М. Шильман
САМОУПРАВЛЕНИЕ БЕЗ САМООБРАЗОВАНИЯ
Прошедшая относительно недавно кампания по комплектации органов студенческого самоуправления навела меня на печальную мысль о том, что сие демократическое «самоуправление» никоим образом не подразумевает полноценного «самообразования». И причиной тому стало вовсе не наблюдение за процедурой выборов студенческих представителей, а взгляд на те законы, которые тем или иным образом определяют права и возможности студентов.
Закон Украины «Про вищу освіту» от 2002 года в статье 22-й определяет цель и главные задачи деятельности высшего ученого заведения. Дословно это звучит так: «Основною метою діяльності вищого навчального закладу є забезпечення умов, необхідних для отримання особою вищої освіти, підготовка фахівців для потреб України». Перечислять все главные задания было бы излишне, но главное среди прочего главного сформулировано так: «здійснення освітньої діяльності певного напряму, яка забезпечує підготовку фахівців відповідних освітньо-кваліфікаційних рівнів і відповідає стандартам вищої освіти». Закон Украины от 2010 года, вносящий изменения в цитируемые выше закон, определяет существо студенческого самоуправления: «Студентське самоврядування забезпечує захист прав та інтересів осіб, які навчаються у вищому навчальному закладі, та їхню участь в управлінні вищим навчальним закладом». Этот же закон определяет по пунктам что именно входит в компетенцию студенческого самоуправления – тут и рождается законное недоумение. Оказывается, органы студенческого самоуправления могут влиять на вопросы отчисления студентов, их перевода с одной формы учебы на другую, их поселения в общежитие и выселение из оного. Но все вопросы, касающиеся собственно и непосредственно образования (учебного процесса, курсов, дисциплин, практики, библиотечного фонда, методического обеспечения и т.п.) – оставлены вне досягаемости этих студенческих органов.
Печальная смехотворность данной ситуации лишь усугубляется, если к двум вышеупомянутым нормативным документам присовокупить третий – приказ Министерства образования от 2009 года «Про організацію вивчення гуманітарних дисциплін за вільним вибором студента». В частности, пункт 1.3. проясняет законную технологию «выбора», который, разумеется, мыслится как неотъемлемое право студентов: «вибіркові дисципліни надавати студентам на вибір з переліку, який пропонує вищий навчальний заклад», а также оговаривает минимальное число «виборців» – «визначити мінімальну чисельність студентів у групі з вивчення вибіркової дисципліни - 25 осіб». Логично было бы предположить, что – поскольку единолично реализовать свое право выбора студент никак не может – этот вопрос должен находиться в компетенции органов студенческого самоуправления. Другими словами, организация студентов и обеспечила бы объединение желающих в группы требуемой численности, и проконтролировала бы качество того, что предлагается учебным заведением. Однако и тут речь о самоуправлении в связи с выбором не идет.
В итоге вырисовывается забавная картина: студенческому самоуправлению отводится роль органа, который имеет ограниченное право влияния на условия получения высшего образования, но не имеет никакого влияния на содержание образования. На ясном языке это означает, что студенты соучаствуют в достижении основной цели деятельности высшего учебного заведения («обеспечение условий»), но полностью отстранены от решения его главной задачи («осуществление образовательной деятельности»). Т.е. служат необходимым для целесообразных действий материалом, который должен содержаться в условиях, не затрудняющих решение отчуждённых от самого материала задач. Другими словами: образовательная деятельность осуществляется над студентами, а муссируемые «права и интересы» последних понимаются исключительно в аспекте «студенческой деятельности», которая направлена на формальный контроль всего того, что не является самим существом высшего образования.
март 2011