“Нам – по 50”

Трагикомедия для престарелых в отдельных мини-действиях.

 

Действие 1. “История с аппендиксом”

 

                Полное затемнение. На сцене сдержанная возня, прерываемая звуками, напоминающими похлопывание ладонью по заднице. Шепот:”Кис -кис-кис”. В загорающейся круге “пистолета” – проявляется удивленное лицо Кисы, пытающейся что-то сказать. Попытка заканчивается неудачно. Пистолет тухнет. В восстановленной темноте и тишине бубнит радиоприемник, рекламирующий станцию для алкоголиков “50х50”.

 

                Комната, не отягощенная порядком. Посередине, поперек всей свободной площади, располагается тело неопределенной длины. Действующие лица разбросаны по комнате в совершенном беспорядке.

                Тело: О-о-о-о!!! (переворачивается на противоположный бок).

                Бок: У тебя совесть есть?

                Тело: Что-о-о-о!!?

                Бок: Совесть!

                Тело: (чувствуя подвох) А что?

                Бок: Ты на что лег?

                Тело: (с надеждой) На грудь?

                Бок: На грудь ты принял. А на что ты лег, паразит?

                Тело: Ну, просвети меня темного…

                Бок: Это живот.

                Доктор: Готов подтвердить и даже заверить. Живот это. Точнее - низ живота.

                Тело (переходя в сидячее состояние, не отличающееся от состояния стоячего для обычных людей, не без вожделения): О, низ живота…

                Технолог: Что? Низ живота? Низ живота – это…

                Очконоситель: Это пиво!

                Иностранка: Не пиво, а пи…

                Бок: А пиндицит! Из бывших, вырезанных.

                Доктор: Это глупая шутка.

                Бок (превращаясь в даму): Какие шутки! Мне аппендикс вырезали.

                Очконоситель (двигаясь в сторону туалета): Я сейчас вернусь.

                Тело (осмысливая): И у кого ж это, интересно узнать, ума хватило на пьяную голову оперировать?

                Технолог: Это только Док мог решиться. Забыл, видимо, что не на смене, вилку видать выронил, нож только в руках остался. Ну и гиппократствовал, пока мы веселились.

                Иностранка (даме): Ты как себя чувствуешь?

                Очконоситель (возвращается в комнату): Теперь намного лучше. Ну что, может продолжим? Технолог, ты поддерживаешь такое предложение. Вот только где мои брюки? (не обращая внимания на немую сцену старательно ищет). Ага, есть! Доктор, ты знаешь на чем ты сидишь?

                Доктор (отрешенно): На скамье подсудимых. А по бокам конвой.

                Очконоситель: Чего?

                Тело: Этот хренов Авиценна ночью вот подруге живот распанахал. По пьяной лавочке.

                Очконоситель: Да? (все медленно кивают) А какого черта вы к нему прицепились: “Покажи, что ты можешь, как ты умеешь, делай как знаешь, твори, что хочешь!” Кто это его на слабо пытался брать, а?

                Иностранка: Не брала я его на слабо и вообще это текст из другой оперы, которая к делу не относится.

                Тело: Нет, ее видимо, в темноте с Технологом перепутали.

                Технолог: Да, конечно. Мальчика от девочки не отличили.

                Тело: Тебе ведь, когда мы все улеглись, нотации читали о бесполезном отростке?

                Технолог: Кто?

                Доктор: Тебе самому лучше знать.

                Технолог: Э-э-э…Бдительность была потеряна. Вот я помню лет этак восемь тому назад одна девуля…

                Дама: Стойте. Его вырезали недели три тому назад, я вспомнила.

                Доктор: Но я три недели тому назад был в отпуске...

                Иностранка: Меня три недели тому назад здесь еще не было.

                Тело: Я был в командировке…

                Технолог: Я, кажется, был на даче…

                Очконоситель: Так это получается мы уже больше чем три недели пьем?

                Киса (пробуждаясь среди всеобщего смятения): Пьем?! (протягивает рюмку).

                                               Пауза

                Технолог: Три понедельника пропало…(наливает рядом сидящим).

                               Все сосредоточенно чокаются и медленно пьют, кося на низ живота пострадавшей дамы. Потом закуривают. Свет плавно тускнеет. В луче пистолета остается дама, смотрящая на саму себя в упор. На заднем плане проступают абрисы присутствующих. Луч пистолета медленно опускается и застывает на ребенке, сосредоточенно листающем отрывной календарь непонятно какого года.

М. Шильман, 2000