М. Шильман

ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СПИНА

 

Старый анекдот о том, что оптимисты изучают английский язык, пессимисты – китайский, а реалисты – автомат Калашникова и сегодня не потерял своей остроты. В развитых странах устойчивая мода на китайскую кухню соседствует с не менее стойким подозрением к китайской диаспоре. Все чаще говорят о «китайской экспансии»… но входит ли в планы Китая взять реванш у Запада и подчинить себе весь мир?

 

Блеск и нищета китайской империи

Первая китайская империя Цинь была создана в III в. до н.э. императором Ши Хуанди. Талантливый военачальник и жестокий политик объединил враждующие княжества, захватил земли кочевников и подчинил своей власти часть Восточного Индокитая. Многовековая междоусобица окончилась; Китай стал сильной державой с централизованной властью. Вплоть до конца I в. до н.э. китайцы вели войну с соседями на западе, севере и юге. Китай простер свое влияние до монгольских пустынь, его войска провели карательные акции на Великом шелковом пути, подчинили тибетцев и даже нанесли удар по далекой Фергане и Согдиане. Двести лет экспансии должны были бы превратить Китай в супердержаву, но история распорядилась иначе. За несколько лет на рубеже эр империя распалась, рассыпалась на сотни воюющих уделов, а плоды побед утонули в крови национальной смуты и резни.

Потребовалось более шестисот лет, чтобы Китай вновь обрел силы. В VII веке, во времена империи Тан китайцы развернули масштабное наступление по всему периметру страны. Ими были сокрушены могущественные тюркские каганаты на западе, усмирены кочевники севера и вновь захвачены земли в Индокитае и Монголии. Китайцам удалось разгромить японский флот и снарядить миллионную армию для присоединения к империи северно-корейского государства. Специальный экспедиционный корпус при поддержке тибетских войск совершил победоносный поход по далекому Гангу. И вновь две с половиной сотни лет политической и культурной гегемонии завершились развалом страны, гражданскими войнами, вторжениями кочевников и потоками крови, смывшими остатки недавнего величия.

Через пятьсот лет сходная история повторилась. В XIV веке с изгнанием монголов наследницей древних традиций стала империя Мин. Почти двести лет ее триумфа – успешные походы в Монголию, Вьетнам и Корею, неоднократные победы над японскими военно-морскими силами и экспедиции в южные моря – заканчиваются бесславно. Плоды побед достаются пришельцам: к середине XVII  века Китай попадает под власть Манчжурии.  

 

Война как стремление к порядку

Удивление вызывает не тот факт, что история Китая пестрит периодами взлетов и падений, – таких примеров предостаточно в истории любой великой страны. Странно выглядит другое: китайцы как бы не аккумулируют свои военные достижения. Неоднократные войны с соседями на протяжении 2500 лет не привели к созданию многонациональной империи. Напротив, Корея, Монголия, Япония и Вьетнам сумели остаться независимыми. К Китаю отошли лишь Тибет, Джунгария и Манчжурия, т.е. территории, где не было прочной централизованной власти. По существу, Китай всегда старался быть китайской империей, а не разношерстным политическим конгломератом. Может быть, китайцы просто не сумели воспользоваться результатами своей агрессивной политики? Или – что ближе к истине – никакой экспансии никогда не было и в помине?

Присмотревшись к истории перечисленных выше завоеваний, мы обнаружим одну важную деталь. С точки зрения самих китайцев главной заслугой легендарных императоров и полководцев считалось объединение страны в единое целое и наведение в ней образцового порядка. Ни одна серия побед не сопровождалась культивацией новых земель, но всякое территориальное расширение влекло за собой тотальное обустройство страны. Золотой век первой империи запомнился как время построения Великой китайской стены – фундаментального оборонительного сооружения. Расцвет империи Тан сопровождался строительством речных каналов и осушением болот. Наконец, приход к власти династии Мин был обусловлен необходимостью освобождения от власти варваров-монголов и восстановления на территории Китая собственного китайского порядка.

О чем это говорит? В первую очередь, о том, что китайцы, под чьей бы властью они не находились и насколько угрожающими для своих соседей не выглядели бы, всегда стремились преуспеть не в нападении, а в обороне. Важно было не потерять лицо, – т.е. сохранить и защитить свою уникальность.

