Усиление политических и торговых связей со странами Востока, Африки и славянскими народами повлекло за собой проникновение в европейскую культурную среду идей, неординарных для германских и романских народов. Начала этого процесса заложили крестовые войны, в ходе которых европейцы открыли для себя восточную культуру. Горизонты мировоззрения расширялись с налаживанием крепких трансконтинентальных связей, с развитием института приема и отправки дипломатических посольств и миссий. Путешествия, торговля и миссионерство способствовали ознакомлению Европы с религиозно-философской мыслью не только современных стран, но и с наследием древних. Философия, отточенная схоластикой раннего средневековья, подпадала под влияние идей цикличности мироздания. Анализ христианства, имеющего как учение восточные корни, выявлял органическую связь ставшей уже канонической схемы с множеством древних восточных мистических конструкций, ближневосточным гностицизмом и халдейской демонологией. Подобная информация стала благодатным полем для развития спекулятивной философии. Техническое совершенствование общества лишь усиливало брожение европейской компилятивной мысли. Появление ратушных часов, позднее – переносных, все более точное ощущение времени, сменяемости и круговорота событий приводило к разработке новых концепций, отрицающих статику иерархии мироздания. Дробление и самоопределение Европы, время кризиса, нанесли, прежде всего, удар по латыни, служившей со времен завоевания Галлии римлянами и до XIV века унифицированным средством взаимного общения народов и культур.

Однородность латинского языка – средства общения жителей стомиллионной Империи – была нарушена еще в те времена, когда стремительное расширение границ и втягивание в сферу римского влияния все новых народов обусловили рождение многочисленных диалектов. Раннее скрещение латинского языка с этрусским и греческим определило в дальнейшем как само развитие латинской литературы, так и стиль художественной прозы. Не связанный с литературными стилизациями живой латинский язык после образования в Европе варварских королевств, т.е. со времени 7-го такта начинает приобретать все больше местных примесей. Последовательное усиление романизмов, а также тех или иных местных тенденций дополнения и модификации латыни привело к появлению романских языков. Классическая латынь становилась уделом интеллигенции, вульгарная – инструментом церкви, канцелярии и науки.

Наука Европы вплоть до времени 8-го такта базировалась исключительно на латыни. Общий иерархический принцип, господствующий в мире культурных ценностей, формировал отношение, при котором латинский язык считался “благороднее” народных наречий, будучи “неизменяемым” и “вечным”. До той поры, пока неизменность чего-либо признавалась допустимой, совершенство латыни не ставилось под сомнение. Восстановление законов латинской грамматики, ограждение этого языка от порчи и превозношение достоинств единственного, “единого” и достойнейшего средства выражения мыслей были естественными для всех образованных европейцев. Попытка литераторов и ученых XIV века возродить классическую латынь в качестве интернационального языка, что противоречило основным тенденциям европейского языкового и национального самоопределения, по сути, ускорила похороны еще функционирующего языка и привела к канонизации языка мертвого, оставившего с течением времени свои следы лишь в научной терминологии и католическом культе. Начиная с XIV века, наука переходит к оперированию динамическими понятиями, что означает, в сущности, утверждение концепции эволюции начальных состояний и отказ от идеи неизменности чего-либо.

Именно с разрушения “латинского единства” и начинается история новой Европы – история, связанная напрямую с литературой как определяющей особенностью нации. Исключение догмы латинских образцов и разрушение искусственно созданной иерархии категорий и приоритетов, тормозящей экстраординарное развитие государственных структур, положило начало созданию нового поля человеческой истории. Соединение истории с лингвистикой и с историей языка стало объективным. Именно в сфере новой исторической данности и возможен историко-литературный анализ процессов, происходящих в европейских странах.

Уже к XII веку “духовная литература” в Германии начала постепенный переход на немецкий язык. Отсутствие единообразного национального языка и приоритет языка рыцарского имели место вплоть до конца XIV – начала XV века. Вопрос о наличии литературного языка средневековой Германии (на основе швабского наречия) вряд ли может быть решен однозначною. Фактом окончательного оформления национальной литературной традиции может считаться появление перевода Библии на немецкий язык Лютером.

