М. Шильман

МОНЕТА-КЛЮЧ: БЕСКОНЕЧНЫЙ КОММЕНТАРИЙ*

    И все же это большая ошибка - приписывать варварам открытия эллинов.(Диоген Лаэртский)
   Я пишу следующее так, как мне представляется верным. Ибо рассказы эллинов, как мне думается, разноречивы и смехотворны.(Гекатей Милетский)

[O]1

Классический сюжет, повествующий о перевозчике Хароне, доставляющем души умерших в пределы царства Аида, чрезвычайно живуч и безусловно стар. Более двух с половиной тысяч лет остов темы служит материалом для описания, осмысления, отражения, литературной и художественной обработки, отыскания символов и смыслов, организации мифологической знаковой системы, очерчивания гипотетических границ, пролегающих между жизнью и смертью. Намерением, положенным в основу и структуру нижеследующего текста, может считаться ориентация на освещение некоторых деталей переправы через медленнотекущие воды, оговаривание определенных условий "последнего пути", обращение внимания на операционную часть мифа. Опираясь на не-обходимые нюансы, мы предлагаем опутать фабулу опусом2 анализа.

[#1]

a      Любой мыслимый анализ требует ограничения, локализации, он направлен на то, чтобы запереть хрупкое нечто в пространстве и во времени, дабы потом разложить пойманное на составляющие, расчленить, заразить вирусом типологии, одним словом обрезать одну часть живительных жил в угоду апробации автономного функционирования других, пользуясь узаконенным бессилием сжатого определением. Но потом, желая проникнуть "на тот свет", в гущу разлагаемого на составляющие, нам приходится придумывать и обрамлять правилами ритуал безопасного пересечения нами же проведенных демаркационных линий и, якобы позабыв использовавшиеся ранее принципы замыкания, играть в подбор Ключа, который способен опозорить1 эту "границу на замке". Нахождение такого ключа становится целью действий и глянцевой обложкой фаберодицеи2.

b      Нельзя отказать себе в удовольствии подразнить символический Ключ с еще большей задиристостью, чем та, с которой доводится до белого каления благородный Нос3, - т.е. смакуя всевозможные сочетания и комбинации. Благо, избираемый объект предполагает воистину беспредельные возможности по отысканию параллелей, рефренов, символических трактовок и функциональных аналогий. Ключ от-пирает или за-пирает, но и в том, и в другом случае он - символ индивидуального пира во время той чумы, от которой человек пытается дистанцироваться или навстречу которой спешить, распахнув двери. Независимо от выбранного действия проворот ключа знаменует изменение состояния - пиррову победу последующего над предыдущим и так до бесконечности. Если принять в качестве отправной точки гипотезу гласящую, что человек бродит этажами и коридорами миро-здания, непрерывно строя и изменяя окружающий его лабиринт распахиванием и прикрыванием4 дверей, служащих выходами и входами непрерывного множества покоев5, то наша задача сводится к тому, чтобы, создавать ребус6 - смысл.

c      Итак, одна из функций ключа - отпереть, то есть дать отпор, оказать сопротивление. Чему? Запертости, спертости, замкнутости? Видимо, - замкнутости - как превентивно сомкнутому в круг, не имеющему выхода, точнее - исхода. И, кроме того, ключ (замыкая-размыкая) сводит воедино или разводит порознь окраины, крайние части, оконечности чего-либо, одним словом - крайности или края. Привычное за-ключение от причины к следствию в большинстве случаев играет роль предрекающего коллапс фактора, замыкающего смыслы и возможности смыслов в замке7 детерминации как узников (заключенных) своей умеренности. В поле нашего рассмотрения мы считаем необходимым поиск конструкции, вмещающей в себя как возможности смыкания и лаконизма, так и бесконечное, многократное вычерчивание кругов, каждый из которых лишь отчасти тождественен другим в той степени, в которой, совместно с ними, умножает ракурсы.

d      Фигура на плоскости, совмещающая в себе признаки круга и кольца, а также имеющая два края - это лимб, - кольцо, обладающее шириной в плоскости, диск с отверстием, диаметр которого сравним с диаметром диска, срез сферы (Сфайроса?), имеющей ненулевую толщину. Лимб - идеал того кольца, "нечто похожее на венец", которое Парменид "создает своим воображением" [12], то что пускается в полет и в конце своей траектории надевается на вертикаль с необходимостью8 поставленной темы; это ключевая часть хитроумных приспособлений, способных измерять и изменять угол (зрения), не преступая меры9. В конце концов лимб привлекает нас тем, что у него достаточно поверхности для размещения и перегруппировки смыслов, а ощутимый центр наглядно нигде10, - он лишь угадывается в пространстве, окаймленном11 одновременно и внутренним(и), и внешним(и) краями, опоясанном искривленными магистралями и вычурными обочинами12.

e      Для непостижимого загробного царства границей и каймой служит непреодолимая водная13 преграда, опоясывающая и изолирующая14 от света сумрачную страну. Ахерон, Стикс15, Коцит, Флегетон, Эвноя, Лета - как единый поток, устанавливающий пределы - омывают и наполняют в недрах земли некую полость, подобную купели, в которую для начала погружаются "новорожденные" умершие, приобщаясь к возможному в конце (в "будущем") ис-куплению. Реки-сосуды подземного организма и создают, и наполняют безнадежное вместилище, концентрический низводящий16 сосуд17, на дне которого наполняя последний круг, пребывают неудачливые участники битвы круга первого18.

[#2]

a      Все указывает на то, что мы, бросая взгляд "на тот свет" должны с необходимостью найти ключ к нему на этом свете, причем искомый ключ должен быть одновременно инороден, подобен и не чужд хоронящемуся и хранящемуся (захороненному, за-Хароненному)1 за пределом, под замком. Форма загробного царства циркулярна, кругообразна, симметрична; она сродни чему-то концентричному, сферовидному и уплощаемому, смыкаемому и бесконечному. Непрерывно вмещающий и размещающий на своих подземных пажитях ушедших из жизни круг обретает ширину и превращается все в тот же лимб, - пока еще terra incognita которой

омывает

Внешний брег - Океан, а внутренний - волны Нептуна…" [15].

b      Чем же может быть по форме ключ, могущий отомкнуть лимб? Миф подсказывает единственно верное решение - кружок монеты, ни что иное как нечто, сходное с диском, который - в свою очередь - одновременно и лимб, лишенный своей функциональной пустоты в центре, и то, что, будучи тождественно диску, изымаясь из него (из самого себя?), создает необходимую пустоту в центре и превращает диск в лимб.

c      Собственно, омывающий со всех сторон Аид многоликий четверичный2 Стикс даже не река, но канал3 - мы самостоятельно наполняем водами его(их) искусственное русло и вручаем функции замка, к которому подходит даже самая мелкая монета, индифферентному Харону. Монета служит ключом, перевозчик - соответственно - скважиной, монетоприемником с секретом, механизмом, не дающим сдачи с бытия4, но и не пробующим, подобно профессиональному меняле, бородку этого своеобразного ключа на зуб. И - далее - абсурд играет в прятки с ритуалом: обол, который должен послужить ключом к замку-Харону, кладется умершему в рот, теперь "закрытый на замок", и уже с этого момента начинает играть роль ключа. Ассоциативный ряд, который может быть продлен из этой точки, практически не охватывается беглым взглядом. Оставим до поры в стороне соблазн немедленного рассмотрения того, что значит играть роль ключа5. Обыденность выбрасывает на поверхность живой ряд образов, среди которых сходство человеческого рта со щелью6, в которую привычно опускается монета (можно пока что не распространяться на тему человеческого мздоимства, кое превращает человека в своеобразный аппарат, выполняющий определенные функции только после непосредственной оплаты). Несомненно и то, что аппарат "съедающий" или "проглатывающий" монету напоминает об утрате, особенно, если после уплаты требуемой суммы мы не получаем взамен чего либо ожидаемого - чашки кофе, газеты, бутерброда, пачки сигарет или открытия прохода куда-либо. Возвращаясь к греческой идиллии, отметим еще одну грань: монета-ключ, вкладываемая в скважину-рот умершего, уже не может ни разомкнуть уста, ни восприниматься как эквивалент некоей мзды; она замыкает бытие и - инвертируя впоследствии действия в небытии - отмыкает замкнутость Харона, то есть отвращает от души опасность мыкаться7.

d      Посредством какого ключа может "запереть дух" (спереть дыхание) можно лишь гадать. Нет ли здесь намека на все ту же медную8 монету во рту усопшего, не это ли напрямую имеется ввиду под запиранием духа? Действительно, если дух и может покинуть тело, то вероятнее всего через рот9, на выдохе, на последнем дыхании, которое всегда направлено наружу. Так что же запирает монета? Уже вылетевший дух в теле? - вздор! Монета запирает дух в бестелесности, в не-теле, закрывая саму возможность вдохнуть (вдухнуть) жизнь "обратно", в использованное тело, которое уже вы-дохлось, испустило (отпустило) дух, то есть - с-дохло. В этом ракурсе все смотрится вполне логично: Создатель в-дыхает в тело жизнь, по прошествии срока человек ее вы-дыхает. Тело же, возможное в будущем как обмазка стен10, невозможно как вторично используемая тара; реанимация как и second hand возможны, по большому счету, только по отношению к вещному. Монета, таким образом, - ключ о двух концах, - ключ замыкающий и отпирающий одновременно две стороны бытия, ключ-оборотень, двуликий Янус однократного проворота в скважине, с одной (?) из сторон которой, не исключено, - заповедное ничто, свищущее втору кругу.

