­тория изобиловала Р. в. Религиозные тексты, включая библейские, свидетельствуют о восприятии людьми войн, как непосредственное или косвенное волеизъ­явление богов. Так, напр., история еврейского народа, описанная в Библии является прямым свидетельством религиозного осмысления военных конфликтов меж­ду иудеями и другими народами. Следовательно, вой­ны связанные с захватом т. н. «Земли обетованной» имеют прямую связь с исполнением еврейским наро­дом Божественного волеизъявления. Т. обр., можно утверждать, что еврейский народ пытался реализовать полученное обетование в первую очередь через веде­ние Р. в. Анализируя историю Древнего мира, можно обнаружить достаточное количество примеров, под­тверждающих мысль о том, что в процессе той или иной
войны религиозная составляющая была основопола­гающей причиной и целью войны. В осмыслении каж­дым народом своей военной истории всегда выявлял­ся религиозный элемент. Напр., греки в лице Гомера считали падение Трои актом воли богов. Армия Ага­мемнона всего лишь выполнила предопределенное богами. Следует подчеркнуть, что войны наделялись священным смыслом не только в Древнем мире. Сред­невековье в этом смысле мало чем отличалось от древ­ности. Напр., император Константин Великий, идя на сражение против Максентия, увидел в воздухе крест, сложившийся из звезд, а внизу креста слова: «Сим по-бедиши». В римской армии в то время было запреще­но не только быть христианином, но даже христианс­кая символика не допускалась. Да и сам император не был христианином, однако он поверил в силу этого яв­ления и повелел изобразить главный христианский символ на знаменах своего войска. С исторической т. зр., это была война между претендентами на власть в Римской империи. Но она имела еще и религиозное содержание. Историческая наука указывает на прямую связь между этим событием в жизни императора и последующим успехом христианской проповеди во времена его правления. Христианские исторические документы того времени отмечают также и то, что сам Бог позволил императору победить всех его врагов. Такую же тенденцию можно наблюдать и в осмысле­нии исламскими авторами войн, которые вел Пророк Мухаммад и его последователи и т. д. В течение не­скольких столетий христианский Запад пытался ос­вободить Иерусалим и Палестину, и это движение вылилось в кровопролитные войны, которые впос­ледствии были названы Крестовыми походами (1095— 1291). Крестовые походы осуществлялись под лозун­гом вызволения христианских святынь в т.наз. «Свя­той Земле» из-под власти мусульман, либо целью этих военных мероприятий было обращение язычников или еретиков в католицизм. Несмотря на большой комплекс экономических, внешнеполитических и психологических причин, неоспоримым фактом ос­тается то, что эти войны имели ярко выраженный ре­лигиозный характер. Так, напр., участники первых Крестовых походов, нашивали на одежды знак крес­та, называли себя пилигримами (паломниками), а по­ходы — паломничеством. Крестовые походы только усилили религиозную конфронтацию Запада и Вос­тока. Они активизировали джихад как ответную реак­цию мусульманского мира. При этом четвертый Крес­товый поход (1202-1204), в гораздо большей мере, чем Великий раскол (1054), разделил христианские церк­ви и страны, заложив в сознании православного на­селения образ поработителя и религиозного врага —

870

 

 

РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЙНЫ

латинянина. Соответственно и Запад утвердился в психологическом стереотипе недоверия и враждеб­ности к миру ислама и вост. христианства. В более узком смысле Р. в. называют войны во Франции меж­ду католиками и кальвинистами (гугенотами) во вт. пол. 16 в. В исторической литературе эти Р. в. датиру­ются по-разному: 1562-1594, 1562-1596, 1562-1598 (начальным годом иногда указывается 1559 или 1560). Предпосылками Р. в. явились социально-экономиче­ские сдвиги во Франции к сер. 16 в.: с одной сторо­ны — обнищание задавленных налогами народных низов, положение которых резко ухудшилось в связи с ростом дороговизны; с другой стороны — все большее ущемление абсолютизмом политической власти фео­дальной знати. Социально-экономическая обстановка обусловила широкое участие в Р. в. как плебейства так и дворянства. Наиболее оппозиционной властным структурам была феодальная знать, представленная самыми знатными дворянскими родами. Во главе ка­толической знати стояли герцоги Гизы, кальвинистов возглавляли Бурбоны (принц Л. Конде, затем Генрих Наваррский) и адмирал Г. Колиньи. Кальвинистское дворянство рассчитывало укрепить свое экономиче­ское положение за счет секуляризации церковных вла­дений. Для большинства дворян религиозный вопрос играл второстепенную роль: входе Р. в. они иногда ме­няли свое вероисповедание. Это еще раз доказывает, что в Р. в. переплетаются различные составляющие, которые при поверхностном изучении вопроса не об­наруживают прямой связи с религией. В 1559 во мно­гих провинциях Франции начались народные волне­ния, на юге страны кальвинистское дворянство начало захватывать церковные владения. После вступления на престол малолетнего короля Карла IX (дек. 1560) регентша Екатерина Медичи и канцлер М. Лопиталь делали попытки примирить католиков и гугенотов. Однако до 1572 вожди обоих лагерей стремились зах­ватить короля и править затем от его имени. И те и другие искали помощи вне Франции: гугеноты —г у немецких князей, у единоверцев в Нидерландах, Ан­глии, католики — в Испании. За первыми тремя вой­нами (1562-1563, 1567-1568, 1568-1570) последовал Сен-Жерменский мир (1570). Усиление гугенотов по­будило Гизов и Екатерину Медичи организовать в 1572 массовую резню гугенотов в Париже, (вошедшую в историю под названием «Варфоломеевской ночи»). События Варфоломеевской ночи привели к возобнов­лению военных действий. В войнах 1572-1573, 1574-1576 гугеноты преследовали цель сменить династию Валуа. К 1576 в юго-зап. провинциях Франции была образована т. наз. Гугенотская конфедерация городов и дворянства. По королевскому эдикту в Болье (1576)
гугеноты получили подтверждение свободы вероиспо­ведания, кроме того — фактическое признание образо­ванной ими конфедерации. Генеральные штаты в Блуа (1576) отвергли этот эдикт, что привело к возобновле­нию войны с гугенотами. Католики создали свою орга­низацию — Католическую лигу (1576). После 6-й и 7-й Р. в. (закончившихся миром в Бержераке в 1577, и ми­ром во Фле в 1580) борьба гугенотов с правительством прекратилась. Во второй период Р. в. (1585-1596, часто датируется 1585-1594, иногда концом войн считают Нантский эдикт 1598) против абсолютизма выступила Католическая лига. Глава католической знати герцог Генрих Гиз, претендовавший на наследование пресго-ла после бездетного короля Генриха III, действуя в со­юзе с католическими городами, вынудил короля вновь начать войну с гугенотами и их главой Генрихом На-варрским, законным наследником французской коро­ны. В т. наз. «войне трех Генрихов» (1585-1589) по при­казу Генриха III были убиты герцог Гиз и его брат — кардинал Лотарингский. В 1589 Генрих III был низло­жен. После этого Генрих III пошел на соглашение с Генрихом Наваррским, и они осадили Париж. При оса­де Генрих III был убит монахом, подосланным Париж­ской лигой (1589). Королем стал Генрих Наваррский, но Сев. Франция и некоторые юж. города и провинции его не признали. Введение в 1591 в Париж испанского гарнизона только усугубило политическую анархию. Начались крестьянские восстания. Католическое духо­венство и буржуазия, напуганные размахом народного движения, признали королем перешедшего в 1593 в католицизм Генриха Наваррского (Генрих IV). В 1594 он вступил в Париж, к 1596 подчинил почти все отпав­шие от центральной власти провинции. Р. в. закончи­лись подписанием Нантского эдикта 1598, который урегулировал положение гугенотов. На примере этих Р. в. м о ж н о увидеть, что, к а к в древности, так и в период Средневековья, войны включали в себя не только со­циальный, политический и тому подобные аспекты, но и религиозный. И то, что некоторые из них удостои­лись наименования Р. в., не означает отсутствия рели­гиозного фактора в других военных конфликтах. Од­нако следует отметить, что войны Нового и Новейше­го времени ничем не отличаются в этом отношении от предыдущих исторических периодов. Анализируя ис­торию войн, можно утверждать, что религиозный фак­тор во многих боевых конфликтах с древности и до на­стоящего времени является одним из основополагаю­щих. Следует отметить, что традиционно основой Р. в. считается раскол общества по социальным, мировоз­зренческим и идеологическим признакам, а также кон­солидация определенных слоев населения, направлен­ная на защиту религиозных взглядов. В стратегическом

871

 

 

РЕЛИГИЯ

отношении такие войны обычно характеризуются не­примиримостью и особой жестокостью борьбы, тесным сочетанием разномасштабных военных действий с ос­трой идеологической борьбой.

