М. Шильман

ЖЕНЩИНА, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!

 

Праздники существуют для того, чтобы не мучаться выбором темы для разговора. Женщины, надо полагать, существуют для того, чтобы выбор никогда не был окончательным. Но сегодня нельзя не упомянуть о том выборе, который маячит перед самой женщиной.

 

Женская природа: два в одном

Как вообще появился на свет божий один из самых фундаментальных европейских мифов – история о Женщине. Откуда стало известно, что в далекой доистории женщина влачила жалкое существование, была угнетаема, продаваема, бесправна и бессловесна. Как бы само собой ясно, что до наступления эры поголовного равенства и сексуальной революции женщина и человеком-то, по большому счету, не считалась. А так ли это на самом деле? В наше время, когда женщина ничем почти не уступает мужчине, оказывается, что она теряет свое безотказное оружие – слабость. Да, если женщина и стала человеком, то перестала быть женщиной. А ведь когда-то было все совсем наоборот.

                Наша история – от сотворения мира до гибели принцессы Дианы – пульсирует между противоположностями, которые непостижимо соединяются только в женщинах. Ева обрекла род человеческий на проклятие, Мария уготовила тому же миру спасение. Испокон веку Фортуна и Погибель, Мудрость и Глупость, Истина и Ложь имели единое, женское, лицо. Женщина всегда следовала за мужчиной, наставляя его на путь истинный одной рукой и сбивая его с истинного пути – другой. Но, следует признать, она подвигала его хоть на какие-то действия! Не будь ее, мужчина так бы и сидел, скучая, в кустах райского сада. Без средств к существованию, без крыши над головой и без царя в голове... Именно женщина, эта палка о двух концах, решилась на совмещение несовместимого. И, в конце концов, ведь довела начатое до конца, начав и зачав новую жизнь! Что скрывать, – в решающий момент она оказалась и сильнее, и смелее. Видимо, именно признавая этот несомненный факт, Адам, потупивший глаза перед Богом, – мужчина исповедующийся мужчине – и смог выдавить из себя только эту печально знаменитую фразу: «Женщина – не человек». Как бы в свое оправдание и с прицелом на будущее.

 

Дорогая, слишком дорогая

                Как тут не возразить, что, дескать, подобные измышления противоречат фактам. Историкам доподлинно известно, что за женщинами охотились, их похищали, выменивали, продавали и преподносили в дар. Чем не парадокс – убыль мужчин вследствие войн, охоты и бытового травматизма была высока, а не хватало всегда женщин! Именно женщины были всегда желанным товаром, спрос на который не падал. Египетскому фараону в знак особого почтения слали невольниц, – золота у него самого было предостаточно. Евреи, входя в Землю Обетованную, резали всех лиц мужеского пола, но оставляли женщин как лучшую добычу. С рождением работорговли женщина стала особым видом валюты. Наконец, практика вымогания мзды, или попросту рэкет, всегда видела в женщинах интернациональное платежное средство. И тут совершенно не важны ни век, ни обстоятельства сделки. Как ни печально, но язык, которым арабы в VIII веке требовали у китайцев «отступные» женщинами и лошадьми, в ходу и много веков спустя. Одним словом, все говорит о том, что женщина была лишь товаром, предметом торга, разменной монетой в мужских играх властвования и господства.

                Все... да не все. Разговоры о тотальном мужском господстве и о закрепощении женщин сразу после окончания матриархата содержат фундаментальную нелепость. То, что пользуется беспрецедентным спросом, очевидно, является исключительно ценным. Что, если не ценность женщины могло стать причиной того, что обладание ею (а в идеале – обладание как можно большим их числом) равноценно признанию силы, величия и успешности? Со времени оно до сего дня мужчины меряются тем, чем они обладают, – физическим и символическим капиталом. И если первое дается от природы, то второе – приобретается. Власть, слава, женщины, должность принадлежат их владельцу, но и он сам оказывается в зависимости от них. Обладание двусмысленно; поди определи насколько человек красит место, а насколько место – человека. В случае с женщиной выходит и того хуже: желание господствовать над женщиной означает подвластность женщине. Если женщина – это драгоценность, то она может принадлежать кому угодно, а потому надо принадлежать ей, чтобы переводить ее в свою собственность. Но тогда необходимо признать, что мужское «всевластие» опирается на господство женского. И, следовательно, женщина позволяет осуществлять мужчине власть и наделяет его силой, – подобно тому, как деньги открывают широкие возможности своему хозяину, а не наоборот.