[#3]

a      Эффект усиливается при активизации совершенно очевидного факта - монета всегда имеет две стороны и, хотя позволяет размещать лик лишь на одной из геометрически симметричных сторон, лаконично двулика и намеренно - несимметрична. Лику (или бытию?) всегда соответствует оборотная сторона, реверс, "задний ход" бытия, сторона и плоскость безличного, если даже не бессознательного. В пользу последнего предположения может свидетельствовать и кросс-культурная связка "жизнь - сон-смерть - Луна", где небесный объект1 несет смысловую нагрузку и как маячащая перед глазами серебряная монета, обратная сторона которой все время сокрыта от наблюдателя2, и как ключ к за-бытию (возможно в то же время - и как местонахождение дверей), и как содействующая помощница3 в неотвратимых странствиях. В пользу такой трактовки говорят и любопытные ассоциации, прослеживающиеся сквозь призму римской мифологии и истории: собственно монетный двор находился под покровительством Юноны (Юноны Монеты) - древнеиталийской богини луны. Существовавшее множество Юнон - охранительниц женщин по этапам жизни - восходит еще ко временам этрусской Уни (отсюда - лат. Juno) и со временем было трансформировано в множество ипостасей Юноны - супруги Юпитера. Таким образом очередной раз смыкаются в смысловые пары "монета" и "Луна", отсутствие одной стороны у монеты - с множественностью Юнон, а ретроспективные точки зрения позволяют предположить семейное родство монеты и Юпитера, после чего - те же отношения обола и Аида (дольнего Зевса). Теперь становится понятна еще одна причина, по которой Харон в обычном режиме реагирует только на монету (обол) как на пропуск в глубины Эреба: предъявление монеты - знака лика инвертированной Юноны Монеты - воспринимается как своего рода ее "заступничество" перед мужем Аидом - инвертированным Зевсом4. Монета становится тем, что позволяет заступить, нарушить, пересечь черту, отделяющую этот мир от мира умерших; до вод (см. прим. 14, 15 к [#1]) реки забвения она служит надежным проводником, она доводит душу до пристани Харона и обеспечивает возможность перевода души в ранг обитателя подземного царства.

b      Следует особо отметить, что Юнона Монета понималась римлянами как советчица и в то же время как провожатая [1]. Эта традиция несомненно имеет эллинские корни, поскольку наряду с монетой душу умершего к подземным водам сопровождал Гермес - бог с широким спектром функций, не последнюю роль среди которых играло покровительство торговли, купцов и воровства, т.е. именно тех сфер прижизненной деятельности, которые непосредственно соприкасались с живыми деньгами - монетами. Казалось бы, такой патронаж излишен - правила нисхождения должны быть известны каждому из живущих, действенный ритуал погребения разработан в деталях, вплоть до сооружения в крайнем случае кенотафа, изображение богов, их атрибутов или могущих похлопотать за умершего мифических героев присутствует на той самой монете, которая и сопровождает, и служит пропуском. Более того - сам Аид по своей сути осуществляет помощь5 выпроваживаемым жизнью из жизни, ибо чтит порядок (см. также прим. 13 к [#3]). И все же допущение возможности наличие рядом опытного наставника, научающего путника как следует действовать и как применить имеющийся артефакт (монету-ключ) исподволь открывает новую эпоху - эпоху туризма в преисподнюю6.

c      Собственно история вольных обращений со смертью и правилами поведения в загробном мире начинается еще до того, как на монетах начали чеканить лики смертных6. Начало этому положил Сизиф, предпринявший удачную попытку заковать Смерть, а еще через какое-то время - не менее удачную попытку возвращения из страны мертвых. После него уже никто и никогда, даже с благоволения Аида, не покидал пределы подземного царства без сопровождения8. Сказочно богатый при жизни Сизиф посмертно был прикован к своеобразному символу (золотой) монеты9, бесконечное количество раз оперируя которой уже за хароновой переправой он не мог чего-либо добиться или совершить переход в иное состояние.

d      По всей видимости, именно начиная с Сизифа неустанно подчеркивается предельный символизм монеты, ее функция ключа, пароля, пропуска, не зависящая от номинала или золотого эквивалента. Само золото как ценность в общении с миром теней становится тенью, ничем кроме косвенного указания на монетарность того или иного объекта (см. также [#7]f). Понятие "суммы денег" исчезает, золото (деньги, монеты) уже не имеют реальной силы и власти там, где души не имеют тел, хитрость и богатство оказываются никчемными и не могут открывать обратную дорогу в мир живых, любой торг просто неуместен10.

e      Мы возвращаемся к предыдущим построениям: монета-ключ отпирает пресловутую "темницу тела", высвобождая душу, запирает (завершает) бывшую жизнь и - на пути к Харону - становится всесильным поводырем, проводником, советчиком, попутчиком, провожатым, спутником, охранником и т.д. Такую ее роль лишь подчеркивает конвой в лице Гермеса11; двойственность же, несомая монетой, в пути проявляется как то, что она одновременно и сталкер, и последний, истончающийся с каждым мгновением канал, на глазах (точнее - на устах) усыхающий стебель12 связи с миром, окончательно рвущийся по завершении всех похоронных церемоний, с входом души в дырявый челн перевозчика. Но монета не самостоятельна и не самоценна (оборотное см. в [#5]e и в прим. 11 к [#5]), она не определяет и не предписывает поведения, не оказывает дополнительного влияния на горделиво (?) шествующую в небытие душу; она лишь то, чем душа пользуется, то есть - как и идеальная монета в земной жизни - она существует в страдательном залоге, оказывая услугу, но не умножаясь, не превращаясь в богатство (капитал, сокровище), даже когда становится собственностью13 привередливого старика. В этом смысле она - предельно полно вращающий(ся)14 Ключ, который обладает некоей ценностью только в использовании и бесполезен в чистом обладании. И Сивилла из Кум для Энея, и кифара (изобретение Хирона - как монета для Харона) для Орфея, и Вергилий для Данте - то, что, подобно обычному ключу, совершает в соответствующем месте оборот и, подобно обычной монете, обращается, используется в ходе обмена (замены, подмены). Не случайно отмечается, что в ходе своих путешествий "Данте пользовался (курсив наш - прим. автора) Вергилием, чтобы достигнуть врат рая" [2], а поначалу - врат Ада уже в круге песни третьей.