A.B. Третьяков

РЕЛИГИЯ (от лаг. religio — совестливость, благочес­тие, набожность) — одна из сфер духовной и практи­ческой жизни людей, состоящая из следующих эле­ментов: 1) религиозное сознание, основу которого составляет вера в существование «иного» мира, сверхъестественных сил (маиа,оренда,хамигьяит. п.) и существ {духи, боги, Бог, ангелы, черти, сатана и т. п.); 2) культ религиозный, обеспечивающий связь челове­ка или сообщества людей со сверхъестественными си­лами и сущностями и поддерживающий у верующих религиозные чувства (см. Чувства религиозные); 3) ре­лигиозные организации различного типа, объединяющие единоверцев, которые совместно отправляют культ, вы­рабатывают и претворяют в жизнь общие принципы поведения. Следует учесть, что привлечение для опре­деления Р. понятия «сверхъестественное» чревато су­щественными затруднениями (см. подробнее: Сверхъ­естественное). Однако необходимо признать и то, что любая попытка дать окончательное определение Р. — а в настоящее время существует более 200 таких д е ф и -ниций — обречена на ограниченность и дискуссион-ность. Споры по поводу установления сущности Р. ухо­дят в древность и в европейской традиции начинаются уже на первом этапе изучения — при выяснении эти­мологии латинского термина «religio». Этимология это­го слова стала предметом дискуссии многих античных авторов. Наиболее распространенными являются ва­рианты, предложенные римским мыслителем Марком Тулием Цицероном и христианским апологетом Люци-ем Целием Фирмианом Лактанцием. Согласно Цицеро­ну, указанный термин происходит от латинского relegere — возвращаться, собирать воедино. Отсюда Р. (в отличие от суеверия) понимается как почитание офи­циально признанных богов и усердное размышление (возвращение, собирание в уме воедино) по поводу всего, что относится к почитанию богов. Согласно Лак-танцию, термин religio происходит от глагола religare — вязать, связывать, привязывать и означает связь чело­века с Богом посредством благочестия. Эта связь воз­можна, поскольку Бог выражает себя в Откровении ре­лигиозном, доступном людям, и дарует им Божествен­ную благодать. Один из крупнейших лингвистов 20 в. Эмиль Бенвенист, вернувшись к разногласиям Цице­рона и Лактанция, исследовал этимологию лат. religio и подтвердил мысль Цицерона о происхождении religio от слова relegere «собирать, возвращать к исходному
виду». Исходя из этимологии и исходных смыслов religio, Бенвенист утверждал, что в древнеримской Р. первичное представление о Р. выражало внутреннюю установку на тщательное соблюдение культовых норм, субъективный запрет на совершение каких-либо не­дозволенных, небогоугодных действий. В силу бого­словских соображений в христианском мире издавна утвердилась трактовка Лактанция, она господствовала в Средние века, была достаточно широко распростра­нена в Новое время и до сих пор имеет многочислен­ных сторонников. Ее распространенность и авторитет­ность объясняются тем, что она согласуется с текстами Священного Писания {Библии), содержание которых не подлежит сомнению среди верующих людей. Кроме того, ее главные положения (прежде всего тезис о су­ществовании Бога) не поддаются верификации или фальсификации, а потому с легкостью и без потерь вы­водятся из-под огня философской и научной критики. Критический подход к Р. имеет длительную традицию, но современная критика Р. связана прежде всего с идея­ми эпохи Просвещения, когда именно христианство подверглось нападкам со стороны европейской фило­софской элиты. В это время в Англии, Франции и дру­гих странах Европы активизируются поиски т. наз. «ес­тественной Р.», основные постулаты которой можно было бы вывести из человеческой природы. Филосо­фы, стремившиеся сформулировать эти постулаты, вы­нуждены были обращаться помимо христианства к другими религиям, надеясь обнаружить в ходе их срав­нительного анализа общие для всего человечества ве­рования. Результатом подобных изысканий был бур­ный рост знаний о таких религиях, как конфуцианство, даосизм, буддизм, индуизм, ислам и т. п. Пробудившийся в Европе интерес к религиям неевропейских народов и формирование более толерантного к ним отношения значительно расширили понятие «Р.», хотя для его опре­деления продолжали пользоваться устоявшимися в западном мышлении дихотомиями: Бог — человек, сверхъестественное —естественное. С возникновением религиоведения понятие «Р.» не только расширилось, но и значительно обогатилось. Ученые стали исследовать различные аспекты Р.: философский, исторический, со­циологический, психологический, филологический, антропологический и г. п. Это привело к появлению значительного числа определений Р., каждое из кото­рых отражало тот или иной аспект этого сложного со­циального и личностного феномена. В первой поло­вине 20 в., особенно после выхода в свет работ Э. Дюрк-гейма «Элементарные формы религиозной жизни» (1912) и Р. Отто «Священное» (1917), весьма распро­страненным стало определение Р. при помощи катего­рии «святое» {«священное», «сакральное»). Однако во вг.

872

 

 

