М. Шильман

ДАКТИЛОСКОПИЯ СО-БЫТИЯ

 

Часть 1: Приглашение на посадку.

            Рейс 238-й, киевский, регистрационные окна – номера свыше 50-ти. Ориентировочно с 52-го по 54-е. Кто мог знать, что с 4 часов утра в аэропорту может быть такая кутерьма? По прошествии одной сигареты реальность возвращается на свое место: американское направление должно отправляться рано утром или поздно вечером – слишком долго лететь. Все деловые рейсы тоже ориентируются на утро – при вылете в 7-8 часов утра можно быть в каком-нибудь деловом квартале Европы до обеда (ланча?). К пяти часам суета достигает предельного значения по длине финальных очередей. Служба безопасности реагирует на комплекс лицо + паспорт, доплата в 50$ происходит без чека, группа отчаянно религиозных хамов в траурных вицмундирах два раза наступают на одну и ту же ногу, не извинившись ни разу. На этом регистрация заканчивается, рюкзак относится в спецприемник, и можно демонстрировать паспорт смуглым пограничникам.

            На паспортном контроле очереди во все окошки вытягиваются метров на 15, не менее. Крайний слева проход означен свежим объявлением как скоростной. Для того, чтобы пройти по нему следует отстоять такую же очередь в окошко, где выдаются пропуска на скоростной контроль + очередь, громоздящуюся у самого пункта скоростного контроля. Ускорения приобретает формы маразма, чувствуется, что где-то поблизости уже начинается перестройка. Штемпель отлета, как и всегда, ставят на самое свободное место в центре многострадального паспорта. Странно, что размеры пограничных штемпелей не растут прямо пропорционально росту благосостояния паспортных граждан. Рамка, фиксирующая металлы (цветные? драгоценные?). Требуется вынуть из кармана мелочь, но заслуженные часы на металлической цепочке (20 с лишком лет тому назад я получил в подарок тонкую "луковицу" – советский "Луч" – от благодушно настроенного деда) проплывают рамку абсолютно бесшумно. Маразм, видимо, крепчает.

            Напротив выхода в зал беспошлинных магазинов высятся символы израильской государственной мощи. Классическое трио: задранный кверху носом автомобиль (любая лотерея в Израиле сулит какую-то консервную банку на 4-х колесах), пункт обслуживания мобильных телефонов (приклеивание крылышек в дорогу?) и абстрактная композиция. Почему-то основной элемент ее – рыбы… Итак, если расколдовывать понятие Рыбы, – молчание, золото, подвижные в подвижной среде (дальше ассоциации в порядке возрастания) – Наутилус – Немо – Индия – борьба за свободу – Англия - колониальная система – и (очередное возвращение) старый приватный лозунг "Израиль заинтересован в метрополии". Круг замкнулся. На этом собственно Приглашение на посадку заканчивается.

            А последует ли Приглашение на казнь?

 

Глава 2. Приглашение на смех.

            Куры ни при чем, хотя это уже тоже прочитывается как еще местный символ. Загул по Duty Free оканчивается взрывом саркастического хохота. Какой-нибудь маркетолог сдаст меня в особо строгий отдел психиатрической лечебницы, но я не удержусь и вывалю ему все, что видел. Сигареты в Киеве стоят на 25% дешевле, это же касается и коньяка. Пива нет (вспоминается Алушта, год этак 1990-й). Толпы дорвавшихся метут все в больших количествах и сдают в камеру хранения. Большевики, видимо, довели Израиль до ручки. Цены внутри государства задрали как штаны на эрегированном хрене и теперь люди готовы броситься на малейшее их ослабление с тем же задором, с которым советские туристы съезжали с полозьев в Польше или ГДР. Продается буквально все, включая телевизоры, компьютеры, стереосистемы, одежду, украшения, парфюмерию… Идея (давнишняя) "товаров в дорогу" дала не просто крен, но течь. В общем, все течет, все изменяется (к худшему?).

            CD-плееры, как и внутри любимого государства, дороги и плохи. Выбор стремится к нулю именно в тот момент, когда мое чувство гармонии налаживается. Отказываюсь от всего, хожу с хохотом по этим забегаловкам и умиляюсь многообразию человеческой глупости. Видимо, крепчает не только маразм. Перед выходом к самолету со страхом замечаю, что ходившие безмятежно по моим ногам ортодоксы стайкой молятся в холле и, судя по их пространственному расположению, всерьез собираются лететь тем же киевским рейсом.