[#4]

a      Если подробности, касающиеся вида и использования заветного ключа, вполне проясняют основные особенности движущегося элемента пары ключ-замок, то ее покоящаяся часть требует особого ухода1. Монета-ключ всегда ощупываема, с нее можно сделать слепок, оттиснуть в бытии, рассмотреть со всех сторон, даже отчасти опробовать применение, не опасаясь негативных последствий для самого себя. С тем, куда ведет владение ключом и тем, во что проникновение ключа подразумевается, дело обстоит несколько сложнее - первое заслонено и ширмой из черных деревьев2, и замком, и замочной скважиной, из недр которой в ответ на вопрошание за-бытия чаще всего лишь высовывается средний палец, отмеченный следами разложения3.

b      Нет спору, переправа Харона не начинается в крайней точке обозримого жизненного пространства, до нее еще следует добраться, совершив проникновение вглубь, внутрь, во тьму, то есть исчезнув с поверхности земли в том числе и физически. К замку-Харону ведет пуповина, связующая ниточка, предопределяющая возможность выхода из жизненного лабиринта4, каналец, замочная скважина, функции которой выполняет пещера, щель, провал, нечто разверстое, зияющее вдали5, могущее поглотить (проглотить), ввергнуть в глубинный первобытный хаос частицу обжитого космоса. Связующая нить, один (единственный?) конец которой впоследствии захватывается и продолжается движением неутомимого челнока (см. [#6]а, также прим. 1 к [#6]) становится указующей и путе-вводной (тропой); кроме того она же играет роль снасти, с помощью которой совершается робкая попытка выуживания бес-(за-)смертия посредством беса смерти6 в момент переключения режимов существования, обращения, кардинальной топотропии7. В то же время нельзя не заметить, что и архаическое умирание8 (у-мирание, отстранение, изоляция от мира), и обыденный уход (см. [#4]a), и даже сон как прообраз усыпания9 происходят с пероральным оттенком - во всех случаях на передний план выступает рот все пожирающий, уста закрытые, сомкнутые (запечатанные)10 или уста зевающие (раз-зевающиеся). В максимальном отдалении (углублении), на пугающем воображение теогоническом горизонте видится "целеуказующий" предел пределов - "самый большой зев Земли" [5:112, с. 73], гигантская усыпальница, конечный и бесповоротно разверстый зев с которым Зевс (!) не может совладать, потому как

Аид несмирим, Аид непреклонен [17:158, с. 119]

c      Так перед нами раскрывается вся суть и прорва ворот ротовой (?) полости, пещеры, в глубине и у входа которой влажно и топко11, жадно глотающей самое дорогое и ценное, отправляющее его вглубь тычками подобного Харону языка. Нас не станет сейчас интересовать в полной мере рот глаголющий12, - большее внимание стоит уделить неотвратимому рту-вратам со снующим в створе привратником, рту-разверстой-пасти, напасти, рту как преддверию пропасти13, рту, пищей которого служит и бог14, и человек и что бы то ни было инород(рот)ное. Монета вкладывается в рот покойника (условно - закапывается в него, уходит во прах?) и в этот момент теряет свою "денежность", телесность, подобно тому, как и сам покойник (или путешественник, инсценирующий траекторию покойника) теряет телесность, становится полностью (или формально) хтоническим духом в то время как его тело, подобно монете, углубляется в землю - закапываясь в случае реальной смерти или проникая вовнутрь в случае, когда разыгрывается карта смерти символической. И вот что восхитительно: становящиеся бесплотной тенью, могущей испугать, но не навредить, входят в театр теней через обязательный гардероб15, и впоследствии способны использовать, давясь густыми запахами, невероятным образом оставшийся "прежним" лишь свой рот16.

d      В определенный момент рот перестает быть сказуемым, говорящим и становится подлежащим, точнее - над лежащим, над умершим, по-мидасовски жадно превращая человеческую медь17 презренной "ходячей" монетки в божественное золото монеты-ключа18. Монета-ключ-оборотень дополняется ртом-оборотнем - достойным вместилищем и вра(о)тами первого из четырех кругов нисхождения19.

[#5]

a      Да, монета-ключ играет ключевую роль в по-смертной церемонии и, пожалуй, единственным облачком на горизонте остается вопрос о заочном погребении. Отсутствующему телу можно соорудить гробницу и свершить обряд, но его невозможно снабдить монетой. Вероятно, именно это и повлекло за собой неоднократные упоминания о наличии каких-то других, окольных, обходных путей проникновения на тот свет. Несмотря на то, что существует торная (проторенная) дорога, упорядоченность космоса и симметричность хаоса неизбежно приводят к мысли, высказанной еще Анаксагором: "Спуск в Аид отовсюду одинаков" [19, с. 96]. Видимо, невозможность нормально погрести умершего не разрешает впоследствии погрести и Харону, а в целом погребение как-то связано с погребальной греблей как - опять же - одной из привычных форм преодоления водных преград (см. также [#6]a с прим. 3 [#6]).

b      Харон - профессиональный гребец, погребающий; согласно традиции он орудует лодкой утлой, ненадежной (без-надежной), скорее - челноком1. Одна из отличительных черт челнока (каноэ) - управление одним веслом и, естественно, отсутствие у-ключин (ключ-in?). И механика этого приспособления, и связь его с дуальным-двусторонним (пара весел, левое и правое), и употребляемый языковой корень в контексте его явного отсутствия на переправе (тому подтверждением изображения сцен переправы на греческих сосудах) говорит о том, что замок-Харон адекватно реагирует лишь на монету-ключ, а не на что-либо ключе-подобное (в том же ключе?) вообще. Препоной в подобном рассуждении может стать прецедент с Орфеем2, упрощенный вариант решения которого предопределен уже в первом приближении - Орфей не был душой умершего и по той же причиной он смог проделать и обратный путь (при помощи Харона?)3, что исключалось общими правилами (Харон осуществляет переправу только в одну сторону). Интересно рассмотреть и вариант, связанный с музыкой, подвигшей угрюмого старика на исключительный поступок, трактуя музыку (и поэзию) как аналог денег (монеты)4. Впрочем, не исключено и то, что успеху Орфея способствовала его чрезвычайная правильность5 помноженная на вероятную родственную связь со стражем противоположного берега6.

c      Впрочем, исключительный поступок как поступок, находящийся за чертой ординарного хода, предполагает приключение, - приобщение к ненормативному, присоединение7 к нестандартному. Как показывает практика, все большее количество мятущихся душ подключаются к опасным, но притягательным приключениям (см. также [#3]b и прим. 6 к [#3]), используя любую возможность для проникновения туда, куда путь до поры заказан. Традиция называет имена осмотрительного Энея, бесстрашного Геракла, жертвенного Христа и идущего по его стопам апостола Павла… череда не-первооткрывателей длится, включая в себя имена поэтов, философов и пророков. Похождения на земле или под землей с успехом превращаются в длительные описания, но самым загадочным местом остается во все времена переход8, момент и условия пересечения притягательного рубежа. В каждом случае залогом удачи становится какая-либо монета-ключ9, то, что выполняет ее функции и пред-ставляет ее у врат, охраняемых видимым или невидимым стражем.

d      Начиная с полным правом оперировать словосочетанием "монета-ключ", мы едва не оставляем в стороне еще одну тонкость, коренящуюся в греческом языке и смыкающуюся с ортодоксальной психоаналитической трактовкой символов. Для уплаты Харону предназначалась не любая монета, а именно обол (obolos) - самая мелкая монета, медная (или серебряная), в переносном смысле - минимально10 возможный денежный взнос (точнее - вклад, поскольку она вкладывалась в рот). Но "обол" в переводе и этимологически обозначает "копье" или "вертел", потому как первоначально в качестве денег использовались железные прутья [20]. Таким образом откровенно фаллические колющие (ранящие, протыкающие), удлиненные предметы (в том числе - вообще холодное оружие) передают свое символическое наполнение монете, уже принявшей в ходе унификации форму диска. То, что ключ - колюч очевидно; монета же, не будучи по форме удлиненной и по воздействию острой, сохраняет все признаки символического фаллоса и магического оружия, подтвержденные своей функциональностью как ключа. Кроме того, можно с уверенностью говорить о том, что аверс и реверс соответствуют тупому и острому концу абстрактного колющего (ключащего) орудия или - в случае оружия вообще - гурт символизирует рубящую, режущую, одним словом - рабочую кромку, лезвие.

e      Эхо монеты-ключа параноидально и бесстыдно; коснуться даже вскользь всех сюжетов и их модификаций, в которых фигурируют монеты и ключи, ключи и клинки, оружие, монеты и женщины, бесчисленные сцены, в которых инстинкты обоих полов претендуют на удовлетворение и искупление путем совершения купли11, накопления монет и оскопления12 их владельцев просто немыслимо. Звериные пасти алчности и скупости, преследующие ключ в алкании монеты13, сплетаются в едином хороводе с маниями проникновения, похоти, взлома и насилия, с болезненно нездоровым отношением к монетам, ключам и смертельному исходу14. Как ни прискорбно, но оборотная сторона монеты-ключа открывается как монета-оружие, использующаяся в борьбе за власть, насильно закрывающая в смертоносном выпаде рот несогласного, убивающая разорением, покупкой или вынужденной немотой. И под эгидой15 этого титанического приспособления у края бездны свивается в круг пятая колонна властолюбцев.