пол. 20 в. эта категория была поставлена иод сомнение. Постулат об универсальности опыта священного, по мнению многих исследователей Р. наталкивается на те же, а в чем-то и большие трудности, чем постулат об универсальности веры в Бога. Напр., религиозность Западного мира начиная с эпохи Просвещения крайне трудно определить посредством такой категории. Дру­гие исследователи указывали на неоднозначность и размытость категории «святое». Чаще всего она вводи­лась без определения, иногда высказывались сужде­ния, что святое не поддается определению, оно можег только переживаться. Ясно, что подобные суждения вы­ходили за рамки научного изучения Р. Следует при­знать тем не менее, что определение Р. через понятие «святое» является в современном религиоведении од­ним из наиболее распространенных, содержательных и близких к выявлению сущности многих феноменов, которые принято называть «религиозными». Во вт. пол. 20 в. прослеживалась тенденция к чрезмерно широко­му определению Р. Отказавшись от использования по­нятий «Бог», «сверхъестественное», «святое», религио­веды почти полностью стерли различия между рели­гиозной и нерелигиозной сферами человеческой жизни. В 1950 вышла небольшая работа Э. Фромма «Психоанализ и религия», в которой существование Р. связывалось с глубоко коренящимися в природе чело­века потребностями смысла и служения. На основе это­го он выдвинул тезис о том, что Р. имманентно прису­ща любому человеку и любой культуре. Схожую трак­товку Р. предложил один из лидеров современного религиоведения Ж. Ваарденбург. В книге «Религии и религия: Систематическое введение в религиоведение» (1986) он подчеркивал, что при определении Р. не следу­ет исходить из западной схемы, жестко разделяющей естественное и сверхъестественное, мирское и надмир-ное, профатое и святое. Эта схема правомерна только в контексте платоновско-аристотелевской традиции. В большинстве религий утверждается наличие двух и более реальностей, которые иерархически упорядочены, но зачастую столь тесно переплетены, что не могут быть оторваны друг от друга. По мнению Ваарденбурга, мы постигаем Р. на абстрактном уровне прежде всего как ориентацию», а религии — как «системы ориентации». Эти системы позволяют человеку приспособиться к миру посредством «смыслозадающей рамки». Расширен­ная трактовка Р. содержится также в фундаментальном труде американского социолога ДМ. Йингера «Научное изучение религии» (1970). В нем Р. определяется как •система верований и действий, посредством которых группа людей борется с высшими проблемами челове­ческой жизни». Из последующего изложения стано­вится ясным, что под «высшими проблемами челове-

РЕЛИГИЯ

ческой жизни» Йингер понимает т. наз. экзистенци­альные проблемы: страх смерти, заброшенность, отча­яние, чувство вины и т. п. Р., по его мнению, помогает смягчить человеческие несчастья и страдания, интер­претируя их как элементы высшего блага. Такое истол­кование Р. позволяет Йингеру сделать вывод о ее веч­ности и необходимости для всех людей. «Я считаю це­лесообразным, — пишет он, — считать каждого человека религиозным подобно тому, как мы считаем, что каждый человек говорит на каком-либо языке». Этот вывод характерен для всех расширительных трак­товок Р. В отличие от традиционных для западных те­ологии и философии определений религии они, не­сомненно, охватывают все существовавшие когда-либо и существующие ныне религиозные феномены. Их сла­бость состоит в том, что наряду с религиозными явле­ниями они включают в себя нерелигиозные аспекты общественного и индивидуального бытия. Р. утрачи­вает свою специфику среди других способов духовно­го и практического освоения мира. Предмет религио­ведения становится предельно широким, что ставит пе­ред исследователями Р. целый ряд новых задач. Их формулировка дана в работе английского религиоведа Н. Смарта «Мировоззрения: Кросскультурное исследо­вание человеческих верований» (1983). Намерение Смарта состоит в том, чтобы использовать концепту­альный аппарат и методы религиоведения для изуче­ния наиболее распространенных и влиятельных идео­логий, причем не только религиозных, но и светских. В самом общем виде Смарт представляет свой проект следующим образом: «Современное религиоведение наряду с изучением традиционных вероисповеданий должно обратиться к рассмотрению светских симво­лов и идеологий — национализма, марксизма, демо­кратии, — которые зачастую соперничают с Р. и в то же время, в каком-то важном смысле, сами являются ре­лигиозными». Столь широкая трактовка предмета и задач религиоведения превращает его во всеобъем­лющую науку о человеке и обществе, которая, кстати, сама может быть подведена под понятие «Р.». В 1930­1940-е гг. в связи с набиравшим силу «лингвистиче­ским поворотом» во многих гуманитарных областях знания сформировалась лингвистическая интерпре­тация сущности Р., которая исходила из исследова­ния языка религии. Л. Витгенштейн, один из осно­воположников такого подхода, пришел к заключению о принципиальной невозможности выражения в язы­ке «мистического» — наиболее глубокого содержания Р.; на этом основании он подверг сомнению вообще всякую возможность определить в понятиях суть Р. Такого рода пессимистическая оценка, опиравшаяся на мысль о невыразимости подлинного содержания ре-

873

 

 