В Скандинавии вплоть до XIV века безраздельно господствовала латынь, начавшая сдавать свои позиции лишь к концу времени 8-го такта. В Дании XIV век отмечен появлением первых рукописей латинским алфавитом. В Чехии уже в XIV веке был осуществлен перевод Библии на чешский язык, тогда же прошла реформа орфографии в Болгарии и стало фактом начальное сложение русского языка. Становление венгерского языка относится к середине XIII – началу XIV века. В Польше процветали немецкий и латынь, однако, с начала XV века Краковская академия начинает уделять внимание и польскому языку, на котором издается популярная литература.

В Испании, где до XII века процветала испано-арабская и испано-еврейская литература, появление собственно испанской литературы восходит к временам Реконкисты и может датироваться концом XIII – началом XIV века (де Берсео, Хуан Руис и др.). Ведя свое происхождение от вульгарной латыни, испанский литературный язык сформировался на базе языка королевской канцелярии в Толедо (Кастилия), впитав в себя французские элементы в период с XII по XIV век.

Рождение португальского языка в XII веке повлекло за собой творчество галисийско-провансальской школы и бурное развитие ранней португальской литературы, пик которого приходится на XIII-XIV века (Диниш, Жиралдин и др.).

Итальянский язык, обособившийся от латинского уже к концу X века, к XIII веку самоопределился настолько, что стала возможна его литературная обработка. Рождением итальянской литературы по праву можно считать творчество Данте, Петрарки, Боккаччо и др.

Нидерландский язык во всеобщее письменное употребление начинает входить с XII века. Началом национальной литературы можно считать XIII век, когда особое значение приобрела рыцарская литература (отдельные произведения можно отнести скорее к литературе немецкой). Значительным этапом развития нидерландской литературы стал конец XIII – начало XIV века, отмеченные творчеством ван Марланта, ван Бундале и др.

Быстрое развитие французского языка определило и раннее появление литературы во Франции. Выражающаяся на раннем этапе развития больше в народном творчестве и творчестве голиардов и провансальских поэтов, французская литература продолжила свое развитие, связанное напрямую с оформлением национального языка, базировавшегося на основе центрального (парижского) диалекта.

Под влиянием множества факторов – от географических до языковых – формировались государственные системы. В качестве подсистем они, в свою очередь, определяли развитие более сложной европейской макросистемы. Ритмичность, лежащая в основе функционирования процессов государственного развития, отдаленно напоминающая такты истории в миниатюре, начиная с XIV века начинает явственно прослеживаться на примере основных европейских стран. При исследовании национальных литератур методом простого статистического анализа, “пульс” каждой страны может быть определен и выражен впоследствии графически. Появление литераторов – писателей и поэтов – и их число в определенный момент исторического времени становятся своеобразным индикатором фаз национального ритма.

Статистический подсчет, приводящий в дальнейшем к построению графиков для каждой страны базируется на ряде исходных положений:

Для того, чтобы перевести рассмотрение процессов развития европейских стран в плоскость графического отражения их пульса необходимо определить вводные данные, на основании которых впоследствии будут строиться графики, определяться периоды колебаний и точки экстремумов. Такими данными являются временные промежутки – длительности литературной жизни – речь о последующей обработке которых велась выше. При помощи справочной литературы происходила выборка тех литераторов, значимость которых для национальных литератур является не ниже некоей, условно определяемой в соответствии с мнением авторитетных источников по истории литературы и литературоведению. Отдельные факты и события ранней литературной жизни стран, помогающие конкретизировать начальные фазы литературного движения, приводятся в своеобразном предисловии к каждой из таблиц, включающих в себя список учитываемых при расчетах литературных деятелей.

Ниже приводятся кривые развития для рассматриваемых стран с маркировкой точек экстремумов и привязкой к временной шкале. Следует отметить прежде всего тот нюанс, что при построении кривых соблюдались все правила построения графиков. Дискретность (шаг) принималась не более нескольких лет, что дает эффект достаточной точности. Однако, рассматривать подобную графику как скрупулезно выверенную, математически безупречную и не содержащую ни единой погрешности нет ни малейшего смысла. Кривые являются прежде всего характерными и лишь во втором приближении безупречными.

Приводимые ниже графики или кривые пульса европейских стран строятся по указанной выше методике и отражают с точки зрения выбранного метода характер национального развития ориентировочно с XIV по XX век. Построение графиков необходимо, прежде всего, для фиксации экстремальных точек в развитии стран и, попутно, для более наглядного выражения общей идеи.