[#6]

a      Отказаться от полнокровной, как минимум биполярной, экспозиции Челнока, в первом случае понимаемого как типа лодки во втором - как элемента ткущего, тыкающего (затыкающего), снующего туда-сюда, было бы просто непростительно. Челнок как лодка без привязки к служебному положению Харона может быть представлен средством сообщения, возможностью преодоления водной преграды, элементом алгоритма, позволяющего движение с-берега-на-берег1, то есть поперек течения, "разделяющего"2 архонтов-близнецов. В этом качестве идея челнока выводит нас и на общий для древности принцип созидания нового (мира), который зиждется на необходимости пересечении водной преграды3. Подтверждения тому множественны, и они стыкуют друг с другом историю и миф. Это и преодоление евреями в ходе Исхода Чермного моря и реки Иордан, и форсирование Пань Гэном Хуанхэ в движении к грядущему Аньяну, и прохождение через всесильную воду Ноя или Гильгамеша. Не лишено оснований также утверждение того, что шествие по водам Иисуса - тоже своеобразный переход. История продолжает эту традицию, отмечая переправу арийских колонизаторов через воды Инда, переход через Рубикон, попытки форсирования римлянами Рейна, рождение Нового Света путем пересечения Атлантики и пр.

b      Во втором случае челнок приобретает явные фаллические черты и по своей форме, не оставляющей пуританскому глазу пространства для маневра (увертки), и функционально - по виду и роду своего движения. Не вдаваясь в подробное описание физиологии челночного поведения, сделаем последний кивок в сторону физиологии самого Харона. Угрюмый и немногословный лодочник стар - и этим сказано почти все для того плана, раскрытие которого начато выше. Старик никак не может ассоциироваться с коитусом как личность, как сам по себе, как персонифицированная потенция. Подобно тому, как отсутствие уключин у его посудины подчеркивает отсутствие чего-либо даже отдаленно напоминающее ключ в том, что само является ключом в процессе функционирования, невозможность осуществления обычного коитуса лично Хароном подчеркивает, что обслуживаемая им переправа (как действие, акция) - суть совокупление4 души умершего с царством Аида, "влагание" души в загробный мир, постоянное оплодотворение небытия пост-бытийным "семенем", что поддерживает существование этого небытия5. Совершенно очевидным становится и то, что совершающий фрикции челнок Харона именно потому и не может перевезти душу в обратном направлении, что влагает ее, втыкает, выплескивает (или - точнее - вплескивает) внутрь, вглубь, в темноту, в "пещеру" (к Аиду). На обратном же пути, что соответствует и человеческой физиологии, он движется только порожняком6.

c      Итак, не без риска быть обвиненным во фрейдистском упрощении, можно говорить о последовательности символических коитусов. Первый из них осуществляется посредством вкладывания (влагания, втыкания, вонзания, всовывания) монеты-ключа (она же - штырь, острие) в рот умершего, где и рот, и ключ - типичные и однозначные символы женских и мужских половых органов соответственно [6], образующие "семейную", орально-родственную пару7. Здесь монета-ключ играет одну из своих ролей (фаллическую) непосредственно и является "исполнителем". Она, как мы уже говорили, "запирает дух", отделяет его от тела навсегда (?), "оплодотворяя" тело семенем небытия, окончательно рвет связи с бытием, готовя душу к переходу в ее будущую вечную (?) ипостась. Второй этап процесса проникновения в мир теней начинается с того момента, когда душа предстает перед Хароном и, по предъявлении все той же монеты, побуждает его вместе со своим челном8 совершить акт (фрикцию) переправы.

d      Если первый коитус совершается с уже мертвым, но еще на земле, то второй - с еще мертвым, но уже под землей. Завершая свой летальный исход, пересекая воды забвения9 душа стремится к пространству за-бывания10, к небытию, к тому, что находится за бытием (пре-быванием). В лодку Харона входят мертвые, еще помнящие бывшее (т.е. люди бывалые), но уже оставившие вовне атрибуты быта - тела и вещи. По ходу переправы происходит забвение бытия, на другую сторону высаживаются тени, которые до этого последнего перехода уже не располагались в пространстве, а после его свершения очутились и вне времени11, и вне круга шести чувств.

[#7]

a      С оглядкой на возможное неудовольствие теологов рискнем утверждать, что опасная (как магическая) трактовка Христа в качестве троицы взаимосвязанных элементов - "ключ - дверь (замок) - монета" - отнюдь не обделена привлекательностью. Напротив - смысловой пласт проступает в сведении "краев" (!) новозаветного Четверокнижия - в цитации из Евангелия от Матфея и Иоанна, совмещенной с общей новозаветной темой предательства Иуды, раскрываемой не без помощи версий Борхеса1.

b      Общим местом можно посчитать банальное утверждение о том, что "Христос - путь (дверь, ключ, вход, шанс, возможность, ход, символ и т.д.) к жизни вечной" и отодвинуть его на второй план. Сам Иисус себя Ключом не называл, но утверждал как того, кто даст "ключи от Царства Небесного" (Матфея 16:19), а несколько "позднее" он же именует себя "дверью" (Иоанна 10:7). Так - через совмещение намеков и иносказаний - сливается воедино "начало и конец", "альфа и омега", "ключ и дверь". С этого момента мы вправе генерировать еще одно преображение: в евангельском замысле Иисус должен быть заново переоткрыт, отомкнут на двух планах - горнем, где маячат ключи2 от бессмертия, - и дольнем, где он сыграет роль души, Харона и Аида3 одновременно. Это еще одна Троица, решаемая через необходимость появления монеты-ключа, предваряемого коротким комментарием о сути использующейся обычной4 монеты (денария)5. И - в кульминационный момент - монета-ключ появляется в виде сребреников, которые открывают Иисуса страже, ибо до этого момента он был для них "странным" образом скрыт6. Монета-ключ-Иуда совершает ритуал открытия двери-Иисуса (он же - замок-Харон-Иисус), после чего Харон-Иисус переправляет душу-Иисуса в царство Аида-Иисуса.

c      Дальнейшее действо, подкрепляемое авторитетом христианской традиции7, проходит почти полностью по платоновскому сценарию круговорота, дополненному неразменным монетным качеством самого Иисуса. Можно не останавливаться подробно на церемонии погребения-воскресения - она с точки зрения любой символики чересчур прозрачна: влагание Иисуса-монеты в пещеру-рот (или Иисуса-фаллоса в пещеру-йони), сошествие вслед за своим предтечей Иудой в Аид и оплодотворение подземелья "жизнью вечной", возвращение через сокрытые двери8 к живущим и выполнение с этого момента исключительно роль ключа (в том числе и Ключа (ключей) от Царства Небесного). Траектория такого движения очевидна - из-под земли, из мрака, из пещеры, отвалив камень - на поверхность, воз-рождаясь, мимо тех, кто хотел бы пресечь подобные поползновения9

e      В случае с Иисусом символическая монета-ключ многократно видоизменена и обыграна; она принмает различные формы и по-разному именуется, происходит смешение ее охранительных, сопроводительных, необходимых функций, а эпицентром внимания становится ее(Его) вынимание (изымание) - воскресение как воз-вращение, обращение (о-в(б)ращение = "О"-вращению - движению по кругу (см. [O])), удачный и обнадеживающий про-ворот монеты-ключа в "божественном" замке, закрытом еще со времен грехопадения10. Оборотная сторона монеты, она же - лицевая монеты истинной, "торжествует" над прежней направленностью ключа и пути только "туда" и соблазняет возможностью пути "оттуда" не по воле мифологического порядка, но и с помощью унифицированного, выбравшегося на поверхность жизни, ключа включительно.

f      Впрочем, идея символического ключа, выползающего (вырастающего) на поверхность у входа11 в Подземелье, появляющегося на свет из (- под) земли, из царства Аида, дабы стать при правильном применении действенным суррогатом монеты-ключа, необходимой для входа в это царство, детально разработана в истории с легендарным Энеем. Относительно поздняя трактовка, усиленная гением Вергилия, предлагает картину, в которой предельно полно развернуто путешествие и приключение с употреблением практически всех необходимых для этого атрибутов: проводника, верной географии, символических ключей, необходимых ритуалов. Скрупулезно выдержанная иерархия соподчинения всех действующих лиц и сил порождает предельно четкую систему перерождения, круговорота (круговращения, круго-обращения), непрестанного воскресения, возрождения из недр монеты-ключа (см. прим. 4 к [#4] и прим. 13, 14 к [#3]), роль которой у поэта играет таящийся (растущий) в сумраке и глубине преддверия Аида "златокудрый побег", триумфальная12 золотая ветвь, причем

Вместо сорванной вмиг вырастает другая,

Золотом тем же на ней горят звенящие листья (курсив наш - прим. автора). [14:138, с. 223]

Таким образом история повторяется, status quo реконструируется мгновенно, не успев использоваться монета-ключ, принимающая различные обличья, вновь готова к употреблению, кое беспрестанно, кругообразно, регулярно, бесконечно и не ограничивается даже семижды седьмым13 кругом.