РЕЛИГИЯ И ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

лигиозного опыта, существовала и ранее; в лице Вит­генштейна и его единомышленников она получила влиятельную поддержку, сохранив свои позиции и в начале 21 в. В России в 20 в. более 70 лет изучение Р. происходило преимущественно в форме ее атеистичес­кой критики, однако в 1990-е гг. произошел переход от атеизма к религиоведению, от идеологически нагру­женной критики религии к ее научному и философ­скому осмыслению. Это было связано с изменением социального строя и тотальным отрицанием марксист­ско-ленинской идеологии, составной частью которой был атеизм. Переосмыслению подверглось и понятие «Р.». Несмотря на плюрализм подходов к изучению Р. и существенные отличия в ее понимании, можно гово­рить о том, что к началу 21 в. в отечественной религио­ведческой литературе сформировалась более или ме­нее отчетливая концепция Р., изложенная в учебнике «Основы религиоведения» под редакцией H.H. Ябло-кова. Этот учебник переиздавался несколько раз боль­шими тиражами, а в 2005 был издан в серии «Класси­ческий университетский учебник». В нем утверждает­ся, что по отношению к Р. формально-логическая дефиниция через указание рода и видового отличия неплодотворна. Авторы учебника предлагают избрать путь, «на котором достигается единство, обеспечивает­ся синтез характеристик ее сущности в разных аспек­тах. В самой общей форме можно сказать: Р. есть сфера духовной жизни общества, группы, индивида, способ практически-духовного освоения мира и область ду­ховного производства. В качестве таковой она пред­ставляет собой: 1) проявление сущности общества;
2) необходимо возникающий в процессе становления человека и общества аспект их жизнедеятельности;
3) способ существования и преодоления человеческо­го самоотчуждения; 4) отражение действительности; 5) общественную подсистему; 6) феномен культуры». Названные аспекты задают «шестимерный контину­ум», внутри которого осуществляется синтез различ­ных определений. Дальнейшая конкретизация этих ас­пектов Р., предпринятая в учебнике, показывает, что его авторы работают в русле мирового религиоведения, т. е. дают предельно расширительную трактовку Р. Очевид­но, что в ближайшее время перед религиоведами стоит задача преодолеть крайности эксклюзивизма, подводя­щего под понятие «Р.» только теистические религии, и инклюзивизма, расширяющего понятие «Р.» и наполня­ющего его нерелигиозным содержанием. Помимо под­ходов к определению Р. значимой и по-прежнему дискус­сионной является проблема типологизации (классифи­кации) религиозных феноменов, которой занято преимущественно сравнительное религиоведение. Причины возникновения и существования Р. лежат в
тех явлениях природной и социальной жизни, кото­рые не поддавались целенаправленному регулирова­нию и управлению (социальные предпосылки), а сле­довательно, рождали у человека чувства подчиненнос­ти и зависимости от них, глубокого, постоянного страха (психически-эмоциональные предпосылки). Пытаясь объяснить непонятное через понятное, доступное его сознанию, человек создавал представления о божестве, наделяя его сверхъестественными силами. Подобное уд­воение мира являлось лишь отражением невозможно­сти постичь это сверхъестественное («тайну», «священ­ное») из-за ограниченности познавательных возможно­стей, отождествления образа и предмета (невозможность их расчленить), иллюзорно-гипостазированного вос­приятия мира, основанного на разрыве абстрактного и конкретного, общего и отдельного, соединения в со­знании несоединимых свойств, связей, отношений, от­сутствующих в реальной жизни (гносеологические предпосылки). Помимо этих факторов разные направ­ления современного религиоведения выделяет широ­кий спектр других; в своей совокупности они позволя­ют полнее и глубже раскрыть генезис и эволюцию Р. — проблему, которая при всем многообразии решений все же еще остается открытой и вряд ли когда-нибудь по­лучит однозначное толкование. (См. также: Вера рели­гиозная, Критика религии, Культ религиозный, Нуми-нозное, Организации религиозные, Отмирания религии теории, Происхождения религии теории. Психология ре­лигии, Сверхъестественное, Типы религий, Философия языка религии, Функции религии, Харизма.)

А.П. Забияко, А.Н. Красников, Е.С. Элбакян

РЕ71ИГИЯ И ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ — многомер­ные связи и отношения между Вооруженными Сила­ми, др. войсками и воинскими формированиями и ре­лигиозными объединениями, институтом военной служ­бы и религией, военной и религиозной сферами общества. Они уходят корнями в глубь истории и бе­рут начало с практики военной магии, которая представ­ляла собой систему обрядов и ритуалов, направленных на обеспечение победы над противником. Позднее они были связаны с представлениями о сверхъестественной силе духов, божеств — покровителей войны. Боги — покровители войны встречаются в культурах многих народов, стоящих на стадии развитого племенного строя и военной демократии. Примерами являются Аресу древних греков, Марсу — римлян. Во многих культурах война признавалась явлением, носящим эле­менты космичности (вселенская борьба добра и зла), сакральности, что находило выражение в мифологеме «священной войны», содержание которой восприни­малось через религиозную символику и ритуальные

874

 

 