При оценке графиков нетрудно заметить, что начальные и “конечные” значения скрадываются. Причины подобного явления состоят в том, что начало литературной жизни страны фиксируется весьма условно. Появление песенников, саг, баллад, “житийной литературы”, народных песен и пр. датируется историками литературы неточно. Отсутствие на момент первого явного европейского литературного подъема книгопечатания затрудняет датирование ранних рукописных произведений. Одновременно с этим тяжело определить переход от чисто латинской по языку литературы к национальной, различить духовную литературу и светскую, оригинальную и компилятивную или подражательную.

Работа с источниками современными осложнена иными тонкостями. Значимость того или иного литератора в масштабе многовековой литературы трудно определить. Достаточную уверенность в этом вопросе порождает проверка творчества временем, т.е. ретроспективный взгляд на значимость того или иного литератора надежней страхует от погрешностей.

При различных построениях возможна, конечно, некая несбалансированность результата, но, как показывает практика, основная закономерность помогает определить месторасположение неявных экстремумов и, в конечном счете, арифметика не вступает в конфликт со статистикой. Чаще всего полученный график указывает на 2 – 3 явных “всплеска”, другие же участки кривой допускают неоднозначное толкование в пределах промежутка времени, который шире заранее допустимого. В таких случаях вычисление периода колебаний по той части графика, которая не вызывает сомнения, и оперирование им помогает в определении “узких мест”.

Для ранних периодов литературного развития, которым свойственна обычно малая плотность литераторов, допустимо включение в корректирующий анализ представителей рыцарской, куртуазной, церковной литературы, историографов и т.д. для возможного подчеркивания характера литературной ситуации на тот или иной момент. На ряде графиков (в частности – “Германия” и “Франция”) ранняя фаза развития не прописана явно, хотя даты экстремальных точек приведены в финальной таблице. График “Португалия” отражает в определенной степени специфику этой страны. Использовавшиеся для корректировки дополнения к основным таблицам приводятся ниже.

Полученные временные координаты экстремумов, прослеживаемых в пульсах рассматриваемых стран, без связи с массивом реальных исторических фактов и событий представляют сами по себе лишь даты визуально определяемых перегибов неких гипотетических кривых. Для приближения расчетных данных к данным историческим следует, пусть даже бегло, проанализировать полученные результаты, т.е. попытаться сопоставить найденные даты особых точек с событиями из жизни стран, которые могут функционально относиться именно к этим временным зонам.

Для подобного анализа ниже приводятся таблицы, в которых сведены воедино исторические факты и результаты расчета. Ряд экстремумов, выявляемых не по просчету заданной базы данных, а по длительности найденного в результате просчета периода колебаний получены путем откладывания “назад” отрезков, равных длительности расчетного периода от первого экстремума.

Из множества нюансов, которые можно отыскать в процессе анализа соответствий между экстремальными точками графиков развития европейских стран и датами реальных событий, имевшими свое место в истории следует отметить некоторые, относящиеся непосредственно и к истории государств, и к освещаемой методики рассмотрения последней.

По поводу Португалии следует особо отметить тот факт, что она весьма условно может быть отнесена к европейскому “костяку”. Достаточно вспомнить по этому поводу отсутствие ее столицы в геометрической структуре европейского алгоритма.

Также следует отметить тот факт, что зоны положительных или отрицательных экстремумов не являются определителями прогресса или регресса в какой бы то ни было области развития страны. Статус этих точек как “особых” распространяется лишь на вероятность попадания в определенную временную область тех событий, которые по критерию важности лежат не ниже некоего, условно означенного заранее уровня.

Приведенная таблица является результатом анализа кривых, выстроенных для каждой из стран на основании их базы данных. Сведение результатов просчета воедино позволяет при необходимости анализировать сходства или различия в развитии стран, учитывая подобие периодов “колебаний”.

Последний столбец включает в себя даты экстремумов, ближайших к настоящему времени или времена экстремумов, которые согласно идее постоянства периода можно прогнозировать на ближайшее будущее.

В таблице не указаны даты ранних экстремумов, которые не могут быть определены непосредственно, но при желании вычисляются, исходя из средней продолжительности периода.

В таблице не акцентируется внимание на длительностях “подъема” и “спуска”, т.е. на промежутках времени от точки экстремума “+” до точки экстремума “-” и наоборот. Приближенно циклоиды развития стран могут рассматриваться как симметричные. Заметным исключением является Дания, для которой отношение длительности восходящей ветви циклоиды к нисходящей определяется как 50 (55)/20.