 

Обстоятельства эмансипации

                Оставим в стороне соблазн пересказывать затертые истории о женщинах, которые правили империями, играли судьбами и остались поименно в летописи цивилизации. Исключительность достославных Екатерин, Елизавет, Клеопатр и прочих «железных леди» – результат, скорее, контраста, чем признания безусловных заслуг. Стандартом здесь служит мужчина-триумфатор. Даже если вспомнить «Белое солнце пустыни» и признать, что женщина – тоже человек, то сразу же возникает оговорка: женщина – не мужчина. Этот, казалось бы, медицинский факт лежит в основании той новоевропейской традиции, в которой женщина – это, в определенном смысле, человек второго сорта.

                Подобный подход изначально грешит логикой. Он требует полагать, что человек первого сорта – это взрослый половозрелый и вменяемый мужчина. А его дефектные подобия – это женщины, дети, сумасшедшие и импотенты. По аналогии, если женщина – это недоброкачественный мужчина, то груши – это разновидность яблок. Но дело не в абсурдности подобных определений, а в том, каковы их последствия.

                Раз женщина по определению лишена мужских атрибутов, то ей и не пристало даже посягать на мужское. А значит, нельзя курить, носить брюки, испытывать вожделение, пить, сквернословить и воевать. Женщина должна вести себя надлежащим образом, т.е. быть образом принадлежности мужчине. Здесь и гнездится вся возвышенность присвоения: «моя дорогая», «моя прекрасная дама» или «мой ангел». И главное – есть железный аргумент в пользу такого неравенства ролей: Бог создал мужчину только по своему образу и подобию, а потом женщину, – в том числе по образу и подобию мужчины.

Не нравится? Идеи равенства и справедливости не дают манипулировать мужчиной спокойно? Тогда милости просим в дебри эмансипации!

 

Конец и снова начало

                Уравнение с двумя неизвестными – мужчиной и женщиной – можно решать по-разному. Например, эффектно даровать женщине свободу – эдакая фигура оскорбительного сострадания. Или затеять процесс высвобождения под лозунгом возвращения женщине ее достоинства, который оказывается всего-навсего посягательством на мужской образ.

                Пора оценить достижения этого фронтального «раскрепощения». Женщина получила право играть роль мужчины. Она уподобилась мужчине, и грань между ними почти стерлась. Она уравнялась с мужчиной, и теперь оба они – труженики, для которых вопросы пола отступают перед производственными вопросами. Играя роль мужчины, женщина перестала играть самим мужчиной. Теперь это делается за нее... Реальная женщина стала коллегой по социуму, а властителем влечений стала абстрактная сексуальность, унифицированное совершенство.

Раньше герои бились за одну прекрасную женщину; сейчас борются все за тот стандарт, который принят эталоном красоты, и распространен на великое множество особей женского пола. За общезначимый канон женственности, от которого следует отталкиваться в своем выборе. Печально, но факт – эрекцию чаще вызывает не конкретная женщина, а типовой образ. Идеал, который специально сконструирован для вожделения: объект без морщин, без волосков и без запаха. Пресловутые 90-60-90 стали сигналом окончательного уничтожения женщины. Глаз уже не ищет человека, он вожделеет пропорции. По сути, идеальная женщина как высшая фаза ширпотреба безлика, не агрессивна и предсказуема. Она – не черный ящик, чье содержимое расшифровывается, а нечто среднее между автоматом и манекеном. Алгоритм ее смоделированной сексуальности требует лишь аккуратного введения правильного кода.

                Впрочем, даже из безвыходной ситуации обязательно находится выход. Просто нужно защитить женщину от борьбы за ее освобождение и оградить от равноправия. Ведь в противном случае она обязательно победит, а значит – проиграет. И тогда проиграют все, потому что никто не может сводить с ума равного себе. А полная свобода и независимость исключают любовь.

Так что на старый как мир вопрос – «человек ли женщина?» – придется ответить отрицательно. Нет, уже не человек. Или пока не человек. Но она может стать человеком.

«События», март 2007