М. Шильман

НАКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ

 

От некоторых новостей секуляризованные волосы так и норовят встать дыбом, а мозг – стремглав вынестись в непролазную даль, унося с собой и на себе глаза и уши. Ибо, как известно, «имеющий уши да услышит», имеющий глаза – да прочтет, а привыкший задумываться – опечалится. Именно такой эффект вызывает очередной проект Закона Украины – «Про внесення змін до деяких законодавчих актів (щодо захисту населення та інформаційного простору  від негативного впливу).

Если судить только по названию, то оно вообще не обозначает никакого существа вопроса. Поскольку не указывает «негативное влияние» чего именно имеется в виду. Что такое это пресловутое «негативное влияние» тоже никак и нигде не прояснятся – дескать, и так всем должно быть понятно, что негативное – это не позитивное. Критерии негативности, стало быть, авторы закона верстают по умолчанию под себя, хотя пекутся – как заявлено – о «защите населения» и об «информационном пространстве». Даже не вдаваясь в тонкие рассуждения о том, насколько опекаемое отдельными радетелями свободное пространство и простор превращаются в огороженный загон и выпас, можно перейти сразу к тому, что сулит сей закон своим подзащитным.

Фасадом новой законотворческой инициативы выступает простая, как табурет, и надежная, как завалинка, простецкая припевка «жухают нашего брата». В роли козлищ выступают сатанинские элементы, которые не покладая рук стараются втюхать беззащитному и несчастному народу «оккультно-мистические услуги» за реально-ощутимые деньги. И делают это настолько широко, с размахом и рекламой, не чураясь ни телевидения, ни других видов общедоступного вещания, что никак по-другому, как негативным влиянием, это уже и не назвать. Тут впору и завопить тем, у кого просто сердце кровью обливается при виде массового растления несведущих душ: «Басурмане, креста на вас нет!» Собственно, именно эти интонации во всех их конфессиональной неприкрытости и составляют истинное основание предлагаемого к принятию закона.

Первое же утверждение прилагаемой к проекту «Пояснительной записки» вызывает добродушную улыбку патологоанатома, констатирующего «Все ясно». То, что Украина «…є однією із найстаріших християнських держав Європи» особого сомнения не вызывает, но отсылает к общей истории, которая никак не должна служить эксклюзивным основанием современных правовых норм. С тем же успехом и пафосом можно утверждать, что Украина является одним из самых восточных государств Европы, а потому – с аналогичной отсылкой, но уже к общей географии – есть все причины озаботиться нейтрализацией негативного влияния с запада. С таким же успехом Италия может вспомнить Пунические войны для обоснования своей внешней политики относительно революции в Тунисе, а, например, Норвегия, упирая на свое извечное положение, разрабатывать теорию северных территорий для установления пошлин на южные товары. Кроме того, подобная квалификация государства нынче (или пока?), слава богу, конституционно не поддерживается; по крайней мере, ее 1-я статья молчит об Украине, как христианском государстве, 11-я статья признает в стране религиозную полифонию, а 24-я статья исключает какие-либо привилегии или ограничения на основании «религиозных и иных убеждений». Да и правит у нас не христианнейший монарх, а отборнейший президент. 

Следующее утверждение все той же многострадальной записки уже дает какие-то определения: «…український народ завжди свято шанував та оберігав свої духовні та християнські цінності». Становится ясно, что есть ценности духовные, а есть христианские. При этом не все духовные ценности являются христианскими (это полбеды), но и не все христианские ценности являются духовными (логика нам в руку). Последнее вытекает из самого текста, ибо, в противном случае (если бы все христианские ценности расценивались бы, априори, как духовные), следовало бы писать так: «шанував та оберігав свої духовні, у тому числі – християнські цінності». Что ж, как говорится, «что написано пером», от той печки и будем отталкиваться, пускаясь в пляс.

Все бы ничего, но дальнейшая монотонная прокламация без особых выкрутасов по сути лишает все нехристианские ценности права на нормальное существование – пардон, пока что, по форме только, как может показаться, права на рекламу. За возвышенным попечительством над растрепанными душами виднеется еще один, не менее щепетильный вопрос о безопасности распотрошенных карманов. Негодование законников вызывают «платні послуги сумнівного змісту», которые оказывают населению особы «…що оголошують себе, або що вважаються здатними передбачати долю, впливати на людей, духовний світ, майно, довкілля шляхом використання надприродних здібностей або сил». Дальше ясно, как божий день: именно эти негодяйские особы, обладатели крайне сомнительных профессий (длинный список прилагается), лишенные «контролю за якістю наданих послуг» своими «неконтрольованими сеансами» сеют в обществе разорительный негатив, поскольку, будучи бездуховными, «мають на меті власне збагачення».

Ну, что тут еще сказать? Анафема им, разумеется. Не так, конечно, чтобы всех взять и расстрелять или упрятать в резервации, но с рынка услуг вытеснить  – это сам бог велел. Вот только другой вопрос никак покоя не дает: а разве священнослужитель, независимо от вероисповедания, не подпадает под то же определение особ, которые способны предвидеть судьбу? Или утверждения о рае и аде, бессмертии души, страшном суде и жизни вечной не является утверждениями о будущем, т.е. разновидностью предсказания? Разве не используются священнослужителями для влияния на людей те самые «сверхъестественные способности или силы»? Или дар исцеления, благодать и «сила Божья» относятся к природным способностям и силам, которыми наделен каждый от рождения и которые циркулируют в природе наравне с силами трения, инерцией, ускорением свободного падения? Наконец, как осуществляется контроль за качеством (тоже платных) услуг, которые оказываются в храмах? Неужели же отпетые посмертно сообщают еще здравствующим о том, насколько гладко они прошли рай-контроль?