[#8]

a      Хотелось бы верить, что многофигурные построения использующие (см. [#3]e) Монету(-Ключ), будучи и созданы, и сфабрикованы являются не только случайным стечением обстоятельств выдумки, но и соответствуют "реальному" положению вещей, совпадая с ним по смыслу1. Использование центрального сюжета в качестве несоприкасающейся с последующим вращением-обращением смыслов оси2 может быть оправдано лишь в качестве висящего на нитях Арахны веретена Ананки3, - необходимого приспособления для создания не только паутины оснований4, но также сведения на конус5, колющий своим острием (см. [#5]d) в надир (недра)6 Аида, любых вещей7, препятствующих возможности услышать гармонию сфер8. Впрочем, после того, как лимбы нимбов9 установили случайный порядок этого божественного созвучия, мы вольны предаться соблазну взбалмошного Демиурга и, объявляя время децентрации10, выбить табуретки из-под ног Сирен, отправляя фаллос мифической (мифологической?) оси подобно стреле, острию, веретену, челну, монете-ключу, Спасителю, золотой ветви, божественному Данту в небытие, в разверстый зев, в преисподнюю, к Харонам11, в тартарары…

b      Кружащий по полю под присмотром изобретателя лабиринта12 земледелец, возделывающий ниву преподобного Мартина, живущего анахоретом у самого входа в эротическое адское ничто13, продолжает движения господина землемера14, плетущего круги и петли в виду недостижимого до срока. Траектории и орбиты почти совпадают: бесконечное описание и бесконечное приближение, подлоги, вырастающие из под-логоса, венчают (см. [#1]d) божественное времяпрепровождение15, жонглирующее понятийными коитусами, лежащими в основе непонятного умирания. Нам остается отслеживать расслоение кругами того, что исподволь воспринимается как центрированное, омфалическое в своем пределе, то, что имея в ряду свойств потенцию и генерацию, зачастую неразличимо кружит, оттягивая проникание16, описывает и поигрывает совершенным лимбом на кончике описи, которой заканчивается (начинается?) бесконечный комментарий…

 

ПРИМЕЧАНИЯ

* К заглавию - "МОНЕТА-КЛЮЧ: БЕСКОНЕЧНЫЙ КОММЕНТАРИЙ"
        Заглавие, фактически состоящее из четырех слов, структурируется как триада, каждый блок которой состоит из одиннадцати знаков, что подразумевает в случае необходимости дополнения каждого до канонической дюжины заимствующимся извне элементом. По смыслу блоки триады располагаются так, что "комментарий" и "бесконечность" окаймляют "монету-ключ", как бы демонстрируя срез пресловутого лимба, в пустоте центра которого располагается ключевой символ:

Б Е С К О Н Е Ч Н Ы й Ж___Х к О М М Е Н Т А Р И Й

        При удалении вторичных определителей - хароновидного "бес(а)", предшествующего конусовидной конечности, и соединяющего "ком" как расширения выполнимости (например - файла moneta.com) внутренний obolos, символически выраженная монета-ключ с маленьким "х" - Хароном - на конце, не теряет своего места, стремясь к оси и веретену, вокруг которого гармонизированы восемь сфер:

К О Н Е Ч Н Ы й Ж___Х m O N Е T A R Y

        Несмотря на то, что сама бесконечность - Бес-Coin-(нечн(т)ость) сводит вместе монету, Харона, человеческую конечность как результат провокаций беса (змия), мы считаем необходимым продолжать длить это сведение в ко-монетарии, выстраивая текст** почти по тем же гармоническим правилам, на которые указует и комментарий к заглавию.

** К тексту - [O]-[#1]-[#2]-[#3]-[#4]-[#5]-[#6]-[#7]-[#8]
        Текст состоит из восьми разделов по числу небесных сфер или кругов Ада, предваренных О - знаком центра, круга, автора, дыры рта. Вступление содержит восемь строк как намек на структуру последующего повествования. В начале каждого раздела стоит его порядковый номер, по завершении - в последних знаках текста - он продублирован соответствующим числительным и "кругом".
 
[O]
1 Имеется ввиду не нулевой подраздел, а вводный, маркированный не цифрой, а буквой.
2 Подразумевается opus (лат.) - "дело".
 
[#1]
1 В смысле лишить декларируемой "девственности", преодолеть кажущуюся неприступность, непроходимость, непреодолимость.
2 Фаберодицея появляется как занятие homo faber'ом места Бога в теодицее. Мы хотим отметить жизненную необходимость рассматривать как проблему ответственность за действия, в первую очередь за т.н. целенаправленные или целерациональные.
3 Имеется ввиду рассказ Сирано де Бержерака, "комментируемом" Кристианом (Э. Ростан).
4 "Распахивание" и "прикрывание" аналогично "разоблачению" и "драпировке" в смысле "оголения" и "облачения".
5 Т.е возможностей успокоиться (у-покоить-ся)
6 Rebus (лат.) - "при помощи вещей" и - в то же время - загадка, отгадывание которой невозможна без комбинирования букв, знаков и пиктограмм.
7 Заключение и замыкание - суть одно и тоже, в смысле запирания. Посадить "под замок" или "под ключ" взаимозаменяемо; формальная маломальская разница исчезает при проведении параллели Schloss (нем.) - "замок" - Schlussel (нем.) - "ключ".
8 Согласно идее Парменида в центре сферической конструкции мироздания располагается не соприкасающаяся со сферами Необходимость.
9 Лимб - кольцо или диск, разделенные штрихами на равные доли; ответственная часть угломерных инструментов (астрономических, геодезических, физических и др.).
10 Намек на определение "сферы Паскаля".
11 Limbus (лат.) - "пояс", "кайма".
12 Маргиналиями.
13 С тем же, если не с большим, успехом можно говорить "вводная" преграда, отмечая ее роль в процессе ввода души в новое пристанище.
14 Водяная изоляция преисподней многоуровневая - из "нижней части" - Тартара - выход преграждает сам Посейдон (Гесиод).
15 Стикс, объемлющая, замыкающая, всеохватывающая, "текущая кругообразно" [10:775, с. 194], всеомывающая согласно Гесиоду, ведет свою родословную от беспредельных мировых вод как старшая из Океанид.
16 Низводящее - как проводящее, вводящее, препровождающее, ведущее вниз; в то же время - имеющее сродство с водной стихией (см. прим. 11 выше), стекающее.
17 Не только как локализованное нечто, но и как нечто женское, даже как "сосуд нечистот".
18 Имеются ввиду циклопы (от cyclos (греч.) - "круг"), низверженные после свержения Зевсом Крона.
 
[#2]
1 Очевидно, не только Ахерон херит (надежды), но и Харон - со-храняет и хо(Ха)ронит (даже со-Ха(хо)ронит, своеобразно участвуя в похо(Ха)ронах.
2 Речь идет о пост-архаическом каноне четверки подземных вод: Стикс, Коцит, Ахерон, Флегетон. Лета как река забвения - образ в большей степени поэтический и собирательный; Эвбея и вовсе плод фантазии Данте, который помещает ее в Чистилище (Ч., XXVIII, XXXIII). Кроме того, несомненен выход на "четверицу" Хайдеггера, в которой "каждый из четырех отражает своим способом сущность остальных" ("Unterwegs zur Sprache").
3 У Гесиода - "как океанский рукав" [10:785, с.194]
4 Имеется ввиду поэтическая фраза "… где я не получаю сдачи / разменным бытом с бытия…" (Б. Пастернак)
5 Ибо возможности интерпретации подобной игры с опорой на свод возможностей - "Homo Ludens" Й. Хейзинги практически безграничны.
6 Видимо, обойтись без параллели с "ртом-кошельком" Маргариты Маульташ, не удастся
7 По поводу мыканья стоит особо отметить следующее: речь в нашем случае идет именно о ключе, а не вообще об от-мыкании, кое может быть совершено и с помощью отмычки. Мыканье не только как скитание и подверженность невзгодам, но главным образом как беспорядочное (неистинное, фальшивое) движение из стороны в сторону, взад и вперед исключает однонаправленность и упорядоченность, присутствующие в акте хароновой переправы. Поэтому именно "настоящий" монета-ключ, несмотря на свои две стороны, а не эрзац, псевдоключ, отмычка (англ. - false key) - отчасти унифицированная и многофункциональная - поддерживает рассматриваемое действо.
8 Обол в ходе своей как минимум 2000-летней истории был и серебряным, и бронзовым, но в данном случае - как абсолютный минимум - он, конечно, медный.
9 Для того, чтобы не вводить избыточных альтернатив опустим воззрения ряда восточных доктрин, согласно которым выходом считается макушка - Сахасрара.
10 Косвенная цитата мысли Шекспира, вложенной в уста Гамлета.
 