 

Мир как задворки Поднебесной

Политологи сходится на том, что у Китая нет и, по большому счету, никогда не было естественных союзников. И причина тому – национальный менталитет. Соседи никогда не казались китайцам противниками или друзьями; их просто считали варварами. Поэтому какой-либо крепкий союз, основанный на некоем равенстве сторон, между Китаем и его соседями не мог возникнуть по определению. По установившейся традиции, китайцы во все времена отгораживались от варваров, не признававших их законов. Китай был обращен спиной ко всему инородному и не протягивал руки несовершенному. По сей день аксиомой китайской цивилизации остается признание Поднебесной образованием и самодостаточным, и наилучшим. В идеале ее внутреннее устройство должно отвечать принципам мировой гармонии, а образ жизни обитателей не должен содержать никаких инородных элементов. В Поднебесной должен соблюдаться естественный порядок – земное воплощение порядка небесного. А значит, «экспансивный» Китай надо рассматривать сквозь призму его сугубо внутренних дел.

Всю политику в Поднебесной можно свести к удерживанию дистанции между внешним миром и империей. При этом китайцы, имея собственные представления о морали, не навязывали их своим соседям. Действительно, разве смогут варвары уразуметь сакральное существо китайского мировоззрения? Конечно, нет! Воюя с ними, можно решать свои внутренние дела, так как все, что окружает Поднебесную, служит более или менее благоприятной средой для ее благосостояния. Но любая война направлена на наведение порядка вокруг империи, потому что без порядка извне чрезвычайно трудно установить порядок изнутри. Распространение же власти «сына неба», т.е. императора, за пределы империи никогда не было целью военных кампаний. Как говорил мудрый даос Чжуан-цзы, «когда мудрый берется за государственные дела, разве он станет управлять внешним?»

 

Три козыря вездесущего Китая

Если спокойствие Китая оказывается зависимым от внешних факторов, то как ему удерживать внутренний порядок? Ответ ясен: или наводя порядок повсюду, или живя изолированно от мира. Но изоляция может расцениваться как признак слабости и служить поводом для агрессии. А навести полный порядок на всем земном шаре – задача утопическая. А потому Китаю остается комбинировать, сочетая себя и остальной мир.

Во-первых, во избежание кризиса власти внутри следует заполнять вакуум власти снаружи. В мире не должно быть неуправляемых земель, нестабильных обществ, недостатка власти – одним словом, никаких пустот, ибо это грозит опустошением Поднебесной. Не зря Конфуций настаивал: «Не посещайте государство, где неспокойно; не живите в государстве, где беспорядки». Неслучайно послы Римской империи, прибывшие впервые в Китай, были приняты радушно, – узнав, что на одной из окраин мира, центром которого является Поднебесная, царит порядок, китайский император дал «позволение» своему далекому коллеге на правление.

Во-вторых, самосохранение требует ограничения иностранного влияния, т.е. разумной изоляции государства. Как показала история, столкновение лицом к лицу с внешней нестабильности привела к тому, что с середины XIX до середины XX века в Китае царил хаос. Начавшись «опиумными войнами», он завершился японской интервенцией. После такого унижения Китай надолго «отвернулся», наводя порядок внутри с помощью мясорубки «культурной революции».

Наконец, в-третьих, не стоит забывать, что самоцель китайского образа жизни – полная гармония. А гармония страдает от контрастов. Следовательно, в наш век глобализации от Китая следует ожидать шагов по сглаживанию любых непропорциональных отношений. И это полностью подтверждается текущей политикой. Китай противится модели однополюсного мира, он играет роль «третьей силы» в любом жестком противостоянии, его стратегия – насыщать мировой рынок, компенсируя дефицит. Традиционно Китай решает свои внутренние проблемы, учтиво поворачиваясь спиной к «вызовам современности». Китай латает бреши в «новом порядке» постиндустриального Запада, ослабляя экономический или демографический дисбаланс, заполняя по мере сил пустоты окружающего его мира. Потому что истинная природа не терпит пустоты.

«События», октябрь 2006

 

Rambler's Top100
Hosted by uCoz