            Очень хочется все происходящее поднять на смех, но параллельно еще не пропадает желание, чтобы меня на некоторое время подняли в воздух (и не "на воздух", в чем преуспевают давно). Не успеваю очередной раз закурить, как приглашают на последний контроль перед самолетом. Принимаю это приглашение и, старательно уворачиваясь от тех, кто спешит как на трамвай, оглашаю близлежащее пространство легким фырканьем. Тут налицо стыковка оглашения (приговора?) и приглашения (оговора?) (на посадку? на взлет? – меня это всегда по-детски смущало: готовятся к взлету, а приглашают на посадку!!!). Короче, собственно приглашение на Посадку (?) заканчивается.

            А последует ли приглашение на Казнь?

 

Глава 3. Приглашение на взлет.

            Самолет задерживается как обычно и как неопытная официантка. Толстомордые автобусы с резким кондиционированным воздухом (гордость израильского присутствия на форпостах) довозят до малого "Боинга" и вываливают к трапу. Трап, почему-то с балдахином, почти как для российского президента, но на трапе не прекращается борьба локтями, от которой все трудней уклоняться. Салон полон, религиозные товарищи сбились в кучку и продолжают облачаться во все необходимое для интима со старательностью провинциальных проституток. Я не помню, что началось раньше - движение самолета под завывание турбин к взлетной полосе или завывание этой братии при приближении (им так кажется?) к местонахождению объекта (субъекта?) их песнопений. Остальная публика им не мешала - экзотика-с.

            Лету три часа. Песнопения перемежаются просьбами подать "Кока-колу" в закупоренных бутылках и онанистическим поправлением всех бесчисленных ремешков, страничек и складочек. Спасает лишь то, что между мной и моей соседкой, страдающей в острой форме тотальной неудовлетворенностью женского образца – свободное кресло. На него падают осколки во время очередного артобстрела.

            В Киеве, как утверждает стюардесса, немного дождит и немного тепло. За десять минут до того, как салон ощутил подпольную землю (в смысле - твердь, то есть, если цитировать то, с помощью чего мои соседи напрягали голосовые связки, отделившись от воздуха - к земле) пришлось выслушать очередную серию молитвенного беспредела. Под это все и сели (осели?). Все. Я понял, что теперь очередной раз окончательно отдалился от того (неодушевленного), от чего хочется всегда бежать, и от того (вполне одушевленного), от чего, напротив, бежать не хочется. Погрязая в очередных дуальностях человеческого существования, начал себя исподтишка понарошку казнить.

            Впрочем, без какого бы то ни было приглашения на казнь…

 

Глава 4. Приглашение на этап.

            Судя по всему украинская таможенная служба в тот день догадывалась о предстоящих террористических актах, а паспортная решила проявить чудеса юдофилии. Орущих, поющих, гогочущих и толпящихся тысячерукой толпой у окошка, к коему следует подходить строго по одному, ортодоксов пограничники пытались не утихомирить, а пережить. Пока это бурлящее "черное море" билось о причал контроля, я проходил через соседний КПП. Потом - через соседний телевизор, потом (как это было восхитительно!) сел в другой автобус. Расстались.

            Этапирован был "Автолюксом". В дороге напоен кофеем и оболванен телевизором. К вечеру прибыл. С утра навел резкость и вечером уткнулся в телевизор. Подумал о том, что мог бы и не успеть. Отметил, что успел. Без энтузиазма, но с чувством удовлетворения. Озаботился и решил, что начался какой-то вариант казней (египетских?). Безусловно, начинался какой-то этап то ли жизни, то ли в мире, в общем - изменения, эпохальные события, знаковые черты и пр. На сон грядущий еще раз просмотрел вопросы к экзамену и рекомендованную литературу.

И решил, что в некотором смысле и это - приглашение (на казнь?).

 

Глава 5. Приглашение на будущее.

            Экзамены всегда поутру, как завтрак. Завтрака впопыхах может и не быть, но экзамен движется в пространстве своим собственным чередом. Это пресно, но по складывающимся обстоятельствам если и не необходимо, то нужно.

            Утром понедельника события развивались согласно схеме, вечером два раза позвонил телефон. Первый звонок свел воедино экзамены, возраст, пальмы, войны, перспективы, зоопарки и генитальное подрагивание. Второй - объявил условия следующего экзамена.

            Если их склеить вместе (эти звонки) и распечатать в форме красивой открытки на тисненой бумаге, то получится самое настоящее приглашение на казнь…

2004