[#3]
1 Имеется ввиду, конечно, не выверенный современной наукой сфероид, а вневременный лунный диск; выражаясь высоким штилем и подчеркивая его образность и высокую значимость - как неизбежного и таинственного - "Лунный Диск" (В. Ходасевич).
2 Не вдаваясь в подробности жизни антиподов, родившиеся с момента появления понятия "обратной стороны" Земли (сохранившего связь с теми временами, когда плоская Земля представлялась зачастую (подобно Луне или Солнцу) диском (монетой?), автоматически предполагавшим наличие реверса), можно обратиться к новейшей истории и констатировать еще одну технологическую связку. После решения задачи выхода космического аппарата на орбиту Земли была решена задача облета планеты, осмотра человеком ее "другой стороны". Это достижение стало ключом к дальнейшему "переворачиванию" небесных монет - облет вокруг Луны и осмотр ее обратной стороны положил начало следующему этапу в исследовании мирового пространства.
3 Согласно реплике Плутарха о том, что Луна "будучи девственной и бесплодной, другим помогает и содействует" [18, с. 428] в связи с достаточно устойчивой конструкцией Луна - Артемида - Родовспомогательница.
4 Или - классически именуя - подземный Зевс (Zeus katachthonios).
5 Достаточно сравнить: Aides (греч.) - Аид; aid (англ.) - "помощь", "поддержка", "помощник"; aide (фр.) - те же значения, что и в английской версии + "пособник"; eid (нем.) - "клятва", "присяга" (что возвращает к Стиксу, водами которого(ой) как самой страшной клятвой клянутся боги).
6 Несмотря на то, что общим порядком и правилом считалось проникновение в мир мертвых лишь мертвых, имеется ряд примеров "подбора" ключа с целью проникновения в запретную для живых зону. В случае с Одиссеем, подманивавшим души с желанием получить необходимую информацию, это не столько спуск, сколько продолжение одиссеева образа жизни, т.е. - очередное приключение. Уже в случае с Энеем, когда получение информации сопровождается проникновением в святая святых (точнее - в "мертвую мертвых") это можно рассматривать скорее как исключение, тонко имитирующее канон. Сизиф в конце концов был принудительно ввергнут, т.е. заключен в царстве Аида, а ведомый Данте - включен в разряд тех, кто удостоился возможности заживо пообщаться с мертвыми.
7 Греки классического периода считали богохульством чеканить на монетах изображения государей.
8 Например Орфея сопровождает тень Эвридики (и Гермес?), освобождаемого Тесея - Геракл (и Гермес?), самого Геракла "сопровождает" Цербер (и Гермес?), Энея - Сивилла (и Анхиз, а Гермеса не заметно).
9 Так получается в случае проведения параллели между солнечным диском, вкатываемым на небо (в первоначальной версии), предшествовавшему камню, вкатываемому на гору [16, с. 171].
10 Прометей (в случае, если принять версию, по которой он все-таки попал в Аид, а не получил бессмертие по обмену) пытался хитростью и подкупом устроить себе побег из царства мертвых тою же дорогой, что и попал туда, но как лаконично замечает Гораций "Прометея хитрого / Не спас Харон за злато…" [3].
11 Представляет интерес аллегорическая связь Гермеса и речи (осуществляющейся per osum - посредством уст, рта), устанавливаемая Феагеном из Регия при комментировании Гомера. Кроме того, предысторией Гермеса является фаллический столб, а атрибутом служит жезл (однозначно фаллический предмет), аналогичный скипетру Плутона в поздней римской версии.
12 "Сталкер" (проводник) как производное от англ. stalk - "стебель" связан и с другими значениями, среди которых также - "шествовать", "гордо выступать" (см. в основном тексте ниже).
13 За исключением шутливой версии Лукиана из Самосаты ("Разговоры в царстве мертвых"), согласно которой Гермес с Хароном вступают в житейские товарно-денежные отношения, мне не припоминается ни одного свидетельства в пользу накопления Хароном оболов, уплаченных мертвецами. Хотя монета передается Харону, но в качестве чего-либо материального у него не задерживается, а, сделав свое дело "возвращается" (вечно) в мир. Харон - как проявление алгоритма попадания в Аид - не может быть корыстолюбив, грешить мздоимством, накапливать капитал, а значит неподкупен. Лишь римская традиция в своей практичности пытается увидеть подземного богача, замещая Аида - Плутоном (πλουτος).
14 Пре-вращающийся, описывающий круг (хотя бы одной из своих "точек"). Попадающие к Харону монеты не задерживаются навсегда, но совершают круговорот подобно тому, как (в древней греческой традиции) совершают бесконечный круговорот и души - расстаются с телом по смерти, нисходят в Аид, потом вновь получают земные тела. Из этого следует, что хотя подземное царство может вмещать в себя некоторое количество теней, но не способно бесконечно накапливать их, - т.е. Аид подразумевает некую меру, которая не нарушается, поскольку это может привести либо к угасанию жизни на земле (сведению количества живущих к нулю), либо к тотальному бессмертию постоянного числа живущих (сведение количества умерших к нулю).
 
[#4]
1 Уход = умирание. В данном случае уход считывается еще и как забота о покоящемся (покойнике), организация и заботы о существующем, и озабоченность организованным упокоением, от(у)ходом в страну мертвых; в некотором смысле аналогично психоаналитическому "отъезду-умиранию".
2 Черные тополя, черный лес, сумрачная роща и т.п. - отличительный на поверхности земли знак близлежащего входа под землю, в пещеру. Это сопоставимо с толкованием методами психоанализа образа черного леса в снах как намека на волосяной покров гениталий (в нашем случае с входом-пещерой считывающимся как влагалище).
3 Диоген Лаэртский приводит письмо Фалесу от Ферекида, в котором последний говорит о том, что в ответ на вопросы о здоровье он выставляет палец, изъеденный болезнью, в замочную щель [19, с. 92]. Средний палец - намек на неприличный жест, где под средним пальцем подразумевается половой член. Что касается следов разложения - см. [#1]а.
4 Своего рода "нить Ариадны", если считать возвращением (воз-вращением, воз-взращиванием?) в круговороте бытия-небытия направление в землю (во прах - сравни с Бытие 3:19).
5 Достаточно сравнить родственные χαος (γреч.) - "хаос", подразумевающий зияние и χαινω (γреч.) - "разверзаться" или "зиять".
6 Невыясненным остается вопрос о статусе самого Харона: греки не удосужились обозначить его принадлежность к богам или полубогам, но наделили (фактически) бес-смертием, типологически отлучив и от тварей земных, и от небожителей. Такое положение способствует тому, что фигура вечного Перевозчика становится еще более загадочной, неопределенной и привлекательной. Как результат - разброс трактовки Харона от величественной - Харонус (см. прим. 11 к [#6]) до уничижительной - "бес Харон" [11, А:III, с. 30].
7 То есть при повороте, смене (изменении, обращении) места (пространства) пребывания - от τοπος + τροπος
8 Имеется ввиду "умерщвление", поглощение, пожирание Кроном своих детей.
9 Даже сходство за-сыпания и у-сыпания, то есть уснувшего (усопшего) и заснувшего коррелирует с общими для всех культур представлениями о сходности сна и смерти. По греческим канонам Сон и Смерть - братья, дети Ночи.
10 "Закрывать" и "запечатывать" (опечатывание) в этом случае считываются почти как синонимы: монета, вложенная в рот, закрывает его и, будучи носительницей чекана - одного из видов печати - также и запечатывает. Вообще магическое запечатывание (как в частности заклятие) через месопотамскую традицию выводит на использование перстней-печатей, а те, в свою очередь, - на одно из предписаний Пифагора (по свидетельству Ямвлиха) "не носить на кольце изображения бога, дабы не осквернить его", что лишний раз подтверждает сакральный характер монеты-ключа, несущей на себе действенный образ "бога-заступника" (см. [#3]a, также прим. 7 к [#3]).
11 То есть болотисто. Достаточно вспомнить стигийское болото, в некоторых комментариях болото-Стикс и т.п.
12 Эта тема достойна отдельного и весьма пространного разбора с точки зрения сведения воедино многих плоскостей: а) анализа функций Гермеса как бога, связанного с речью и добыванием огня; б) анализа позиции Хайдеггера, утверждающего, что "артикуляционный аппарат (Mund) является не только отдельным органом, который, подобно организму, дополняется телом, но тела и уста (Mund) соотносятся в порывах и росте земли…" [9, с. 43] (см. также прим. 7 к [#6]); в) анализа фаллических и хтонических символов, а также символов огня сквозь призму и мифологии, и психоанализа и т.д., и т.п.
13 Архитектура человеческого тела, равно как и спелеологический стандарт, поддерживают идею "падения" от входа (рта) вглубь. Как неутомимый в пожирании, Аид, несомненно, - напасть, а как ввергающий в глубины - пропасть. Кроме того, в глубинах со времен битвы титанов содержатся павшие (то есть те, кому было суждено пропасть - попасть в пропасть, пасть в ее пасть).
14 Можно сказать, что символическое глотание мертвым ртом монеты, несущей признаки бога - один из вариантов теофагии.
15 Совмещение известной фразы "театр начинается с вешалки" с требованием до входа в лодку Харона оставить все свои вещи, раздеться догола.
16 По мнению разных источников души, попавшие в подземном мире на "поле истины" (Платон), оно же - луг или пастбище, безрадостно вкушают асфодели.
17 Медь у греков понимается зачастую как символ крепости, замкнутости, бессердечия, черствости.
18 Намек на разделение золота "смертного" или "человеческого" и золота "божественного", проводимого Платоном для стражей (!) [13].
19 Схематично влагание-в - нисхождение может быть разбито на герметические "четверти": влагание (захоронение) монеты в рот (землю), захоронение (влагание) трупа в землю (рот), Харонение (влагание) монеты - перевозчику, Влагание (за-Харонение) души в Аиде.
 