РЕЛИГИЯ И ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

действия, выражавшие упование на милость и защиту богов. В своем развитии Р. и В. С. прошли определен­ные ступени эволюции. С развитием общества, зарож­дением государства и военной организации, с появле­нием развитых религий (иудаизм, христианство, ис­лам и др.) обращение к религии не ограничивалось только просьбой о помощи Бога в деле победы над вра­гом, но было связано и с теологическим обоснованием целей и итогов войны. Отношения Ρ и В. С. в истории христианства складывались противоречиво, начиная от строгого соблюдения евангельских принципов пол­ного ненасилия и пацифизма до оправдания и даже необходимости участия христиан в войне. С дальней­шим развитием религии и государства, когда отноше­ния между ними получили свое достаточно завершен­ное оформление, органически сочетая в себе особен­ности национальной, культурной и религиозной идентичности, в ряде стран появился институт военного духовенства (капелланов) и стали складываться воен­но-религиозные службы (18-19 вв.). Характер взаимо­отношений Р. и B.C. зависит от типа государственного устройства и сложившейся системы государственно-религиозных отношений. Историю Р. и В. С. в России можно разделить на три периода: дореволюционный (до 1917), советский (1917-1991) и современный (1992 — по настоящее время). Дореволюционный пе­риод характеризовался становлением и окончательным оформлением института военного духовенства. В 1710 в «Артикулах военных Российскому Флоту», а позднее и для Сухопутных войск Петр I установил правила со­вершения утром и вечером молитв и «чтения Слова Божия». Доминирующее положение в русской армии занимали православные. В 1885 православные в ней составляли 79,9%, католики — 9,7% , протестанты — 3,7%, мусульмане и иудеи — по 3,2%, армяно-григори-ане — 0,1 % и прочие — 0,2%. В нач. 20 в. религиоз­ный состав нижних армейских чинов был следующим: православные — 75%, католики — 9%, мусульмане — 2%, лютеране — 1,5%, др. — 12,5%. Православные ге­нералы и полковники составляли 85%, остальные 15% были лютеране, католики, мусульмане и армяно-гри-гориане. После Октябрьской революции и последовав­шим за ней отделением церкви от государства, сложив­шаяся в дореволюционный период система отноше­ний Р. и В. С. была разрушена, ликвидирован институт военного духовенства, а вармии (вплоть до 1991) стала проводиться атеистическая агитация и пропаганда. Со­временная система взаимодействия Р. и В. С. стала скла­дываться вскоре после департизации, деполитизации и реорганизации советских Вооруженных Сил (1991), смены общественно-политического строя и создания в мае 1992 Вооруженных Сил России. Перемены ха-
рактеризовались переходом от жесткого ограничения государством деятельности религиозных организаций к свободе совести и вероисповеданий, что отразилось и на отношениях Р. и В. С., на изменении религиозной си­туации в Вооруженных Силах и в местах дислокации войск, на росте числа верующих военнослужащих, ко­торые стали активно участвовать в богослужениях и религиозных церемониях. Данные социологических исследований, проведенных в разные годы, показыва­ют, что начиная с 1992 верующие, неверующие и ко­леблющиеся составляют в армии примерно равные по численности группы. В частности, количество верую­щих за данный период колебалось от 25 до 40%. При этом количество регулярно практикующих составляет 3-4 %. 2,3% опрошенных молятся по несколько раз в день, 3,6% — один раз, 4% — когда придет священ­ник; 3,2% верят в загробную жизнь, 2,5% — в пророков и святых. В причастии нуждается 3% опрошенных, во встрече с духовными наставниками — 3,5%. В сфере духовной жизни, молитву и чтение религиозной лите­ратуры выбрали соответственно 4% и 5,9% респонден­тов. Т. обр., несмотря на относительно высокий уро­вень военнослужащих, относящих себя к верующими, число практикующих (воцерковленных) верующих в армии остается незначительным. Конфессиональная идентификация военнослужащих выглядит следую­щим образом: православные — 42%, мусульмане — 6%, буддисты и протестанты — по 1%; доли процента приходятся на старообрядцев, иудеев и остальные ве­роисповедания. Более половины опрошенных военнос­лужащих заявили, что верят лишь в самих себя, 32% — в судьбу, а 5% являются убежденными атеистами. Кро­ме того, исследования показали, что 21,4% верят в различные приметы и суеверия, 8,6% — в астрологиче­ские прогнозы, 3,7% — в колдовство и магию. Среди основных причин, побудивших обратиться к религии, опрошенные военнослужащие выделяют: нацио­нальную традицию — 16,3%, посещение церкви (ме­чети, дацана, синагоги, молитвенного дома) — 13,7%, уклад жизни в семье — 12,3%, общение с верующими людьми — 12,2%, поиск смысла жизни — 10,6%), пере­житое личное несчастье — 6,2%, смерть родных и близ­ких — 4,7%, перенесенная болезнь — 3,9%), чтение ре­лигиозной литературы — 3,6%. Правовыми основами взаимодействия Р. и В. С. являются Конституция РФ, федеральные законы «О свободе совести и о религиоз­ных объединениях» (1997), «О статусе военнослужа­щих» (1998) и «Об альтернативной гражданской служ­бе» (2002). Ст. 59 Конституции РФ гласит, что «Защита Отечества является долгом и обязанностью граждани­на»... В случае, если убеждениям или вероисповеданию гражданина противоречит несение военной службы, он

875

 

 