Нет смысла ни выгораживать бесконечных знахарей и предсказателей,  ни отличать их, по большому счету, от всех прочих служителей сверхъестественному. Как говорится, каждому – свое; на то это и вопрос веры, а не разума. И дело тут, в первую очередь, не в мошенничестве и личном обогащении – первым не брезгуют все, кому не лень, а второе не запрещено законом. Нет здесь и никакой возвышенной борьбы с мракобесием – даже на фоне безнравственности оккультно-мистической процедуры диагностики кармы высоконравственная процедура отпущения грехов считаться научно-образовательной все равно не может. Речь, очевидно, идет о столкновении двух остро конкурирующих сфер – сферы «неконтрольованих та нерегульованих ніякими правилами окультно-містичних послуг» и сферы таких же оккультно-мистических услуг, но контролируемой и регулируемой религиозными организациями. В таком случае – коли проблема состоит в бесконтрольности деятельности первого вида – логично было бы ожидать, что вносимые поправки будут прописывать необходимую норму ее контроля. Но не тут-то было! – об усилении контроля или надзоре никто и не заикается; проектом закона (всего лишь?) «пропонується встановити обмеження на надання окультно-містичних послуг…» (список предполагаемых лишенцев прилагается).

Донельзя, до кома в горле обидно, за всю ту нечисть, которая не удостоилась чести быть поименно включенной в этот черный список – за друидов и волхвов, гаруспиков и авгуров, пифий и сивилл, пифагорейцев и розенкрейцеров, гадателей по картам Таро и по «И цзин», соратников Гермеса, друзей дона Хуана, поклонников Вуду… Впрочем, какой толк во всем этом культурном разнообразии, если решение предлагается однообразное – не культурно контролировать, а традиционно запретить. Ведь лучший способ навести порядок на рынке – это монополизировать его. В таком случае картина окончательно проясняется: тот, кто имеет наибольшую долю рынка экстрасенсорных услуг, активней других ведет борьбу с производителями контрафактного товара. А для того, чтобы исход этой битвы за духовность был предрешен (или предсказан с помощью высших сил?) нет ничего более эффективного, чем лишить конкурентов рекламной поддержки.

Обратимся, напоследок, еще раз все к той же пояснительной записке, чтобы ответить на простой вопрос: кто же истец? Точнее, кто бьет в набат, негодует, жалуется и выражает обеспокоенность? Источники недовольства прописаны предельно четко – тревога исходит от «громадян, християнських конфесій, релігійних та громадських організацій» – но удивление вызывает явно христианская окраска претензий. Молчат иудеи и мусульмане, безмолвствуют буддисты, как воды в рот набрали кришнаиты, не слышно недовольство йогов… То ли историческое бремя некогда христианской страны над ними довлеет, то ли их настолько не волнуют вопросы оккультного единоначалия, то ли есть у них за душой те самые, отличные от христианских, духовные ценности. Или просто никто о них и не упоминает особо, ибо сформулированы оные претензии в контексте «правильной интерпретации» новозаветных текстов.

Достаточно навести резкость на неоднократно повторяемое без малейших изменений определение тех, кого, по мнению авторов законопроекта, следует подвергнуть бичеванию, чтобы определить его источник. И уразуметь откуда, собственно, ноги растут. Речь идет не об организациях, общинах, толках или церквях, но исключительно об особах, «що оголошують себе, або що вважаються». То есть, собственно, corpus vini состоит в некоем самоуправстве и самостоятельности – в дерзости объявлять себя и считать себя способным, в отсутствии смирения перед некоей высшей инстанцией, являющейся генеральным провайдером этих способностей и гарантом качества пособнических услуг. Характер этого полускрытого обвинения отсылает нас, первым делом, к Евангелию от Матфея, где говорится о том, что творящий чудеса Иисус обратился к исцеленным «и запретил им объявлять о Нем» (12:16). В Евангелии от Иоанна эта тема получает развитие и завершение: вначале повествуется о некоем человеке, который, нарушив запрет на рекламу творимых чудес, «пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус» (5:15). В результате, Иисус был вынужден внятно произнести своего рода «формулу легитимности», суть которой сводилась к тому, что засвидетельствовать истинность намерений, действий, их способов и результатов может только Тот, по воле Которого действия производятся. Тем самым какая-либо самодеятельность, само-обоснование, равно, как и само-объявление исключалась: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно» (3:31).

            Печально, но суета сует вокруг всех «негативно влияющих» обнажает в глубине глубин своих именно этот, претензионный конфессиональный фундамент. Неслучайно раздражение как явных, так и неявных авторов проекта вызывает «негласна формальна легалізація» самозваных оккультных практик, так контрастирующая с гласной фактической легальностью тех работников культа, чьи профессиональные союзы законодательно отделены от государства, но не оставляют попыток предписывать государству свои законы. И тому, кто испытывает разумное уважение ко многим культурным традициям, не считая себя обязанным кланяться одной из них в ущерб всем остальным, новая местная интерпретация «поклонения волхвов» больше напоминает дедовщину в казарме или дележ покупателей на оптовом рынке.