[#5]
1 Также употребляется "ладья" (Данте и др.).
2 Орфей, направляясь к Аиду по сугубо частному вопросу, переправился с помощью Харона через Стикс, не имея требуемой монеты.
3 Нарушение Хароном условия (наличие монеты) переправы ничто по сравнению с нарушением ее основного принципа (однонаправленность); маловероятно, чтобы такое имело место. Скорее всего, Гермес выводил Орфея и тень Эвридики, уплотняющуюся от шага к шагу (рождающуюся) тропой перерождающихся душ.
4 Такая интерпретация позволяет длить параллели (См. напр. Р. Бернс "Кузнецу", в котором Аполлон платит Вулкану "сонетом за работу"). Кроме того, если учитывать ряд указаний на то, что Орфей своим пением мог очаровать даже камень, а реки останавливались в своем течении, можно ли говорить о том, что он, возможно, даже остановил на время воды Стикса, повторив (или предварив) иорданский подвиг Иисуса Навина?
5 Учитывая происхождение Орфея от ορθος (γреч.) - "правильный".
6 Вероятные родственные связи можно проследить, обратив внимание на последовательность и имена порождений Ехидны: "сперва родила она Орфа-собаку; / Вслед же за ним - несказанного Цербера…" [10:309-310, с. 179]. Завершением истории Орфея становится, как известно, его гибель от рук (?) вакханок, разъяренных его отрицательным отношением к плотским утехам. Роль легендарного певца как жертвы вкупе с символикой пса (см. прим. 4 к [#6]) и образом собаки как твари нечистой (и хтонической жертвы) могут быть расценены как косвенное подтверждение вышеупомянутых связей.
7 Кроме при-ключения, прямо намекающего на при-соединение (включение как ключение-в), не лишено смысла рассмотреть благодарную игру слов в следующем построении: Schlussel (нем.) - "ключ", Anschluss (нем.) - "присоединять".
8 Наиболее показательно и целомудренно состояние перехода решается у Данте - в древнегреческих традициях схожести Смерти и Сна (см. также прим. 5 к [#4]): "И я упал, как тот, кто схвачен сном … и я очнулся вдруг // Как человек, насильно пробужденный." (А., III-IV) [11, с. 31-32].
9 Например - проводник (для Данте), сребреники (для Христа), золотая ветвь (для Энея) и т.д.
10 Требуемая малость монеты преследует как минимум две цели: доступность для любого, даже имеющего минимальный достаток, совершить ритуал и - что неизмеримо символичней - подчеркивание неразменности (неизменности, невозможности мены, порчи?) монеты. Сократ, например, сетует на существование неправильного обмена, когда есть возможность "разменивать большее на меньшее, словно монеты" [5:69b, c. 21] усматривая в этом элемент поддельности, а не подлинности. Самая мелкая монета по определению не подлежит никакому размену и потому истинна уже по номиналу.
11 Игра слов с предположением подтекста: инстинкт совокупления как нечто противоположное стандартному пониманию искупления удовлетворяется, зачастую, посредством купли, т.е. обменом монеты (символизирующей половой акт в пространстве сакрального) на реальный половой акт (символизирующий абстрактную самоценность, присущую монете в пространстве профанного).
12 Нам привлекает созвучие "оскопление"/"накопление" как кружение над опорным словом "копить" - накапливать (монеты) с продолжением - к паре "скопец"/"скупец".
13 Например - в приключениях Буратино
14 Исключительно точная зарисовка, отражающая констелляцию как реальных предметов так и символов, канонических для психоаналитического комментария (ключа, сундука, лезвия), на общем фоне поземного коитуса-убийства с участием болезненно мнительного скрытного богача (см. также конец прим. 13 к [#3]) дается А. Пушкиным в "Скупом рыцаре":
… есть люди
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе [4].
15 Эгида (aigis) чаще всего понимается как щит Зевса, обтянутый козьей шкурой, использовавшийся в битве против Крона. Тем не менее, однозначно классифицировать ее как нечто сугубо оборонительное невозможно; Зевс не более чем потрясает эгидой и нам кажется правомерным трактовать этот дисковидный (монетоподобный) предмет в духе Р. Грейвса как магическое щитообразное оружие.
 
[#6]
1 Челнок - в ткацком деле - прокладывает поперечную нить между нитями основы (см. также прим. 4 к [#4]). В нашем случае это может быть считано в духе αρχη-Ξ-логии - как формирование достаточности оснований через их процессуальную связь с "противоположным".
2 Слово взято в кавычки именно потому, что по сути разделения никакого нет. И даже рассматривая Стикс как очевидную границу, со ссылкой на Хайдеггера ("Der Satz vom Grund") следует признать, что "граница - в старогреческом значении - имеет сплошь характер собирания, а не отделения" [9, с. 48].
3 Переход через воды - также общий для мифов символ умирания, то есть переход в мир иной.
4 В пользу этого толкования говорит еще один факт: на противоположном берегу Ахерона, к которому везет души Харон, находится страж (другой стороны) - "нагло-бесстыдный" [10:310, с. 179] пес Цербер. Не вдаваясь в подробности о количестве имеющихся у него голов (50 или 3) достаточно сказать, что по мнению ряда специалистов (Успенский, Лобок и др.) "пес" - символ женских половых органов.
5 Действительно, когда Сизиф на время нейтрализовал Смерть в подземном царстве стало "голодно" (без жертвоприношений) и для того, чтобы мир мертвецов не умер (!) высшими силами была инициирована война.
6 Как продолжение этого смыслового поворота может быть позволено смотреть на прецедент с Орфеем и с точки зрения трактовки этакого "гостя" подземного царства как не-семени (по определению), то есть - своего рода вируса. К версии вируса склоняет и типичный метод действия проникающего Орфея - он "заражает" Харона музыкой, имитируя таким образом пропуск, не обладая ключом общего образца.
7 Позволим себе спровоцировать шальные мысли, рассматривая следующие созвучия: moneta (лат. или англ. корень) и Munze (нем.) - "монета", mouth (англ.) и Mund (нем.) - "рот" в присутствии возможной связки moneta + os (лат. - "рот", "уста").
8 Сам текст подталкивает здесь к разрешенной по законам гематрии замене "челн" на "член".
9 L'etale (фр.) - "забвение".
10 Нетрудно сопоставить это с платоновской концепцией неоднократного забывания (а также неоднократного за-бывания как бывания за жизнью) с учетом за-временья (см. конец абзаца основного текста) и несколько по иному расставить акценты, исследуя "то, чего мы сейчас (курсив наш - прим. автора) не знаем, то есть не помним" [7].
11 Есть основания утверждать, что фигурирующий в более поздней традиции Хронос (Χρονος), ηачастую приравненный Крону как Кронос (Κρονος), νа самом деле есть Харон (Χαρων).
 