РЕЛИГИЯ И ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

«имеет право на замену ее альтернативной граждан­ской службой». Закон «О свободе совести и о религиоз­ных объединениях» запрещает создание религиозных объединений в воинских частях (ст. 6) и использова­ние служебного положения военнослужащих для фор­мирования того или иного отношения к религии (ст. 4), а также устанавливает, что «командование воинских ча­стей с учетом требований воинских уставов не препят­ствует участию военнослужащих в богослужениях, дру­гих религиозных обрядах и церемониях» (ст. 16). Закон предусматривает предоставление священнослужителям отсрочек от призыва на военную службу и освобожде­ние их от военных сборов в мирное время, а также за­мену для священнослужителей военной службы аль­тернативной гражданской (ст. 3). Отношения Р. и В. С. в условиях военной службы непосредственно регули­рует ст. 8 Закона «О статусе военнослужащих», которая называется «Свобода совести и вероисповедания» и гласит: «1. Военнослужащие в свободное от военной службы время вправе участвовать в богослужениях и религиозных церемониях как частные лица. 2. Воен­нослужащие не вправе отказываться от исполнения обязанностей военной службы по мотивам отношения к религии и использовать свои служебные полномочия для пропаганды того или иного отношения к религии. 3. Религиозная символика, религиозная литература и предметы культа используются военнослужащими ин­дивидуально. 4. Государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, свя­занных с их религиозными убеждениями и необходи­мостью отправления религиозных обрядов. 5. Созда­ние религиозных объединений в воинской части не допускается. Религиозные обряды на территории во­инской части могут отправляться по просьбе военнос­лужащих за счет их собственных средств с разреше­ния командира». Устав внутренней службы Вооружен­ных Сил РФ обязывает начальников организовывать и проводить воспитательную работу с личным соста­вом с учетом отношения к религии каждого военнос­лужащего, а приказ министра обороны РФ от 11.03.2004 № 70 «Об органах воспитательной работы Вооружен­ных Сил Российской Федерации» в соответствии со светским характером государства не предусматривает религиозного воспитания военнослужащих и требует организовывать работу по недопущению раскола во­инских коллективов по религиозным, национальным и иным мотивам. Организационным началом сотруд­ничества Вооруженных Сил РФ с Русской православ­ной церковью было Совместное заявление о сотрудни­честве, подписанное 2.03.1994 министром обороны РФ Павлом Грачевым и Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. 4.04.1997 министр обороны РФ
Игорь Родионов и патриарх заключили новое согла­шение о сотрудничестве, которое расширило сферу и формы сотрудничества. Аналогичные соглашения с Рус­ской православной церковью заключили Федеральная пограничная служба, Министерство внутренних дел, Министерство по чрезвычайным ситуациям, Федераль­ное агентство правительственной связи и информа­ции, Минатом, Г'лавспецстрой, Главное управление ка­зачьих войск при Президенте РФ и др. Целями сотруд­ничества провозглашены: содействие возрождению государственно-патриотической идеи как основопола­гающей нравственной ценности военнослужащих и духовной основы воспитательной работы; укрепление морально-психологического состояния личного соста­ва Вооруженных Сил РФ; упрочение традиций верного служения Отечеству и духовно-нравственных начал в жизни воинских коллективов; совершенствование вос­питательной работы с военнослужащими и членами их семей; содействие созданию и совершенствованию системы военно-патриотического воспитания и до­призывной подготовки; расширение возможностей для реализации прав верующих военнослужащих, со­действие процессу гуманизации внутриармейских от­ношений и т. п. Органам военного управления дирек­тивно было предложено спланировать, организовать и поддержать взаимодействие с религиозными объе­динениями, прежде всего с Русской православной цер­ковью. Для этих целей на федеральном уровне создан Координационный комитет по взаимодействию меж­ду Вооруженными Силами РФ и Русской православ­ной церковью (1994), на региональном и местном уров­нях — координационные советы между военными ок­ругами (флотами), воинскими частями и епархиями, приходами. В Министерстве обороны РФ сформиро­вана группа, а в войсках введены должности офицеров по связям с религиозными объединениями. В Русской православной церкви создан Отдел Московского Пат­риархата по взаимодействию с Вооруженными Сила­ми и правоохранительными учреждениями (1995). Вза­имодействие Р. и В. С. характеризуется разной степе­нью сотрудничества: с Русской православной церковью сложилась стройная система отношений, с духовными управлениями мусульман и буддистов эти отношения носят эпизодический характер и развиваются в основ­ном на региональном и местном уровнях. Вначале со­глашение с духовными управлениями мусульман было подписано лишь в масштабе Уральского военного ок­руга (1995) и только после подписания Протокола о намерениях в сотрудничестве между Советом муфтиев России и Управлением воспитательной работы Сухо­путных войск в 2003 его уровень повысился до вида Вооруженных сил. Отношения с протестантскими кон-

876

 

 

РЕЛИГИЯ И ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ

фессиями носят локальный характер, с Русской правзо-славной старообрядческой церковью и новыми религши-озными движениями отношения практически отсуfтr-ствуют (за редким исключением на местном уровтнее они осуществляются между воинскими частями и о>б-щинами. Со стороны протестантизма активнос:ть проявляет «Союз христиан-военнослужащих» (струук-турное подразделение Всемирной ассоциации воинriсc -ких христианских союзов — AMCF). Полезный опыт сотрудничества Р. и В. С. накоплен в сфере военнιοо-социальной работы и социального служения конфесе-сий. Распространенной практикой является миссиюо--нерская деятельность конфессий в Вооруженных с:и-лах, евангелизация в о е н н о с л у ж а щ и х , о с в я щ е н;и иее оружия и военных объектов, строительство на терр>и-тории воинских частей храмов и часовен; имеютгся попытки подмены воспитательной работы религиоз­ным просвещением и воцерковлением военнослужка-щих, комплектования ряда воинских частей по релши -гиозному принципу. Православные, протестанты1 ии иудеи ставят вопрос о введении института военно)го духовенства, что нарушает законодательство о своб5о-де совести и о религиозных объединениях в Росси и и способствует клерикализации армии. Основные прно-тиворечия и проблемы в отношениях Р. и В. С.: протги-воречия между целями и практикой сотрудничества; между корпоративными интересами армии и Русск:ой православной церкви, с одной стороны, и конституцщи -онным принципом светскости государства, — с дру­гой; межконфессиональные противоречия; тенденц;ии клерикализации армии; слабая научная разработашн--ность проблематики свободы совести и отношенийί Р.. и В. С.; нетерпимость и ксенофобия; использованши е религии в военно-политических целях; проблема пра-; вового регулирования военно-религиозных отношие-ний, компетентности кадров и др.

вой

С.А. Мозговой 5Е-РЕЛИГИЯ И ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВР[ИЕй-МЕННОСТИ — реакция религии на всеобъемлющ[иыйе } кризис современной цивилизации, социоприроднiы6aе, ί противоречия и трудности общепланетарного масштатбоа-, ί возникшие в последней четверти 20 — нач. 21 в., котяо и-I рые вызывают у людей тревогу, чувство бессилиявои-риска, делая неопределенным дальнейшее существеро-вание человечества. Эти глобальные проблемы детемри-минированы экономикой, наукой, информационныпмои-технологиями, интересами транснациональных корпо­раций, политикой сверхдержав. Они имеют троякую — природную, техногенную и социальную основу и под­разделяются на три группы: интерсоциальные (прояв­ляются в отношениях между государствами и группа-

ми стран), антропосоциальные (между человеком и обществом) и природосоциальные (между природой и обществом). К ним относятся следующие проблемы: сохранение мира, угрозы международной безопаснос­ти и стабильности (войны и вооруженные конфликты, международный терроризм, транснациональная пре­ступность, распространение оружия массового унич­тожения и проблема ядерного разоружения), глобаль­ные климатические изменения (в т. ч., глобальное πο-тепление), проблемы истощения природных ресурсов и необходимость их рационального использования, экологическая (см. Религия и экология), демографиче-екая, продовольственная, прав человека и биоэтики, не­равенства между богатым «Севером» и бедным «Югом», нищеты и отсталости, проблемы семьи, секса (см. Рели­гия и секс) и брака, наркомании (см. Религия и нарко­тики) и болезней, сложность адаптации человека к быстроизменяющейся природной и социальной сре­де, социальной поляризации и связанной с этим кон­фликтности общества (см. Религия и социальные конф­ликты), риск краха мировой экономики. Прежние фор­мы управления и контроля за происходящим со стороны национальных правительств и наднациональ­ных структур исчерпали себя, они порождают корруп­цию, безработицу, ухудшение условий жизни, соци­альную напряженность, межнациональную и межре­лигиозную рознь. Глобальные проблемы способствуют возникновению стрессов и социальной напряженнос­ти, затрагивают традиционный образ жизни, культуру и религию в большинстве регионов мира. На этом фоне во многих странах наблюдается религиозное возрож­дение, набирает силу религиозный фундаментализм, возникает множество новых религиозных движений и ныо эйдж. Многие из современных проблем служат для верующих некоторых конфессий аргументами в пользу истинности их религиозных учений. Напр., для Свиде­телей Иеговы таким убедительным подтверждением является распространение СПИДа, в частности зараже­ние им посредством медицинских процедур, в т. ч. при переливании крови, а для обоснования правоты «веге-гарианских религий», в части. Международного Обще­ства Сознания Кришна (см. также: Кришнаизм) исполь­зуются случаи заражения губчатым энцефалитом (т. наз. «коровье бешенство») и угроза эпидемии птичьего гриппа. Религия оказывает опосредованное влияние на глобальные процессы через этику своих учений, зало­женные в них социально-правовые и нравственные нормы, через деятельность религиозных институтов.
Реакция церквей и лидеров религиозных конфессий на глобальные проблемы отражена в основных церков­ных документах: социальных доктринах, программах, концепциях, энцикликах (см. Католическая социальная

877