[#7]
1 Отметить следует прежде всего идею Иуды как таинственного (и необходимого) отражения Иисуса, что продливается в нашем рассуждении как две стороны (двуликость) монеты-ключа. Используемый Борхесом тезис о действии опознания Иисуса - Иудой как излишнем лишь подтверждает мысль о необходимости специфического "открытия" Иисуса [8].
2 Ключи от Царства Небесного или ключи от бессмертия или ключи от Храма? Пророчества Иисуса о разрушении Храма общеизвестно, исторический факт и то, что Храм (Второй) был разрушен, а его ключи исчезли также, как и Ковчег со скрижалями Завета по разрушении Первого Храма. Тема же "передачи" (возвращения) ключей от храмовых ворот - Яхве не нова и литературно обработана (напр. Л. Фейхтвангер "Иудейская война").
3 Конечно, Отец более сопрягаем с Зевсом, но учитывая канонические степени родства и "распределения обязанностей" можно без тени сомнения ставить на свято место Аида. Легитимность такого допущения подтверждается и римской традицией, именовавшей Плутона - стигийским Юпитером (см. прим. 4 к [#3]).
4 "Обычная" монета в понимании Платона, т.е. разменная и неистинная.
5 Вопрос об уплате подати, задаваемый Иисусу фарисеями, решается путем внимательного рассмотрения самой монеты (в связи с этим - прим. 7 к [#3] и 10 к [#4]). Используемая монета, которую предъявляют для убедительности (наглядно - у Тициана - "Денарий кесаря"), уже несет на себе лик смертного, потому и в ответе подразумевается наличие иной (истинной) "монеты", которую следует отдать Богу. Дополнением к этому служит рассуждение о различных видах власти и податей в связи с вопросом о богочеловеческом родстве и свободе (Матфея 17:24-26).
6 До момента пленения Иисус как бы скрыт (сокрыт, прикрыт), но для соответствия Писанию - открывается (см. также прим. 4 к[#1]), становясь сущностью без телесных атрибутов (трактуя соответственно фразу "если Меня ищете, оставьте их" (Иоанна 18:8)).
7 Традиция говорит о том, что по своей смерти Христос спустился в Ад (Аид) и перегруппировал (перетряс, устроив земле(подземелье)трясение) там находящихся, обратив особое внимание на дохристианских праведников. После чего он вернулся, воскрес из Ада (при посредстве Ада), но не в жизнь земную, а в жизнь вечную (пересекающуюся, тем не менее с земной), то есть именно так, как "возвращается" по-Харонная монета - чтобы постоянно играть роль провожатого, спутника, советчика, ключа. Таинства призваны лишь подчеркивать круговорот Христа в природе, выдвигая в качестве догмата ежегодное (и еженедельное) воскресение (из Ада?, by aid?) как регулярно повторяющееся и регулирующее жизнь (?) чудо (ср. у Ш. Бодлера: "Я Адом вновь и вновь чудесно воскрешен").
8 Сравни с тем, что говорит Иисус накануне гибели ученикам: "По воскресении же Моем предварю ("пред-дверью" - прим. автора) вас в Галилее" (Матфея 26:32).
9 То есть из подземного царства, где наряду с Аидом правит Прозерпина (от proserpendo (лат.) - "выползание"), курирующая плодородие и рост семян, выползание растений и завуалированных монет-ключей из-под земли.
10 Имеется ввиду изгнание из Эдема, когда бог устанавливает на пути к дереву жизни в качестве замка (запора, преграды) "херувима и пламенный меч обращающийся (курсив наш - прим. автора)" (Бытие 3:24).
11 В классической с точки зрения традиции местности "у входа" - "в сумраке рощи густой, в тени лощины глубокой" [14:139, с. 223] (см. также прим. 2 к [#4]).
12 Вероятно, золотая ветвь, золотой венок, символ победы выбрана не случайно, но намекают на возможность хотя бы имитируемой победы над смертью - победы обратного (оборотного) пути.
13 Улыбка в сторону известного новозаветного выражения, аналога фразы "очень много" - ответа на вопрос о том, сколько раз следует прощать. В нашем случае - неограниченно.
 
[#8]
1 Игра слов. В английском языке coin - "монета", но в то же время to coin может быть переведено как "измышлять" или "фабриковать"; кроме того coinage - в одном из значений - "вымысел", а coincidence - "случайное стечение обстоятельств".
2 Имеется ввиду сугубая абстрактность, теоретический и геометрический характер какой бы то ни было оси - оси вращения Земли, оси симметрии - ее фактическое отсутствие при практическом использовании.
3 "Назначение" богини Ананки - Необходимость (см. также прим. 8 к [#1]).
4 Достаточно лишь отметить неслучайную связь между превращенной в паука (плетущего) Арахной (αραχνη) θ основанием - (αρχη).
5 Симметричный, образованный вращением плоской фигуры вокруг оси (см. прим. 2 к [#8]), перевернутый пустотелый конус (колпак?) - напоминает по форме (аналогичен) спуск в Аид.
6 В том числе и парафраз фразы Ж.-П. Сартра "Наши исследования привели нас в недра бытия" [21].
7 По следам И. Бродского: "… сходя на конус, / вещь обретает не ноль, а Хронос" (см. также прим. 6 к [#4]).
8 Космология Платона ("Государство") рассматривает веретено Ананки как вложенные друг в друга усеченные конусы так, что верхняя часть вала представляет собой восемь кругов с разной поверхностью сечения на общей оси. Сирены, сидящие на каждом круге и соблюдающие каждая свою тональность, и создают гармонию сфер.
9 Ведь не случайно же они практически одинаковы?!
10 Совершенно естественное время для эпохи деконструкции .
11 Заимствовано у А. Вознесенского ("Плач по двум нерожденным поэмам").
12 Изобретатель Лабиринта - Минос - также третий, решающий наиболее запутанные и нестандартные вопросы воздаяния, судья в Аиде.
13 Мартин Хайдеггер, родина которого - Шварцвальд ("Черный лес") - непосредственное напоминание о входе в Аид и - канонический фрейдистский образ.
14 То есть К. - герой "Замка" Ф. Кафки.
15 Философия.
16 Серия намеков, в частности на Ж. Деррида и основные термины, им использующиеся. В некотором смысле попытка подкрасться к тому, чтобы возвести Д в квадрат (помножив Деррида на Данте) и, стилизуя одновременно в обе стороны, развернуть полотно фаллолимбизма.

Литература

  1. Августин О граде божием. Кн. I-XIII. -СПб.: "Алетейя", 1998, с. 279
  2. Ф. Ницше Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм // Соч. в 2 тт. -М.: Мысль, 1990, т.1, с. 133
  3. Гораций Оды, II, 18 // Собрание сочинений. -СПб., 1993, с. 97
  4. А. С. Пушкин Скупой рыцарь // Соб. соч. в 10 тт. -М.: "ХЛ", 1975, т. 4, с. 270
  5. Платон Федон // Соб. соч. в 4 тт., -М.: "Мысль", 1993, т. 2
  6. З. Фрейд Введение в психоанализ: Лекции. -М.: Наука, 1991, с. 97-98
  7. Платон Менон, 86b // Соб. соч. в 4 тт., -М.: "Мысль", 1990, т.1, с. 596
  8. Х.Л. Борхес Три версии предательства Иуды // Соч. в 3 тт. Рига: "Полярис", 1994, т. 1, с. 364-369
  9. Буржуазная философская антропология XX века. Под ред. Б.Т. Григорьяна. -М.: "Наука", 1986
  10. Гесиод Теогония // Эллинские поэты. -М.: "ХЛ", 1963
  11. Данте Алигьери Божественная комедия. -М.: "Правда", 1982
  12. Цицерон О природе богов // Философские трактаты. -М.: "Наука", 1985, с. 69
  13. Платон Государство, 416e // Соб. соч. в 4 тт., -М.: "Мысль", 1994, т. 3, с. 186
  14. Вергилий Энеида // Буколики. Георгики. Энеида. -М.: "ХЛ", 1971
  15. Варрон Атацинский Землеописание, 13. // Катулл Книга стихотворений. -М.: "Наука", 1986, с. 148
  16. Р. Грейвс Мифы древней Греции -М.: "Прогресс", 1992, с. 171
  17. Гомер Илиада -М.: "ХЛ", 1986
  18. Плутарх Застольные беседы -Л.: "Наука", 1990, прим. к кн. III, с. 428
  19. Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. -М.: "Мысль", 1986
  20. Словарь Античности. -М.: "Прогресс", 1989, с. 387
  21. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. -М.: "Республика", 2000, с. 42


Rambler's Top100
Hosted by uCoz